3

(до - )

Отзвучала история о Звезде по имени Солнце, обретшей счастье с Миком, о Могах, что потеряли одну из созданных ими вселенных, но не страсть к игре со своими созданиями. Хотя под конец их самолюбию был нанесён урон, а могущество поставлено под сомнение.

Я очнулся в тишине на той же звёздной тропинке. Остались ли у меня вопросы? Конечно.

Почему это рассказывалось мне?

Причём, сначала теми двумя, а потом Ашну-Утешителем…

Для чего я должен был передать  эту Сагу Ие, моему солнцу?  

Да, моему солнцу… Много бы я дал, чтобы тихонько напеть ей:

«Круглосуточно красивая женщина,

ты круглосуточно красивая женщина

моя,

моя половина.

Круглосуточно красивая женщина,

ты круглосуточно красивая женщина,

а я

круглосуточно влюбленный мужчина.

…

Твой взгляд - это солнце, только ярче и ближе,

Я греюсь под ним, словно кот на крыше,

Твои внешние данные – это музей,

Хранящий тайные взгляды моих друзей...

Круглосуточно красивая женщина, ты круглосуточно красивая женщина

моя,

моя половина.

Круглосуточно красивая женщина, ты круглосуточно красивая женщина,

а я

круглосуточно влюбленный мужчина».

…

Увы, её не ждали меблированные дворцы с фонтанами, полными золотых монет.   А ииной красоте не помешало бы подобающее обрамление.

Зря, что ли, я читал ей стихи о профессионализме красавиц? Это мне запало… Мир вокруг может предоставить моей любимой куда больше возможностей.

- Брось! – услышал я Ашну, - Лучше вспомни другую песню и ситуацию, в которой она прозвучала. Узнаёшь?

«Чтоб любить эти ноги

Нужен белый кадиллак.

Чтоб любить эти ноги

Нужен смокинг или фрак.

Чтоб любить эти ноги

Нужен банковский счет,

Чтоб любить эти ноги

Нужен точный расчёт,

Чтоб любить эти ноги

Нужно много ещё…»

Я вспомнил ту сцену. Эта песенка звучала как-то при мне в офисе, а менеджер Петя Кива задумчиво слушал, подперев подбородок кулаком. У него была взаимная любовь с Катей, обаятельной девушкой из этой же конторы. Поэтому, когда песня закончилась, он сказал:

- Всё не так плохо.

Я тогда улыбнулся на это.  

- Спасибо, Утешитель.

Но ведь мне… идти умирать?

И услышал:

- Зачем? Тебе есть для кого жить. Ведь ты, осуждавший за это других, сам не успел никого сделать счастливым. Теперь ты «ранен светлой стрелой», ранен в сердце, тебя не излечат. Чего же желать ещё? А любовь выше звёзд… Это сказал один из твоих кумиров – БГ. Ты же веришь ему.  

- «Выше звёзд… - прошептал я, - выше слов, вровень с нашей тоской…»

- Ашну, но ведь я – инвалид. Кому я там такой нужен? Ей лишь обуза.

- Ты недооцениваешь свою девушку, - неодобрительно сказал Утешитель, - Не смотри, что у неё слёзы всегда близко. У Ии – характер. Она разругается с родителями, справедливо посчитавшими, что их дочь ставит на своей жизни крест, скроет от них куда уйдёт, бросит свой институт и устроится на работу с удобным графиком, чтоб ухаживать за тобой. Ибо, если просто взять над тобой опеку (для чего не нужно быть родственником), то вспомоществование в твоей бедной стране будет ей причитаться настолько жалкое, а оформление и отчёты по истраченному займут больше времени, чем сам уход, что сделает саму эту процедуру не имеющей смысла. К тому же все эти средства по уходу за тобой стоят денег, а она по уши в долгах из-за тебя. Ия станет жить у тебя, заодно не давая твоей сестрице спровадить тебя в богадельню, а оттуда на тот свет.

