Был соседом, стал соседкой (Как я стал геем)

Никогда бы не подумала, что со мной может произойти такое, даже в самых смелых фантазиях (теперь пишу от женского имени).

В 90-е годы найти работу было непросто, не говоря уже о жилье. Моя первая семья распалась, и мы разошлись. Создать вторую семью удалось довольно быстро, но возникли проблемы с работой и жильем. Благодаря связям моего брата, мне удалось устроиться на хорошо оплачиваемую работу и получить служебную квартиру.

Мы быстро привыкли к новому городу после переезда. Нам досталась трехкомнатная квартира в двухквартирном доме с небольшим участком для сада и огорода. С соседями мы не сблизились, общение ограничивалось приветствиями и редкими разговорами, как раньше в многоэтажке. Соседи уже были в разводе, но продолжали жить вместе из-за отсутствия доступного жилья. У них был взрослый сын, живущий отдельно. Они вели раздельное хозяйство и питались отдельно.

Но это не главное.

В своем дворе я чувствовала себя совершенно свободно, как рыба в воде. Мне казалось, что вокруг никого нет. Наш участок был отгорожен от внешнего мира бетонными плитами, а от соседей — сеткой-рабицей.

Со времен службы в армии я привыкла спать без нижнего белья, не вынося давления резинки. Утром я снимала пижаму, надевала халат и ходила в нем около двух часов, пока не умылась, не сходила в туалет и не надела чистое белье после водных процедур. Без задней мысли я могла в халате выйти в огород, чтобы собрать зелень для завтрака.

Зимой ветер наносил на наш участок множество семян клена, которые прорастали летом, и приходилось их выдергивать. Я и не думала, что халат, закрывающий колени, может задраться так высоко, что обнажает ягодицы. Но это оказалось возможным, и я узнала об этом недавно.

Первый раз, когда я нагнулась в огороде, я проверила рукой — все было прикрыто. С тех пор я спокойно нагибалась в халате, особенно в своем дворе.

Моя жена шутила:

— Ходишь по двору с голой попой. Осторожно, найдешь на свою голову приключений.

— Да кому я нужна в своем дворе? Вокруг глухой забор, — отвечала я, принимая шутку.

— А соседей ты не учитываешь?

— Да нужна я им. Одна шьет всю ночь, потом весь день спит. Второй с утра до ночи на работе.

— А как они уживаются друг с другом? Или между ними тоже нет мира? — улыбаясь, спрашивала жена.

— Интересно? Спроси соседку при следующей встрече через забор огорода.

По правилам пожарной безопасности нам не разрешили строить баню, так как наш участок окружает половину дома. У соседей участок вытянут, и они построили баню. Мы ездили к детям на выходные — к одним в баню, к другим в ванную. Это нас устраивало. Так мы и живем в этой квартире почти двадцать лет.

Однажды весной, когда мы наводили порядок на цветочной клумбе, жена сказала:

— Какие у нас соседи. Живут отчужденно. Столько лет рядом, и ни разу не пригласили в гости или в баню.

— Они сами живут как кошка с собакой. Им никто не нужен.

— Да, верно, — согласилась жена.

Через две недели после нашего разговора жена была на работе. Она работает по неделям — одну неделю с 8:00 до 21:00, другую отдыхает. Когда жены нет дома, я могу весь день ходить в халате.

Наступило 1-е мая. Жена была на работе, хотя у нее был выходной, но ее вызвали на подработку. Я до обеда сидела за компьютером. В окно иногда залетал ветерок с запахом дыма.

— Наверное, сосед топит баню, — подумала я.

— Хотя вряд ли. Он топит ее по субботам.

Выглянув в окно, я увидела у калитки валяющийся пакет. Вышла в халате, подняла его и заметила свежие побеги клена среди цветов. Начала их выдергивать, двигаясь от калитки к крыльцу, повернувшись спиной к соседскому участку.

Когда я наклонилась, чтобы вырвать последние побеги клена, сзади раздался голос соседа Михаила:

— Привет, соседка. С праздником! Прополкой занимаешься в праздник?

Я вырвала последний побег и выпрямилась, обернувшись к соседу.

