Юным дается счастье-2

<завтра>

Провели вечер дома, на балконе. Любовались закатом, городом. Просто сидели и молчали. Мама думает, что мы уже... и в комнату балконную не заходил никто все время, чтобы не помешать. А мы просто сидели. Говорили обо всем. О Большом Взрыве (давно хотела понять), доколумбовой Америке, уравнении Шрёдингера, панспермии и происхождении видов, Боге и бытии. Да... скажет любая из подруг. Сидит молодая жена и обсуждает с мужем какую-то муть. Сколько мужу? А, ну тогда понятно; больше-то ему нечем заняться. А на самом деле мы пылаем. Хотим. Но оба сошлись, что лучше и приятней, если начнем на новом месте. Ну а пока, млея и тая друг от друга, говорим о других интересных предметах. Так хотелось его поцеловать! Но тогда бы уж…

<всем>

Да, нам это только формальность. Чтобы меньше проблем и разных объяснений. А так мы уже давно муж и жена. Загс просто сделал, что мы решили. Поэтому он нам просто бытовая служба. Как ЖКХ: примите показания счетчика. Для передачи показаний в парадное не одеваются. Муж был в будничной одежде. Я тоже плевала на эту формальность, но мама настояла. Нашли простое белое платье, купили босоножки на каблуках. И больше ничего, я не позволила. Ничего этого не нужно. Только мы двое. Отказала даже маме. Домой приду, там всё, если вам так хочется. Получили документы. Вышли. Его друг и моя подруга встретили на выходе, поздравили. Он в ответ назвал их споспе... шество... вавшими нашему счастию лицами. В парке сели вчетвером, пили сок, болтали, веселились. Вот и вся свадьба. Ну дома еще ужин впятером. Завтра уезжаем. Это все уйдет. И уже сюда мне не вернуться. Сразу. Жуть. Зато новое придет. Интересно.

<день первый и последний>

Его, как законного, оставили ночевать у нас, и нас положили в одной комнате, правда, на полу: нет у нас двуспальных мест. Я ему вечером строго наказала: буду намекать, ластиться, не поддавайся. Ты же, муж, сильнее, выдержи! Он смог! Я не дразнила, просто порой хоть прижаться хотелось. Этот невероятный мужчина будет навсегда со мной! Невозможно, и это так! Спать не могла, так меня это радовало. У меня муж! Это мой мужчина! Мой весь. Ой, что будет там!!! Будем вдвоем и будем навсегда. Я и он! И никого над нами. Все сами планировать, решать, делать. Сами, потому что семья. У меня семья! У меня муж! Я сама теперь все решаю.

Уезжали, невозмутимы я и муж. Остальные в слезах. Чего так убиваться. Через год приедем. Отпуск непременно будет, и мы на все лето приедем.

<в начале…>

Два дня поездом, потом три часа лететь! Вот это страна! Я никогда не выезжала далеко. Поразительно. Он прав, край унылый. Пустой. Галимый. Из лета прямо в декабрь, осень. Непривычно и грустно. Ну ничего, отпуск-то проводить будем у нас.

Поехали налегке. Лучше заплатить почте и не таскаться с баулами. Поставил чемоданчики, отпер дверь, распахнул. Затем взял на руки и, целуя, занес в квартиру. И вцеловались мы! Он объяснил: холодильник пустой. Есть крупы, макароны, консервы. Или пойдем в магазин, чтобы приличный свадебный ужин сделать? Какой там магазин, муж! Тогда, говорит, забирайся в душ, я к тебе залезу через пять минут.

