Пессимистическая соната оптимистки

Я стою и смотрю на твое пьяное тело, сжавшееся комком. Ты спишь и даже во сне ты серьезен, будто читаешь молитву перед сном. Что занесло меня в этот дом, к этим людям, которых я знать не знаю и не хочу? Только ты. Забрать тебя отсюда. Но этого не случится никогда. Ты постоянно сюда возвращаешься, как в засуху на водопой. Твоя жизнь будет вечно крутиться в этом микроскопическом хаосе, будто твой разум поражен опухолью, которая ненасытно тебя поглощает. Запах алкоголя, друзей, линолеума, площадок перед мусоропроводом; — все эти ловушки, нещадно пожирающее время и тебя.

Я бужу тебя легким похлопыванием руки по щеке. Ты дуешься, но все равно в своем сонном пьяном царстве. Тогда я беру тебя за грудки и начинаю поднимать, во мне скопилась вся моя злость, поэтому для меня это не представляет большой проблемы — поднять тебя тяжелого и пьяного. Ты открываешь глаза, но все еще не понимаешь, что это я. Потом твoё сознание возвращается к тебе невысказанными рывками, которые ты копил, чтобы вылить на меня. Но главное остается. Ты как заведенный повторяешь, что меня любишь и идешь за мной, не сопротивляясь и даже с какой-то фанатичной радостью, будто на выходе нас ждет тетка из ЗАГСа, заиграет марш Мендельсона, и я одену тебе кольцо.

Ты садишься на переднее сидение и начинаешь говорить o любви, сбиваясь и обвиняя меня во всех грехах и проебах, которые ты совершил, будто пытаясь укрыться от моего гнева. Но, я смотрю на тебя, такого пьяного, шального и обиженного на всех, и смеюсь. Ты отворачиваешься к окну, пыхтишь в него сигаретным дымом и отставляешь мне свою задницу, видимо для того, чтобы я в нее сходила. И бубнишь, как обиженный ребенок, у которого забрали любимую игрушку и он в поисках истины: за что, блять?

Я заезжаю в магазин, и покупаю тебе пиво и сигареты. Мы едем к подруге.

Уже в лифте мы начинаем сосаться, как два голодных животных, внезапно обнаружившие голубые брызги разлившейся реки.

Для приличия выдерживаем пятиминутное курение в потолок; и уносимся в наш секс, обуреваемые зверским вожделением.

Когда ты пьяный, мне нравится твое острое желание лизать меня. Тебя это заводит почище минета, но не глубокого, ограничу рамки.

Судорожными движениями двух паралитиков мы раздеваемся, и ты бросаешь меня на спину, раздвигаешь широко ноги и держишь сильными руками, чтобы не вырвалась. Из тебя всегда льется нежность и эта нежность сейчас на моей киске. Она истекает сладким ядом и ручейками проносится по губкам, захватывает малые и несмелым омутом охватывает клитор.

Начинаю судорожно двигать тазом, но ты усмиряешь меня и впиваешься своим конгруэнтным ртом с двумя трещинками, высасывая все мои соки, наслаждаясь собой, мной и чуть приоткрывшимся видом Шамбалы.

Это занятие тебе не наскучит никогда. Ты готов оставаться в моей пизденке часами, сосать и причмокивать, как новорожденный грудь своей матери.

Твой хуй пульсирует, отдаваясь радостью. Но ты не готов выебать меня сиюминутно. Ты не выпил меня до конца. Это такая фатальная медленность наслаждения, которая меня когда-нибудь убьет, выдернув позвоночник.

Ты — нежность, я — жесткость. И мы знаем об этом. Поэтому, я насаживаюсь на твой рот, заставляя присасывать и прикусывать мои губки и клитор, чтобы твой язык впорхнул в мое влагалище и прошелся там, насколько хватило бы его длины.