— Привет, Миша. Шутишь? И тебя с праздником. Вот, клен выдергиваю, — сказала я, подходя к нему и протягивая руку для пожатия.

— Чем занимаешься?

— Да ничем. Валяюсь дома.

— Твоя дома? — спросил Михаил.

Я отрицательно покачала головой:

— Нет. На работе.

— Может, по-соседски выпьем за праздник и поболтаем?

— Миша, ты что, заболел? Столько лет живем через стенку, и только сейчас ты приглашаешь меня в гости. Я не против, но это неожиданно.

— Просто в какие веки я дома, а моя уехала к сестре до завтра. Увидел тебя в ограде и решил пригласить. Начинать когда-то надо. Лучше поздно, чем никогда.

— Ладно, иду, — согласилась я.

Закрыв дом на замок, я направилась к калитке. Открывая ее, вспомнила, что под халатом я совершенно голая.

Михаил встретил меня у открытой калитки.

Я развернулась, чтобы вернуться в ограду, но меня окликнул Михаил:

— Куда ты, соседка? Что случилось?

— Хватит шутить, Миша. Я пойду переоденусь, — ответила я и сделала шаг назад.

— Подожди. Зачем переодеваться? У меня в предбаннике все накрыто. Баня натоплена. Выпьем, поговорим, помоемся. Ты как раз в халате.

Я не могла сказать Михаилу, что под халатом ничего нет.

— Пошли, все нормально, — сказал он, слегка обнимая меня за плечи и ведя к своей калитке.

Закрыв калитку, я пошла с Михаилом в его ограду.

— Проходи в баню, я закрою калитку, — сказал он и отстал.

Когда я входила в предбанник, услышала сзади, как Михаил сказал:

— Красавица.

Думая, что он спрашивает о бане, я кивнула и ответила:

— Красавица.

Я считала соседа скупым, но стол был накрыт богато.

— Ну что, соседка? Выпьем за праздник и за наше знакомство, — сказал Михаил, наливая коньяк в стопки.

— Ты у меня в гостях, и я буду ухаживать за тобой как хозяин.

— За какое знакомство, Миша? — не поняла я.

— Мы же давно знакомы.

— Я имею в виду, что мы впервые собрались выпить вместе, по-соседски.

Когда я согласилась и, подняв стопку, чокнулась с Михаилом, сказала:

— С праздником, Миша. За наше знакомство.

Мне показалось, что в уголках его глаз мелькнула хитрая улыбка.

Выпивая впервые с соседом, я подумала, что мне показалось. Тогда я не могла понять его истинные мотивы.

По своей наивности я думала, что все это от чистого сердца. Я вела себя свободно и непринужденно. Сидела в глубине предбанника, а Михаил почти у входа. Мы выпивали и вели пустой разговор. Потом он показал мне свою мастерскую и новую печь.

Когда я вернулась к столу, снова услышала, как Михаил сказал:

— Красавица.

— Да, красавица, Миша, твоя баня. Красавица.

И опять мне показалось, что в его глазах мелькнула усмешка.

Из-за отсутствия нижнего белья мне приходилось держать ноги вместе и часто поправлять халат, чтобы он не разъезжался. Мне было стыдно сидеть перед мужчиной без нижнего белья.

— Дура безмозглая. Пришла к мужику с голой попой в гости. Заметит — поймет неправильно. Потом доказывай, что просто в гости пришла, — ругала я себя.

По мере опьянения я замечала, что Михаил часто бросает на меня быстрые взгляды.

— Что ты придираешься к человеку? Тебя пригласили в гости как соседа, по-человечески. Выпить в честь праздника, поговорить, скоротать время. А ты ищешь изъяны. Лучше, если бы он смотрел в угол или не мигая тебе в глаза? Оставь его в покое и веди себя прилично, — говорила я себе и в конце концов успокоилась. Даже стало веселее в такой компании.

Прошло около двух часов, как мы сели за стол, и мы уже порядком опьянели.

— Пошли, соседка, немного погреемся в баньке, — пригласил меня Михаил, вставая из-за стола.

Закрыв входную дверь, Михаил начал раздеваться.