Искупали друг друга. Я его нежно. И он меня еще нежнее. По телу везде гладил. Трогал нежно. Мне приятно было и рада, что ему нравлюсь. Что все во мне ему в радость и удовольствие. Перенес в комнату на руках. Я девочка, а он даже не спросил, значит, уверен в обратном. Мне и хочется, и страшно. Примерно как в кабинете зубного: берет бур, и уже хочется бежать прочь. Я и хочу его, и зажимаюсь. Он лег на меня, целует и говорит: я знаю, что ты девочка, не стану вводить, просто потереться, поприжиматься. Не бойся. Я хочу его, надо начинать, а страшно: кто знает, как выйдет! Он убеждает не бояться, а от этого сильнее страшно: заговаривает зубы! И откроюсь, и тут же сведу ноги. Так вот игрались. Потом он встал, вышел, принес крем и презерватив. Смазал мне бедра изнутри кремом, надел презерватив... и кончил так, между моих сомкнутых бедер. Я чуть сама не кончила, так хорошо мне было. Оттого, что кончает на мне мой муж, сжимая, стискивая, целуя, шепча, дыша, дрожа, замирая. Не мужчина, не парень какой-то, а МОЙ МУЖ. Который меня всю радует. А я его. Это невозможно как хорошо! Никогда этого не видела, никто на мне не кончал, а принимаю естественно. Приятно. Всё в нем. Он не стеснялся, хотя первый раз у нас. И я не чувствовала, что это плохо или стыдно. Мне просто хорошо было с ним. Я так и представляла. Так чтобы было, хотела. Без уверток, стыда, краснения, молчания. Я твердая и решительная. И его сладострастие, и мое долгое ожидание. Сказала: муж, я тоже не могу терпеть. Обними, накройся моими волосами, а я быстро... А он: да ты что себе позволяешь, жена!!! Я хлопаю глазами, не пойму. Он наклоняется и целует там, и клиторок подцепляет. Кончила на раз.... Ох, как... Отдышалась, и подражаю ему: муж, что себе позволяешь! Зачем этот презерватив! Я бы так же могла! Возразил, что первый раз девушке такое предлагать, это лишний стресс. Но я бы могла! И с удовольствием. Вот подумать: все первый раз, должна стесняться всего подряд. Мало что умею и знаю, это верно, но ничего не стесняюсь и не противно. А после этого и бояться перестала. Никогда неприятного не сделает; что говорит, то и будет. Откуда узнал, что девочка? Мама? Так она не все может знать. Верно, не все. Но я сам видел, что девочка. Видел? Да, именно видел. Там и сям движение, голос, слова... Да я с тобой на самые интимные вещи говорила! Мы обсуждали перверсии и Фрейда. Я у подруг, которые все уже не девочки, слыву циничным парнем. А ты говоришь, по лексике... И все равно слова не так произносила. Заметно, кому это слова только и теория, а кому предметы реальные. Неужели так?

А как здорово быть одни с мужем. Мы до следующего дня не оделись. Готовили ужин из тушенки и макарон, чай пили голышом, просто лежали, снова делом занимались, спали, завтракали. Мне приятно, что он любуется и наслаждается моим телом. Нежно, радостно. Мне его приятное. Прижаться. Орган потрогать, такой он забавный. В общем, медовый месяц.

Держа на коленях, он сказал: это все и твое. Ты хозяйка. И жизнь нашу, и квартиру строим сами. По твоему и моему представлению. Это впечатляет. Я не младшая и последняя, кого спрашивают, я равная!

<мир тесен>

Гуляем по городу. На окраинах он незаметно переходит в лес. Дичее, дичее и дремучий. На людях мы сильнее загораемся. Я точно. Представляю, как на нас смотрят и гадкое думают. А у нас другое.

Пока боюсь. Ничего другого не боялась. Я решительная. А тут как стена: страшно ему разрешить вставить. Ну не смертельно же, а не могу. Зубы лечить наверняка больнее, но приходится же. Муж не настаивает. И неспешно готовит меня. Пару ночей одним пальчиком, затем большим пальцем внутрь. Приятно и пальчиками. Без опасений разрешаю ему в полшишки. Полностью доверяю, не нервничаю ни капли. Знаю, что не обманет. Эти полшишки доставляют приятность нам обоим. Представляю его чувства, как свои: девочку держать в руках, гладить. И чуть вставить под конец! Он и сам это говорит. Ласкать целочку, обнимать. Мне сладко и в предвходии, моя девочка.