- Я не хочу погубить её жизнь… У меня четвёртый этаж без лифта. Меня ей будет даже не спустить в коляске вниз. Комната – живопырка. Она проклянёт меня и свою жизнь, а я даже руки наложить на себя не смогу, чтоб освободить её. За что это ей? Ашну, какой же ты тогда бог радости… Нет, я настаиваю, прошу, наконец, молю о смерти.  

Мне долго никто не отвечал. Я поднялся и шагнул к чёрной бездне.

Прощай, любимая, прости меня…

- Стой! Ты не будешь парализован. Восстановишься. Не сразу, но поправишься. Это тебя устраивает?

- Лишь бы никому не в тягость.  

- Договорились. И посмей только не сделать её счастливой!

- Я попытаюсь, Ашну.

- Ты хотя бы не испорть всё, счастливчик. Она влюблена в тебя, а потому считает самым-самым… Постарайся для неё не сойти с пьедестала. Такую верную красавицу будешь искать и не найдёшь.   Как ещё вы нашли друг друга… Тут явно не обошлось без постороннего вмешательства.

- Спасибо… - прошептал я и зачем-то у меня вырвалось:

- Ты довольно молодой бог?

«Оттого и понимаешь», - хотел я этим сказать.

- Ой, эти твои песенки! – судя по тону, явно отмахнулся он, - Слушай лучше, что тебя ждёт, когда очнёшься.  

- Да, Ашну.

- Нестерпимая боль. Во всём теле. Тебе никогда не приходилось быть прикованным к постели, и ты не представляешь, что это такое. Спроси тех, у кого оперируют всего лишь глаз, а потом заставляют лежать на спине неподвижно трое суток, чтобы швы не разошлись. Они скажут тебе: это – пытка. А ты в таком положении уже месяц. Паралитиков спасает то, что они теряют ощущения. Так вот, ты, паралитик, очнёшься и почувствуешь всю накопленную тобой боль. Мало того, тебя пока боялись ворочать, а у тебя там позвонок заскочил, вправлять надо. Тебе из-за этого и не повернуться будет.   Попробуешь – от боли сознание потеряешь.   Скажу честно, очнувшись, ты пожалеешь, что не умер. И меня проклянёшь. Почему, мол, знал об этом и согласился с тобой… 

- Не прокляну… - прошептал я.

- Проклянёшь! – возразил Ашну, - И не раз. Но у тебя, к счастью, речь не сразу появится. Поэтому только плакать сможешь, да глазами моргать. Этим немного спасёшь себе лицо, как у вас выражаются. А то орал бы, не переставая…  Подумай, пройдёшь через это? Или лучше смерть?

- Пройду. Там она…

- Скажу ещё. Действие анестезии после операции давно закончилось. Сейчас ты держишься за счёт снотворного и обезболивающего. Вот-вот и это перестанет действовать, и тогда я тебе не завидую. А речь пока к тебе не вернулась, и попросить о новом уколе не сможешь.

Ты до сих пор обожаешь свою мать.   Знай, это будут муки, сравнимые с теми, что испытала она при твоём появлении на свет. Главное, не сойди с ума от боли. Иначе твоё возвращение будет впустую.

Ну, что ж, прощай!

И в тот же миг я света белого невзвидел. Ашну не обманул. Про себя я проклинал всё и вся. Нет, когда кричишь всё-таки переносить легче.

Поэтому к моменту, когда в палату вошли три близких мне женщины, я совершенно отупел от боли и плакал не от счастья встречи.    

Позже Тильда призналась, что и они рыдали не от радости, а от ужаса, увидев вместо лица – мою посмертную белую маску, по которой катились слёзы. Эта картина потом долго стояла у них перед глазами.   «Это было как… - потом вспоминала, подыскивая слова, Лера, - … как будто статуя на надгробье заплакала». Ия ничего не говорила, но слов и не требовалось, хватало её красноречивого взгляда.    

Их рёв привлёк внимание медсестры, которая вспомнила, что надо сделать укольчик. Пусть не нервирует посетительниц.