С детства я не могла смотреть на раздевающихся в бане мужчин. Мне становилось так стыдно, что я всегда смотрела в пол у своих ног, чтобы ничего не видеть и не открывать рот, доказывая, что я не соседка.

— Раздевайся, — услышала я голос Михаила.

— Ты иди, Миша, — сказала я почти шепотом, — я сейчас приду.

— Раздевайся смелее. Я знаю, что ты без нижнего белья.

— Я не без нижнего белья, — возмутилась я.

— Без нижнего белья. Без нижнего белья. Раздевайся. Пошли. Чего как девица ломаешься.

Если бы я была трезвее, я бы ушла домой после таких слов. Но в моем состоянии я понимала, что сосед прав, и я действительно была в неприличном виде. К тому же, давно мечтала помыться в его бане.

— Давай выпьем еще по стопочке для храбрости и пойдем в баню, — предложил Миша.

Я снова заметила улыбку в его глазах. Выпив стопку, немного закусив и опустив взгляд от стыда, я сняла халат и направилась в баню. Миша пропустил меня вперед и открыл дверь. Меня окутал горячий сухой воздух, и я замерла на пороге, привыкая к жаре.

— Не выпускай жар. Заходи быстрее, красавица, — громко сказал Миша мне в затылок и шлепнул по голой попе, вталкивая меня в баню. Он быстро зашел следом и плотно закрыл дверь.

Я присела на нижнюю полку. Жара была невыносимой, и мне нужно было к ней привыкнуть. От такой температуры хмель усилился, и мне стало немного дурно.

— Миш, — обратилась я к соседу, — здесь слишком жарко. Я не смогу париться. Хотя бы помыться бы.

— Садись, милая, на полок. Я сам тебя помою. Мою баньку редко кто с первого раза выдерживает.

Я села на полок, а Миша поставил рядом большой таз и набрал в него воды. Затем начал мыть меня, как маленькую. Сначала вымыл голову шампунем, потом намылил спереди. После этого снял меня с полка, поставил на пол и повернул спиной к себе. Я нагнулась и оперлась о полок для устойчивости. Он тщательно намылил меня сзади, не пропуская ни одного миллиметра моего тела. Когда Миша смыл с меня мыло, он сказал:

— Постой пока так, моя красавица. Я наберу воды для ополаскивания.

— Я не твоя красавица, — пробормотала я заплетающимся языком.

— А чья? — тут же спросил Миша.

— Ничья, — ответила я.

— Каждая красавица должна кому-то принадлежать.

— А я никому не принадлежу. Только сама себе, — пробормотала я в ответ, не осознавая, что разговариваю с соседом как женщина.

Миша набрал полный таз воды.

— Давай ополосни меня, и я пойду в предбанник подышать свежим воздухом, — почти ничего не соображая, пробормотала я.

— Подожди немного, милая. Сейчас я тебя, красавица, хорошенько помою. Потом ополосну, и ты будешь моей.

Не понимая смысла его слов, я пробормотала в ответ:

— Ты меня уже мыл. Я не хочу быть твоей.

— Я тебя сейчас, красавица, по-другому помою. Я тебе спинку как следует потру. Ты ведь этого сама давно хотела.

— Не надо мне спинку тереть. Я уже чистая. И чего я хотела давно?

— Ты сама хотела, чтобы я сделал из тебя девочку.

— В смысле девочку? Когда это я хотела?

— В прямом. Ты всегда хотела, чтобы я тебя трахнул. Так что, красавица, твоя мечта сейчас сбудется.

Только после этих слов до меня начало доходить, что имел в виду Миша. В этот момент я почувствовала, как он одной рукой раздвинул мои ягодицы. Его палец коснулся моей интимной зоны. Я почувствовала, как он смазал меня. Следом к моей интимной зоне плотно прижалось что-то твердое и теплое.

— Мишенька, — завопила я своим еле шевелящимся языком, — не надо. Я не хочу.

В этот момент я почувствовала, как Миша крепко схватил меня за бедра и начал тянуть к себе, давя своим членом вперед.

— Ну, я прошу, не надо, — почти плача умоляла я соседа не делать из меня женщину.