Муж говорит: строго говоря, мы встречались раньше. Помнишь, как ты лет в тринадцать, да пять лет назад, доставала котенка со старой высокой туи, куда он залез от страха? Помню. Ободралась тогда сильно, мама ругалась, хотя полезла из-за ее любимого котика. А ты откуда знаешь? Я был тогда в вашем городе, гулял с коллегой из филиала и уже в сумерках проходили по вашей улице. Коллега заговорил с твоей мамой, они были немного знакомы, а меня даже не представлял, настолько я был посторонним и в том эпизоде не нужным. Ты слезла, отдала котенка и ушла. Пять секунд, не больше. Но мне стало грустно на сердце: жизнь этой девочки далека от меня, никогда мне ее не заинтересовать, это уже другой и недоступный мне мир. Да, я помню. И помню, что спрашивала маму, кто это был. Один ее знакомый с прежней работы, а второго она не знала. А чего ты интересуешься, удивилась она. Не знаю почему, но тот момент запомнился. Я даже какое-то время представляла, что ты смотришь на меня. Я чем-то занимаюсь, а ты просто смотришь. Потом прошло. Так это был ты?!?! Офигеть!

Муж молча полез в архивный ящик. Там у него тыщи фото! Заинтересовалась, стала рассматривать его старые фото. Он не возражал и продолжал рыться. Потом показывает молча. Там куча песка около нашего двора и я совсем малая. Откуда? Мама подарила? Говорит, подумай аналитически. Чего бы я тогда рылся в своих старых фото? А откуда же? Говорит, тринадцать лет назад я был в вашем городе, гулял просто в выходной день и случайно сделал снимок. Может быть, меня привлекла клумба цветочная или забор. Не знаю. Ходил, щелкал, что понравится. Говорю: но в центре и крупно я, а не клумба или еще что. И смотрю в объектив. Ты права, отвечает. Больше скажу. Ты одну важную вещь упускаешь, потому что не знаешь то время. Тогда "сниму на всякий случай, потом удалю" не существовало, никто не вел себя так. Была пленка на тридцать шесть кадров, которую я потом проявлял, печатал фото. Любил снимать, сам заряжал пленку в кассету из большого рулона, отчего у меня сорок кадров выходило. Я берёг место на пленке и просто так незнакомую пятилетнюю чумазую девчушку на песочной куче в далеком городе не снял бы. Ведь потом еще и отпечатал фото! Зачем? Чужой город, чужая улица, чужой ребенок, зачем мне это фото? А когда ты вспомнил? Сейчас. Когда был у тебя дома, меня посещала мысль, вернувшись, посмотреть фото: что-то знакомое вертелось в голове. Да от счастья не до этого было.

Что ты думаешь, муж? Это Судьба. Согласна! А что потом? Доставал фото? Нет. Отпечатал, подписал, видишь, год и город. Офигеть!!!! Гулять по незнакомому городу, сделать совершенно ненужный снимок девчушки (нелепая, тощенькая, некрасивая) и забыть. А потом через тринадцать лет!!! приехать, случайно встретить и в неделю уговорить стать женой! И оказаться невероятной парой. Ты молодец, муж, что сделал это. Делал, что требуется в текущий момент, а обо всем прочем заботилась Судьба. Заслуг у меня нет. Итог? Итог известный: волентем фата дукунт, нолентем трахунт. И что значит? А значит: желающего судьбы ведут, нежелающего трахают и потом все равно тащат, куда им нужно. Нет, я с таким не согласна. Человек сам решает и делает себе жизнь. Судьба только подсовывает нужные моменты. Муж говорит: я бы такому глупому и недалекому существу, как я, свою жизнь вести не доверил. Пусть лучше Судьба.