И в таком состоянии моя любовь сдавала сессию. Конечно, пришлось принимать успокоительное.

И всё же медленно, но верно я шёл на поправку.

Восстановление сначала превратило меня из овоща, не способного воспринимать и шевелиться, в животное, которое понимало, обращённую к нему речь и хотело ответить, но не могло. При этом я осмысленно отвечал глазами, закрывая их на «да», и не реагируя – «нет». На тихий иин вопрос: узнаю ли я её и люблю ли по-прежнему? Я опустил веки раз десять, чем вызвал у неё слёзы.

- Моторная афазия, - заключил врач, - Пострадал центр Брока. Это – между лобной и височной долей. Повезло. Этот вид нарушения лучше всего лечится. Обычно речь восстанавливается. Но часто бывает смешанный характер нарушения. Придётся поработать.

Из упражнений мне особенно нравилось такое:

«Сверните и максимально вытяните губы в виде трубочки (по типу поцелуя) и    удержите в этом положении 5–7 секунд. Повторите 5–10 раз».

Ия их делала вместе со мной, как бы в ответ.

Ещё одно мне тоже доставляло удовольствие:

Нужно было выполнить воздушный поцелуй, сопровождая его громким чмоканием.

Улыбку глазами вызывало у меня требование логопеда высунуть язык изо рта максимально вперед и издать шипящий звук, будто змея. При этом я всегда обращал грозный взгляд на любимую, мол, не учись шипеть на меня. И она пропускала это упражнение.

Спустя время, когда мы уже жили вместе и вспоминали больничный период, я рассказал ей некогда услышанный тост про идеальную жену, которая раз в год по договорённости с супругом уходила на неделю, причём, муж не имел права знать куда. Потом она возвращалась, и они продолжали жить душа в душу.

Однажды он не вытерпел и покрался следом. Супруга шла лесами и долами, зайдя в неведомые края. Там на полянке она превратилась в змею и как зашипит!

Так вот, пусть жена лучше раз в году шипит на стороне, чем каждый день дома!

Поэтому я не хотел, чтобы ты училась этому…

Ия рассмеялась и поцеловала меня.

Когда я заговорил, ещё в больнице, то Тильда, улучив момент, шепнула:

- Ия вся в долгах по твоей милости, Талька. У тебя дома совсем ничего нет? Помнишь, ты говорил, что неплохо зарабатываешь, а я просила тебя откладывать на «чёрный день»?

- Е…есть деньги, - ответил я, - н-немало.

- Тогда я позову её, а сама выйду. Объяснишь где взять. Адрес-то я ей изображу.

- Да, - сказал я, подумав, что Ия ни звука не произнесла об этом.

- Лю, - обратился я к ней, когда она зашла (так я сократил лю-бимую), - обещай, что вып-полнишь мою просьбу.

Ия вопросительно посмотрела и сказала:

- Если это в моих силах.

- У меня дома есть д-деньги. Объясню… где спрятаны. В-возьми и закрой свои долги.

У Ии округлились глаза от удивления.

- Тильда тебе сказала?

- Н-неважно. Ты обещала. Это – в твоих силах.

Тогда я старался говорить простыми предложениями.

Ия взглянула в коридор, где ждала Матильда, и сказала:

- Она – хорошая. Сама с Лерой все деньги отдала на твоё лечение, а обо мне заботится.

- С ней я… тоже поговорю. У меня там достаточно. БОльшая часть в валюте.

Тильда, а следом за ней и Лера, категорически отказались взять у меня деньги.

Первая заявила, похохатывая:

- Не суетись, на том свете угольками сочтёмся. Может, когда мне помощь потребуется – попрошу.

- Об-бещаешь? – серьёзно спросил я, - Что попросишь?

- Обещаю, Виталь, - перестав смеяться, глядя в глаза, ответила она.  

Тогда я перевёл взгляд на Леру. Ту даже спрашивать не пришлось.

- Нет, Вить. Денег не возьму. Я, конечно, вредная, но не настолько. Не из-за денег же мы тебя с того света вытаскивали. Вам с Ией жить, пригодятся.