От выпитого и от жары я была в том состоянии, о котором говорят: "Сама хоть еби", и не могла сопротивляться. Я почувствовала, как от сильного напора моя интимная зона раскрылась полностью и начала впускать в себя член соседа. Он оказался огромным — 20-25 см в длину и 4-5 см в диаметре. Мне стало больно, и я попыталась сопротивляться и соскочить с его члена, но мои усилия были тщетны. Я была зажата в крепких тисках рук Миши и полностью насажена на его член.

От обиды и бессилия у меня потекли слезы, а сзади меня уже полностью овладевал сосед.

— Дура, зачем я только согласилась к нему пойти? Теперь буду обходить его за версту и руки не подам. А вдруг он еще похвастается своему приятелю-соседу? Тогда мне конец. Хотела в баню, шлюха? Вот теперь тебя в этой бане и трахают. Надо было падать на пол, а не держаться за полок. Как я теперь буду смотреть в глаза своей жене? Ведь получается, я ей изменила с мужчиной. Хотя это не я его, а он меня трахнул. Всё равно это измена, — плакала и ругала я себя от обиды.

Скоро боль прошла, и, вопреки моим ожиданиям, я начала получать удовольствие. От того, что меня трахал сосед, от того, что его член проникал в мои глубины. Когда сосед плотно прижал мою попу к своему паху, я почувствовала, как внутри меня задергался его член и в мои глубины начала ударять его теплая сперма. Меня накрыл такой мощный оргазм, какого я никогда не испытывала. Я чуть не потеряла сознание, но меня удержали крепкие руки соседа и его член, на который я была насажена. Из меня также полетели мощные струи моих соков, которыми я залила всё — полки, свои бедра.

Когда член Миши обмяк и он вышел из меня, я обессиленно опустилась на полку, стараясь побыстрее сжать свою интимную зону. Хотя мне было больно напрягаться, но она быстро закрылась.

Миша снова быстро намылил меня, а затем смыл. Особенно аккуратно и нежно он помыл мою интимную зону. После этого он обернул меня чистым полотенцем и вывел в предбанник, усадив на мое место.

— Отдыхай, моя девочка, — сказал он, приподняв мое лицо за подбородок и крепко поцеловав в губы.

— Я мигом, — сказал Миша и скрылся в бане.

Я хотела встать и уйти, но у меня не было сил пошевелиться после такого оргазма. Мне оставалось только сидеть и обдумывать произошедшее.

Я винила в этом не только водку, но и себя. Никто меня на аркане не тянул. Сама пошла. Тем более, зная, что в неприличном виде, поперлась. Вот и нашла приключение на свою попу. Переоденься и иди.

Пока Миши не было, я отложила полотенце и надела свой любимый халат, запахнув только полы по-женски.

Я решила остаться, чтобы узнать у Миши, когда это я хотела, чтобы он меня трахнул. Ну и естественно, после выхода из бани, здесь остался один мужчина. И это не я, а мой сосед. А так как я только что стала его женщиной, то запахнуть халат по-мужски при нем я не имела права.

Когда Миша вышел из бани, надо отдать ему должное, он был в полотенце. Мельком глянув на меня, он улыбнулся и сказал:

— Спасибо, Оленька, что ты правильно поняла. Здесь я один мужчина, а ты моя женщина. Не бойся, моя красавица. Я тебя в обиду не дам. Как мужчина я буду о тебе заботиться. Впредь рядом со мной ты будешь носить только женское белье и женские вещи.

— Ты, Мишенька, с ума сошел. Где я буду хранить женские вещи?

— Это моя забота. Я мужчина. И если я хочу, чтобы моя женщина ходила в женском, то так оно и будет.

— А почему ты меня назвал Оленькой? И расскажи-ка мне, Мишенька, когда это я хотела, чтобы ты меня трахнул?

— Оленька — это мое любимое женское имя. Ну а на счет второго. Ты же с первого дня ходила по двору в неприличном виде и крутила своей красивой попкой перед моим носом. Когда я впервые увидел твою голую попу, которая была всего в паре метров, у меня яйца встали колом на две недели. Я из-за нее десять дней провалялся в больнице, прежде чем мой стояк успокоили. Вот тогда я и поклялся, что эту красавицу поимею любой ценой. Столько лет прошло, прежде чем сбылась моя мечта.