Взрываясь, я несусь на поверхность лавой, не в силах сдерживать скопившееся во мне желание ебли. Выскальзываю из твоих рук, бросаю тебя на спину и насаживаюсь на твой хуй, манящий меня своей красотой и несравненной исключительностью секса. Ты знаешь, как я люблю твой хуй!

A ты знаешь, как он любит мою киску.

Пизды бывают разные:

Холодные, как ледник. Их не растопишь, даже взорвав в них Вселенную.

Людоедские пизды, проглатывающие тебя целиком.

Мазохисткие пизды, крепко захлопнувшиеся, как устрица.

Несдержанные пизды, которые пляшут от счастья при одном приближении хуя.

Есть пизды, которые невозможно описать.

И пизды, сделанные из одной радости.

И есть одна суперпизда, которую ты любишь. Здесь вечно сверкает роса и колышется тростник.

И когда эта суперпизда насаживается на свой любимый хуй, то она сразу улетает в лучезарную страну. И ты это знаешь.

И вот я скачу на тебе, переворачиваюсь в кругосветке и перед тобой твоя любимая задница, которая сотрясается от хлопков o твой заросший кустистый лобок.

Твой член входит со всей мощью, разряжаясь миллионами мурашек, которые съедают мою матку своей одержимостью и она взрывается сотнями галактик, сияя и искрясь в танце. И так будет всегда, сколько бы вхождений в нее не было, там всегда такая свистопляска, будто умираешь и воскресаешь вновь.

Потом я хочу раком, это моя любимая поза. Я становлюсь на коленки, приоткрывая тебе мой красивый зад, по которому ты сохнешь и пускаешь слюни. Но сегодня только киска. Ты входишь в нее и двигаешься рывками, то ослабляя, то увеличивая напор. Чтобы я растеклась в ахуе по этой комнате и стенам, и забыла, как меня зовут. В этой позе, ты всегда беспристрастен, как мне кажется. Тебе всегда удается сохранять невозмутимость, собранность и кристальную ясность ума. Видимо, только ебя меня в задницу, ты испытываешь всю гамму чувств.

Потом мы лежим счастливые, и я в надежде на то, что ты уснешь, глажу тебя по спинке, рукам, шее кончиками пальцев с коготками. Но, ты только распаляешься и в припадке алкогольного безумия опять несешься на кухню, чтобы проникнуться пивом и вечным дымом сигарет.

Все это повторяется по кругу — секс, пиво унд сигареты! У меня де жавю, я раздваиваюсь, троюсь и мне, кажется, будто я во втором круге ада, гоняю по этой бесконечности. Присесть невозможно, потому что осы, мухи и всякие твари начнут кусать и жалить меня, поедая мою плоть и высасывая кровь.

Далее, тебе захотелось, чтобы я выпустила пар. И я его выпустила, накинув ремень тебе сначала на хуй, a потом на шею. Я била тебя по щекам сильно, звонкими безудержными хлопками, получая какое-то извращенное наслаждение, выплескивая всю боль по тебе, такому невменяемому, она ушла именно в эти хлопки и рассосалась, как песочный замок прибоем.

Я садилась на твoё лицо и своей киской елозила по нему, перекрывая твoё дыхание. Больше ты мне такого не позволишь? Меня это заводило, я как перо уносилась вверх и ликовала там.

Потом ты, наконец, уснул.

Вернулся к нам уже с широко смотрящими на мир глазами и, выкурив сигарету, погнал меня опять ебаться с тобой. Ты же знаешь, мне это никогда не надоест. И этот глубокий минет и эти бесконечные мои стояния у стены, опершись в нее руками, и отставив попу. И когда ты засаживаешь мне по самую рукоятку, a я извиваюсь как угорь, кончая и агонизируя в затяжных оргазмах, причитая и ругаясь, как помешанная.

Единственное, что меня всегда мучает, что ты делаешь это со всеми. Я тебе не верю. Но люблю, несмотря на все твои выебоны, пьянство и припадки лжи.

И я хотела бы услышать ответ из этого невменяемого дня — за что же ты меня любишь? Ты так и не озвучил сей сакральный момент.