- Спасибо вам, - склонил я перед ними голову, - я вас не стою…

- Выше нос, гражданин,   (это, конечно, Тильда)  и держи хвост пистолетом!

Разговор происходил при Ие.   Обе, уходя, обнялись с ней.

Моя любовь проводила их странным взглядом. Я уже немножко научился понимать её без слов и встревожился. Когда лежишь или не в состоянии говорить, то поневоле больше наблюдаешь. И это даёт тебе больше, чем слова, которыми люди себя украшают, чтобы скрыть то, что им не хочется о себе рассказывать. Я, например, впервые заметил: насколько Ия крепка и мускулиста. Что ноги, что руки. Она перемещалась не так, как обычные девушки, а словно на пружинах. Несколько лет назад она такой не была. Но этот вопрос я отложил на потом. А может, сама поведает при случае.

- Лю, - спросил я, - тебя что-то беспокоит?

Она повернулась ко мне.

- С чего ты взял?

- У меня от удара открылся третий глаз, - пошутил я, - Признавайся.

Моя любимая чуть помедлила, видимо, размышляя: стоит ли?

И сказала:

- Ты был прав тогда, рассказывая, как сложно общаться с их парой. Помнишь, когда был у них в гостях, а одна приревновала к тебе другую? Матильда меня всячески отмечает. Я даже стала опасаться, что примется соблазнять. Но поняла, что она добивается другого. Тут заявила, что всю жизнь мечтала о дочке, причём, именно о такой, как я. Леру это бесит, и, по-моему, Тильда делает это специально, чтоб та поревновала. Думаю, они ссорятся на этой почве, потом мирятся, получая роскошную ночь любви. Я недавно случайно услышала, как Лера выговаривала ей за меня. Диалог – нарочно не придумаешь!

Дальше Ия разными голосами его воспроизвела.

- Ты её любишь больше меня! (Лера)

- Дурашка… я её люблю, как дочь. С дочерью спать нельзя, успокойся. (Тильда)

- Она тебе не дочь!.. Ты же с племянницей спишь и ничего, тебя это не напрягает! Почему я должна тебе верить?

- Потому, что я…

Ия замолчала.

Не дождавшись продолжения, я спросил:

- И?..

Ия взглянула на меня и улыбнулась:

- Дальше тебе знать пока вредно. Поэтому завершу сцену, как в старом кино: поцелуй, камера отъезжает и затемнение.

Что я мог на это тогда сказать, если только учился переворачиваться с бока на бок?

Через некоторое время она спросила:

- Да, любимый, хотела у тебя уточнить: с какой ещё племянницей спит ненасытная Тильда?

- Лера – дочь её сестры.

На это моя Лю только руками развела.    

Она выкупила из ломбарда свои драгоценности, отдала долги родным. За то время, что я лежал, рубль существенно упал, и мы выручили гораздо больше, поменяв доллары, чем я потратил, когда покупал их.

После этого она сказала:

- Видишь, я сделала, как ты просил. Ты доволен?

- Зая…

- У меня к тебе просьба. Выполнишь?

- Если это в моих силах.

- В твоих-твоих!

- Я – весь внимание.

- Пообещай мне больше не ездить на велосипеде, любимый. Я едва не потеряла тебя во второй раз и на этот раз навсегда.

- Прости меня…

- За что?

- За то, что ты испытала после первой нашей разлуки и сейчас.

- Виталик… Я тебе прощу всё. Ты ещё этого не понял? Не прощу только измену и… уход от меня. Тебе и ей я не стану вредить. Просто руки на себя наложу. Теперь я не боюсь высоты. Я специально тренировалась.

- Любовь моя, - простонал я, - о чём ты говоришь?

Ия обняла меня.

- Ну, не сердись на свою дурочку… если бы ты не выжил, я не знаю что бы с собой сделала. Любимый, ты не будешь ездить на велосипеде?

- Нет, моя хорошая, обещаю. Пока не разрешишь.

(затем - )