— А где ты умудрился увидеть мою попу голой?

— Ну, давай сразу расставим все точки над «и». Эта попка принадлежит мне и только мне. В неделю раза два-три ты ходила по ограде в неприличном виде, как минимум. Ты обязательно наклонялась, чтобы выдернуть клен, и сильно нагибалась.

— Но я проверяла, халат прикрывает попу при нагибах.

— Да, прикрывает. Это если один раз нагнуться, а если несколько раз, то халат задирается и открывает попу. Когда я засекал тебя в ограде, я начинал наблюдать за тобой. Зная, что ты не пропустишь и один кленок, ты обязательно наклонишься. Я всегда в такие моменты мечтал только об одном — чтобы ростков было как можно больше. Только при таком условии моя мечта сбывалась, хотя бы визуально. И я мог наслаждаться видом такой красивой попки. Я жил только тем, чтобы моя мечта воплотилась. И вот сегодня моя мечта сбылась. Я, Оленька, тебе очень благодарен, что ты осчастливила меня.

— Да ты меня, Мишенька, просто-напросто изнасиловал. Воспользовался моим состоянием.

— Ну, немного и воспользовался. Сама бы ты, Оленька, мне не дала. Но если бы ты сама этого не хотела на подсознательном уровне, ты бы не ходила и не наклонялась по ограде с голой попой. Вот, кстати, посмотри сюда. И скажи, хочет эта женщина секса или нет.

И Миша подал мне телефон, где на обоях телефона стояла я в обычной позе в ограде. Халат у меня был действительно не только задран, но и еще легким ветерком был приподнят. Так что моя попка была полностью оголена. Фото понравилось даже мне.

— Бесстыжий. Подглядываешь за бедной бабой. Фотографируешь ее задницу.

И не удержавшись, кокетливо улыбаясь, спросила:

— Поди не раз на мою попку затвор передергивал?

— Передергивал, и не раз. Ты сама посмотри внимательнее. Как на такую попку не передернуть.

На фото, кто не знает, была фотка женской попки. Волосяной покров у меня редкий и русый. Так что фото получилось совершенно чистеньких ног и попки. А так как я всегда наклонялась с жатыми ляжками, то естественно намек на мужика отсутствовал.

— Я тебе больше, Оленька, скажу. Не я один на эту попку передергивал. Пузырь вон несколько раз на нее передергивает, причем каждый день.

— Ты, Миш, прикалываешься. Откуда у Пузыря моя фотка? Ну и как мне теперь с этим жить? Ты не подумал об этом?

— Не волнуйся, Оленька. Пузырь не догадывается и никогда не узнает, чья это попа. Я вернулся с калыма из Горного. Мы сидели на веранде, когда зазвонил телефон. На экране появилось фото, и он сразу пристал ко мне: где взял, хочу такую же. Я сказал, что сфотографировал хозяйку, у которой работал. Он целую неделю уговаривал меня переслать ему фото. Ну, я отправил. Две недели он был на седьмом небе от счастья, не мог налюбоваться снимком.

— А тебе, Мишенька, не жалко, что кто-то еще смотрит на эту фотографию?

— Жалко, конечно. Я надеялся, мечтал, но не думал, что эта красавица станет моей наяву.

Постепенно я успокоилась, и праздник продолжился. Мишка еще дважды носил меня на руках в баню. В итоге, в половине девятого, уставшая, вымытая и немного пьяная, я получила прощальный поцелуй с засосом от соседа. Он ласково шлепнул меня по голой попе, и я, послав ему воздушный поцелуй, выскользнула за ворота. Закрыв калитку, я вернулась домой, где затянула пояс халата по-мужски. Скоро должна была вернуться жена. До ее прихода я сходила в душ и вылила на пол пару ведер воды, сказав, что мылась.