<прощай девочка>

Ну вот и получилось! Накануне он показал мне, что мне не больно от двух введенных пальцев. Все равно пообещал, если почувствуешь неприятно, выну. Колени в стороны, распахнулась. Вдвинул на полшишки, мне хорошо. Дальше, мне ничего. Еще. И все! Как я ему благодарна за терпеливость. Ни разу не посмеялся над моим страхом. Не проявил принуждения. Я у подруг раньше выпытывала, с кем могла, конечно, как это? Не так уж больно, поражала их глухота парней в этом деле. Если позволила, начал, уже как слепая машина, не остановить. Сует, раздвигает, вставляет, ничего не слушает. Сумасшедший. Мне страшно было бы увидеть мужа в таком состоянии. Сразу бы он стал для меня другим. Весь пьедестал, на котором он сейчас находится, развалился бы. А теперь только укрепился. У мужа разум и воля. Ясные.

От счастья чуть с ума не сошла! Не верю во всякие астралы да энергии, фигня это. Но у нас точно какая-то связь есть. Он вдвигает, и будто я в его теле. В тонкостях слышу, как ему сладко в меня проникать. Я ведь уже неплохо изучила его орган. И в зеркальце смотрела, как и что происходит у меня и у нас. Кстати, мне понравился вид и моей, и его органа, и как он у меня лежит. Орган я изучила, когда ласкаемся. Он мне показал, что как называется и что ему дает. Так что могла представлять. Как головка его нежная мной нежно обжимается, и его заполняют ощущения от проникновения. Как смыкается за головкой мое тело, и это ему тоже очень сладко. Ощущаю, как нарастает у него, подходит сладострастие. Чувствую его страстящие мысли: девочку, мою девочку! Какая она сладкая! Как пахнут волосы! Какие у нее красивые груди. Поняла и приняла его сладострастие. Невероятно. Лежала и радовалась. И хотела, чтобы он не вынимал, оставался на мне. Вес тела его, дыхание. И новое ощущение заполненности! Чем-то мягким, нежным наполнена! Держала, говорила: не уходи. Еще невероятнее, что он тут же, не вынимая, полежал, пока я его на себе обнимала, подышал моими волосами, полюбовался грудью, поцеловал соски, снова захотел меня, и у него получилось! Но двигал долго, долго. Мне было приятно, как-то иначе, чем ранее. И я снова всё его сладострастие пережила, будто это я на мне кончила.

В мужчинах мне больше всего нравится рассудок. Логика. Умение держать себя. Чтобы на первом месте был разум. И муж по всем критериям идеальный у меня. Меня убедило его отношение ко мне целочке. Ни разу не показал недовольства или нетерпения. И все его желание меня проходит не через слепую страсть, а через разум. Слепая страсть действует брутально, чтобы скорее достичь удовлетворения. Разум видит все, наслаждается всеми моими частями и качествами, хочет не себе, а мне.

<мое солнышко>

Словами не передать. Дел мало, он приходит рано, мы запираемся, на звонки не отвечаем, все время нагие и счастливые. Пилимся без памяти. Или лучше: пилимся, как дышим. С удовольствием приняла его язык. "Там", "сделай так", "возьми его", как убого. Я это сама чувствовала. Мне хочется новую позу, и получается: ну это, я стану так, а ты отсюда и вот так… его в нее, и посильнее его в нее, меня, чтобы это там по моей хлопало… Все понятно? Занимаемся счастливым и приятным делом, а говорим, как уроды. А против этого убожества горячий шепот в ушко: хочу попилиться с тобой, муж! И струй в ладошке сжать. Добавить: попили сзади, мне понравилось. И посильнее насаживай, мне приятно, как мошонка по звёздочке хлопает. Муж отметил то, что я никогда не задумывалась. Даже когда остаются в рамках приличий и говорят "вставь свой в мою". Если действительно оставаться в приличных намеках, то надо говорить "вставь свой в мой (орган)". Полный бред! А женского рода "в мою" указывает, что имеется в виду как раз тО слово. Ну не медицинское же слово вагина имеют в виду! В общем, уродство и ханжество.

