Малые народы Севера

В Малые народы Севера я подался по причине их льготного налогообложения. Евреи везде и всегда стремятся заменить собой национальную элиту народов, в среде которых живут. На Малые народы Севера, как оказалось, это правило распространяется в полной мере.

Прикупив по случаю соответствующий документ, я тогда примкнул к артели по производству национальной обуви из шкур оленей (см. картинку над текстом).

Дело было давно, я тогда только познакомился с куклой Леной и почти сразу привез ее в край айсбергов, Вайсбергов (© Ильф и Петров) и добычи углеводородов.

Кукла Лена родилась и всю жизнь, до исторической встречи со мной, провела в подмосковной Рузе. На момент нашего знакомства она проживала там со своей мамой и сыном,   в ту пору третьеклассником.

Со своим мужем, отцом ее ребенка, она училась в одном классе. Но, к моменту появления меня на горизонте куклы Лены, он спился до состояния побирушничества и лечения от белой горячки в подмосковной обители юдоли печали (психиатрической больницы, обслуживающей жителей Московской области с пошатнувшейся психикой и расположенной в городе Москве на улице имени 8-го Марта). Я там когда-то работал, но меня оттуда выгнали за роман с пациенткой.

Так вот, коль речь зашла о любви. Со слов куклы Лены ее муж была ее первая любовь. Ну а я — вторая. Если она не сбилась со счета, конечно. Потому что, по подсчетам ее мамы, роман куклы Лены со мной по счету был не вторым и, даже, не четвертым. Роман со мной у нее, кстати, к тому времени длился одну ночь. Но полярную.

За время этой полярной ночи, проведенной со мной, кукла Лена несколько отогрелась душой. На улице колотун неописуемый, но в квартире у нас жара. И я, помню, как-то битый час читаю нараспев трактаты Талмуда совершенно одуревшей от жары и скуки кукле Лене.

В Рузе её трактатами Талмуда никто не мучил, но там ее пригибали к земле житейские заботы. Хотя климат там мягче.

Но на Крайнем Севере она встретилась с представителями Малых народов Севера, и не только  в моем лице. Кроме того, морозы, торосы, ветер такой силы, что сносит грузовые машины с дороги…

Но особенное впечатление на нее произвело то, что при покупке продуктов я запретил ей смотреть на цену…

Кстати, принадлежность к Малым народам Севера имеет свои преимущества не только в сфере налогообложения. Однажды я повел куклу Лену в бассейн. Бассейн был открыт недавно и сразу стал городской достопримечательностью.

— Сегодня купаются только работники арбитражного суда, — нагловато сообщили нам в бассейне. — Для свободного посещения бассейн закрыт. Вы работник  арбитражного суда?

— Я!?! — было им ответом. — Я простой оленевод. Представитель Малых народов Севера в первом поколении…

— Так бы сразу и сказали. А документик то имеется? А то ходют тут всякие. С Дагестана небось вчера приехал, а уже прёшь как горный козел…

— А документик то имеется, — ответил я с прямотой каюра.

И показал бдительному стражу бассейна документ о принадлежности к Малым народам Севера с малых лет. Который, повторюсь, я приобрел в целях оптимизации налогообложения артели по производству национальной обуви из шкур оленей и никогда с ним не расставался. Собственно, этот случайно купленный документ и привел немолодого израильтянина в высокие широты.

— С этого и надо было начинать. Представителей малых Народов Севера нам велено пускать в бассейн в любое время.

Кукла Лена от такого поворота событий просто оторопела. Я, признаться, тоже.

— И что, часто представители Малых народов Севера выходят на дорожку? — обалдело спросил я.

— Редко, честно сказать. У нас ведь строго, документ всегда спрашиваем. До вас последний раз приходил один, где-то месяц назад. Я даже фамилию его запомнила. Аванесян Нибелунг Каренович. На вас, кстати, похож. Вы не родственники случайно?

И тут я почувствовал на своей голове лавровый венок победителя. Потому что случайно посмотрел на куклу Лену. И увидел на ее лице в эту минуту ее несокрушимую веру в моё всемогущество.

— Кузены мы с Аванесяном, — с достоинством сообщил я, вальяжно приобнемая куклу Лену. — Чисто случайно. На одном стойбище росли. Помню, северный олень у нас был, совсем ручной. Рога во-о какие! И белая куропатка в клетке. Или полярная сова.

В тот год, как сейчас помню, наш шаман разоблачил банду фиктивных невест. Бандой руководила небезызвестная в те годы проститутка Настя-Монпансье. Но я маленький тогда еще был, ни к чему мне было это все. О вступления в половые отношения я тогда и не думал почти. Ну, может самую малость.

Так вот, идем мы как-то по вечной мерзлоте. На ногах тройные валенки ручной катанки. Мороз где-то градусов семьдесят, но без ветра. Северное сияние со всех сторон, даже под ногами. И белые медведи на луну так и воют.

Место то там шаманское, сакральное — всюду деревянные и каменные подобия гениталий из-под снега торчат. А мой кузен Аванесян, уже тогда писатель, фотограф, буддист. Каббалистической теорией «разбиения сосудов», как сейчас помню, очень тогда интересовался. Так вот, он в руке как раз кусок ягеля держал…

…Но тут кукла Лена прервала мои детские воспоминания о постигших меня заполярных катаклизмах в сакральном для шаманов месте и потащила в раздевалку.

— В среде Малых народов Севера стремительно спаиваются простолюдины, — объяснила она свою активность, — в то время как творческие люди противостоят алкоголизму относительно успешно. Но здесь мы имеем дело с печальным исключением.

А ведь перед посещением бассейна я действительно выпил довольно много. И на помощь она сразу звать стала так пронзительно, как я только тогда в бассейне тонуть начал.

Меня тогда всем арбитражным судом из воды тащили. Все-таки любит она меня, моя куколка!