На следующий день, едва жена ушла на работу, раздался звонок. Я подумала, что это она вернулась, и выскочила в сени в своей "ночнушке" — длинной футболке, едва прикрывающей бедра. Открыв дверь, я от неожиданности потеряла дар речи и отступила назад.

— Что случилось, Миш?

— Привет, милая. Доброе утро, — улыбнулся Мишка, глядя на мое растерянное лицо.

— Я, Оленька, на минутку. Уезжаю на два дня на калым, нужно снять мерки.

— Какие мерки? С чего?

— Ростовые мерки, с тебя, конечно, милая.

— Я не готова к этому.

— Оленька, не капризничай. У меня нет времени, я уже должен быть в пути.

Не дожидаясь моего согласия, Мишка быстро снял все мои размеры. Он улыбнулся, увидев, что я снова голопопая, поцеловал меня спереди и сзади, крепко обнял, прижал к себе, удерживая за попу и спину, поцеловал в губы и легонько шлепнул по голой попе, после чего выскользнул на улицу. Я закрылась на крючок и вернулась под одеяло досыпать.

С понедельника жена ушла на работу на неделю, а я осталась дома в отпуске, иногда играя на компьютере. Пятого утра, около девяти, раздался звонок телефона. Я спала, и звонок меня раздражал.

— Кому я понадобилась так рано? — пробормотала я, протягивая руку за телефоном.

Не глядя, я сняла трубку и сонным голосом сказала:

— Алло, говорите, я слушаю.

— Привет, Оленька. Ты еще спишь, что ли? — услышала я тихий голос соседа.

— Привет.

— Ты одна?

— Да, одна.

— Не могла бы ты сейчас ко мне зайти? Я по тебе соскучился, Оленька.

— Как сейчас, Миш? Я еще не вставала, лежу в ночнушке на кровати. А где твоя жена?

— Она улетела к сыну в гости на все лето, так что я дома один и хочу тебя увидеть прямо сейчас.

— Хорошо, Миш. Я приведу себя в порядок и через двадцать минут подойду.

— Оленька, милая, приходи только голопопой.

— Прямо в ночнушке? Вдруг кто увидит?

— Глупенькая, набрось халат и прибегай.

— Ладно, Миш, через двадцать минут буду.

Двадцати минут мне хватило, чтобы привести себя в порядок. Я набросила халат на голое тело и затянула его по-женски. Закрыв дом на замок, я направилась к соседу. Не успела я войти в ворота и закрыть калитку, как оказалась в крепких объятиях соседа. Он минут пять целовал и обнимал меня, не прерывая поцелуя. Когда мне удалось вырваться, я набросилась на него:

— Что ты творишь, Мишенька? Зачем ты меня схватил прямо у калитки? А если бы кто-то из твоих знакомых пришел или, еще хуже, мои дети приехали? Я стою здесь в твоих объятиях, позволяя себя целовать и тискать за голую попу. Подумай головой, а не тем, что ниже пояса.

— Прости, милая. Больше такого не повторится, обещаю.

— Если еще раз так сделаешь, я к тебе близко не подойду.

— Всё, всё, пошли в дом.

Войдя в дом, Мишка сразу повел меня в бывшую комнату сына, где кровать была завалена женской одеждой.

— Это всё твое, Оленька. Переодевайся, как тебе нравится. А я пойду приготовлю завтрак и немного выпьем за обновки.

— Ты был в командировке или по магазинам ходил?

— Я бы вчера вернулся, но полдня провел в магазинах. Достал всех продавцов. Вещи покупал по их совету.

Через полчаса я, переодетая и накрашенная, вышла на свое первое обозрение перед мужчиной в полном женском обличии. Челюсть у Мишки отвисла. Он был поражен и покорен моей красотой.

— Мишенька, очнись, — кокетливо сказала я, крутясь вокруг своей оси.

— Ну, как я тебе, милый?

— Оленька, у меня нет слов. Ты — настоящая богиня, сошедшая с небес. Я благодарю тебя, моя родная девочка.

— Не знаю, сколько продлится наша интимная связь с соседом. Но пока я буду наслаждаться его вниманием, ношением женского белья и платьев. Переодетая и накрашенная, я меняюсь до неузнаваемости. В женском обличии я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.