Пробуем все. (Ну, в смысле, я пробую, ему это известно). Ласкались друг перед другом и друг у друга, оральность, позы сзади и спереди, бедрами встык, сидя, стоя, на весу. Всё на пробу. Но классика это классика, я с ним согласна! Лицом к лицу лучше всего. Целоваться при вставляемом струе слаще стократ! Муж нежно касается моих губ, проникает язычком в рот, одновременно его струй раздвигает губки и медленно входит в звёздочку! И еще грудь сжимает, теребит. Сладости сливаются, и я просто вскипаю. Показал он мне пяточки! Не скрываясь щекотал всюду, говорил, что ищет самое щекотное у меня место. Даже не спросила, зачем. Ну, играется. Предложил бедрами встык, да как защекочет! Отрубилась, кажется, от невыносимого кайфа. Выбило.

Потом мы лежим и разговариваем. Обо всем. Порой я ему рассказываю, что поняла или подумала. Чаще спрашиваю его, и он мне на любую тему хотя бы общую концепцию может раскрыть. А природное всегда в деталях. Так и засыпаем. Спать с ним, тесно прижимаясь (кровать узкая, только так)! Хотела, чтобы он спал с вложенным в мою звёздочку струем. Увы, выпадает. Да и тяжело спать с ним на себе. А жаль. Просто лежание его струя у меня в звёздочке приятно.

Удивительное это ощущение мужского тела рядом. Да не через ткань, а тело к телу. Утром просыпаюсь или от его шевелений. Или вперед его, и тогда первое ощущение это обнимающая меня рука. И тихое сопение мужа в волосы. Что-то фантастическое! Не по силе, а по глубине. Хочется ему такое... такое... сделать... ну чтобы ему стало офигенно хорошо, как мне. Как никогда и ни от кого. Когда об этом спрашиваю: что сделать, отвечает: будь собой. Ты и есть для меня офигенное, офигительное и прочее всякое наслаждение. А ты для меня, отвечаю. Ну вот и все, мы для нас есть главные и важные, и не нужно больше ничего выяснять. Такая наша природа общая.

Меня его сладострастия радуют. У меня они существенно реже. Без них пилиться тоже сладко. Тогда я хорошо чувствую его сладострастие на всем его протяжении. По силе объятий, дыхания, втискивания понимаю его степень наслаждения. Когда не возбуждена, я как бы кончаю им. Через него. Так отчетливо его ощущения во мне. Ну почему сладострастные минуты такие короткие?!?! Я бы хотела мужу сладострастить часами. Чтобы он таял и таял во мне и на мне. Это же так здорово быть источником мужу.

Не может каждый день быть невыносимо волшебно. Устал, отвлекся или, напротив, перевозбудился, и сладострастие слабее. И я могла что-то не так сделать, сбить. Бывает по-всякому, мы не гонимся за высшим исполнением. Высшее это катание-кувыркание в объятиях. Это действительно высшая точка. Мы одно. Если есть ожидание, что выйдет здорово, пилимся на полу, там так можно.

Самая улётная это взаимная оральность. Я его, он меня. К чувствам добавляется удовольствие эмоциональное. Струй держу не чей-то, а мужа. Моего! И посмотреть, и погладить, и поцеловать. В это время его язычок вбуравится в мою звёздочку, волна как хлестнет во мне! Нестерпимо хочется мужу сделать то же самое. Муж объяснил, как нужно, чтобы не попало в горло, а все равно первые разы было стрёмно. Он предупреждает, когда ему подходит. Немного отстранялась, только губами головку обжимала. Потом освоилась и даже придумала для него новый способ! Когда муж кончает и головка пульсирует, чуть-чуть зубками по венчику прихватываю. Ему понравилось. Но лучше всего оральность взаимная, но без моего кончания. Мне сладко, от целуемой звёздочки нежное такое идет, и я тогда всё-всё-всё улавливаю у мужа, слышу все его тонкие вздроги и вздохи. Контролирую ситуацию полностью: подразню его, потом приторможу, пощекочу, поглажу, снова ласкаю. Струем называю все. А там есть еще мошонка, тоже интересная. Такая тряпочка, а в ней яички. Осторожно их глажу, пощипываю.

А когда первый раз муж предложил вторую позицию, я не прониклась сначала. Ну что сзади? Ни обняться-поцеловаться, ни струй потрогать. Я как бы выключена из процесса пиления. Оказалось невероятно здорово!! Только надо прогибаться посильнее. На второй раз даже взяла зеркало и смотрела. Хотелось понять, что он делает. Да ничего, просто пилит меня. Но ощущения невероятно хорошие! К финалу муж поддел руки под мою грудь, ладони положил на плечи и тянул на себя. При этом струем так втискивался, казалось, приподнимает меня и качает на струю. В зеркало мне понравилось, теперь всегда во второй позиции смотрю, как муж меня пилит. И чувствую, и вижу.

Такое счастье у нас с мужем на двоих! Переделывая слова мужа: [я] пилима, следовательно, существую.

<струй>

Мне очень интересен его струй и вообще мужская природа, физиология. Он все показывает, рассказывает, дает потрогать. Учит, как обращаться и с ним, и со струем. Объясняет, что бывает, когда так или так. Где у него какие эротические места. Он это называет уроки игры на муже. Сколько у него всяких правил! СоскИ так пощипывать, а языком вот так. На струю чуть не сто разных точек, которым свои особые поглаживания. Руками так, язычком так, сжимать вот так, отводить сюда. Мне приятно учиться. Это же мужу буду сладкие минуты давать!

Про меня он все знает, учить его нечему. Он меня учит мне. Например, он показал мне то, о чем я никогда не подозревала, хотя описания звёздочки изучала, в зеркальце рассматривала. Он показал мне головку клиторка! Что она есть, знала по схеме, но уверена была, что это внутри где-то. А он отвел, принажал, и она выскочила. В зеркальце рассмотрела. А ему, говорит, видеть это просто опьянительно! Маленькую алую гладенькую блестящую жемчужинку в обрамлении как бы миниатюрной розочки (слова мужа). Язычком по этой головке мне неприятно, шершавый он. А когда обнимет жемчужинку губами, осторожно погладит ими, меня заливает такая тягучая сладость, как будто что-то во мне звенит или бежит в теле. Совсем другое, чем от пиления; тоже эротическое, сладкое, наслаждающее.

Интересен вид его тела с разных сторон. Без стеснения. И меня ему приятно. Купаемся часто вместе. Иногда там и пилимся: я его зажгу, он вспыхнет. Мне нравится с ним бороться. Обнаженными возимся, тузим друг друга. Мне надо с ним быть осторожной; очень. И я ни разу ему не сделала больно! А он может меня хватать крепко за звёздочку, только хорошо мне. Естественно, эта борьба переходит в пилку. Я закрываюсь, уворачиваюсь. Тогда он поднимает меня вертикально вниз головой и приникает губами к звёздочке. В дверном проеме вешает перекладину, вроде турника. Подобрал высоту, чтобы мне быть на струю и держаться за турник. Эта поза стоя мне нравится. Он мне помогает подтягиваться, а я подтягиваюсь, помогаю ему меня качать вверх-вниз. Слушаем музыку, положу голову мужа себе на лонышко. Голенькая моя звёздочка шелковисто щекочется его мягкими волосами.

Ему со мной хорошо. И мне тоже. Обоим нам чудесно. У нас это так ясно, что не нужно надоедать вечным женским вопросом: тебе со мной хорошо? Но почему это стало возможным? Почему со мной? Он такой? Я? Или оба? Думаю, оба, хотя он главнее. Он понимает больше, значит, и рулит, объезжает ухабы.