Великий химик

Вчера ей  исполнилось сорок пять. Доктор наук, лауреат государственной премии и заведующая лабораторией. Патенты на изобретения получала регулярно, как другие премии или комплименты. Хотя и то и другое тоже присутствовало в ее жизни. Но несколько отстраненно. Денег  всегда хватало - во всяком случае, когда вошла во взрослое состояние. Но тратить их не любила. Ходить по магазинам и скупать барахло  казалось скучным и неинтересным. Когда ездила за границу на симпозиумы, то  забегала на распродажи в бутики и быстро хватала что-то, а потом шла в музеи или соборы. Муж бросил несколько лет назад, увлекся аспиранткой и слинял. Особо не горевала. Прожили  вместе двадцать лет, детей не завели и ничего -  ни плохого, ни хорошего в памяти не осталось. Муж не сумел пробудить в ней женщину, как и другие. Несколько вялотекущих романов  оборвала  и последние лет пять в эти игры уже не играла. Играла только в теннис и бадминтон, регулярно ходила в бассейн и в баню.   Сначала вместе с девочками с работы ходила в сауну. Но удовольствия не получала. А потом  случайно  у подруги на даче зашла в русскую парную и полюбила это ощущение странного полета. Теперь ходила в Усачевские бани - ведь жила  рядом и завела там подружек. Каждое воскресенье  на последнем сеансе в восемь вечера встречались и расслаблялись. Парились, делали массаж друг другу и обливались ледяной водой. Вообще, массаж Лена не любила. Ощущение, что чужой  посторонний человек касается тебя, никогда  не нравилось. А, девчонки, хоть и не умели его делать, хотя бы не вызывали раздражения. Потом  после бани  пили чай с душицей и  иногда с коньяком. И чего-нибудь ели. Вообще, она была довольно равнодушна к еде. Но там, глядя на девчонок, заражалась их азартом и накидывалась на пирожки и квашеную капусту.

На работе ее недолюбливали, потому, что торчала с утра до ночи  и этим мешала другим сматываться пораньше. В принципе  ей было все равно, кто когда приходит и уходит, лишь бы делали дело. А у них все делали как надо, народ любил свою работу, получал от нее удовольствие,   и подгонять кого-то  не требовалось. Но, когда она в шесть или в семь вечера появлялась на пороге комнаты, то все спешно скидывали пальто и снова усаживались за стол. Ей сразу становилось неловко,   и опять ругала себя, что забыла, что уже поздно  и незачем после шести таскаться по чужим кабинетам. Но через пару дней снова забывала об этом  и все повторялось сначала. На днях  в супермаркете случайно встретила свою подружку, с которой училась вместе в МГУ на химфаке. Когда-то давным-давно  вместе работали и учились на вечернем. Только Лена училась на отлично, как и работала, а та также работала, как и училась, через пень-колоду. Но зато папа был замдиректора их НИИ по хозяйству. И,   когда Лене  предложили, как отличнице перевестись с вечернего на дневной ( там как раз освободилось одно место), то она видно от большого ума  похвасталась перед подружкой. И та побежала к папе, тот к директору их института, а тот уже позвонил в МГУ проректору и попросил за кого надо.   И  на дневной  перевели не отличницу Лену, а троечницу подружку. А Лена потом три года лечилась в санатории от депрессии, что не помешало  впоследствии  с отличием закончить химфак. Ее все же перевели на дневной год спустя.

Этот случай  запомнила надолго - на всю жизнь и больше в излишней разговорчивости не мог упрекнуть никто. И во внимании к подружкам. С тех самых пор у нее подруг не было. Она их всех ликвидировала также, как героиня известного фильма «Служебный роман».   Героиня фильма и Лена, как два сапога пара походили друг на друга, хотя внешне Лена выглядела по-другому. В школе  дразнили жирафой из-за худобы и высокого роста, но потом такой тип вошел в моду, и стала пользоваться популярностью. Вышла замуж за первого красавца института. И ей казалось, что обрела счастье. Муж, кандидатская, потом старший научный сотрудник. Вскоре заведующая лабораторией и докторская. Жизнь удалась  или почти удалась. Белая полоса в жизни была долгой и  неудивительно, что закончилась. Слинял муж, но жизнь продолжалась. За ней ухаживали многие, но увлечь так и не смогли. Теперь  все напоминало  ранние годы юности – работа, дом. Дом – работа. Жила  одна  в хорошей трехкомнатной квартире, купленной на честно заработанные деньги - еще в те времена, когда такую можно было прикупить тысяч за шестьдесят. Именно столько Лена получила за два года работы на одну американскую фирму. И теперь снова через месяц уезжала в Штаты, работа по контракту на год. Вообще-то ее давно звали туда навсегда и грин-карту обещали сразу, но сомневалась. Все друзья, какие-никакие  были в Москве, а за деньгами давно не гналась, ей хватало, а наследство оставлять некому.

И тут пришлось ехать на симпозиум в Петербург. С детства обожала этот город  и старалась пару раз в год туда выбираться. Конференция длилась три дня, отъезд на четвертый. Вечером  на третий день  на банкете  разговорилась с одним аспирантом. Тот организовывал оформление отчета, потом речь зашла о Петергофе, Лена сожалела, что так туда и не выбралась, и тут он предложил свозить. У его родителей рядом находился  коттедж, ему все равно с утра туда ехать и может закинуть ее в музей, а потом захватить обратно в Питер. Так и  договорились. Утром тот заехал за ней в гостиницу и отвез в музей. А часа через четыре забрал и повез в город. Они ехали и болтали ни о чем. О здоровье, об интерьере дворца, о погоде и о прошедшей конференции. И вдруг Лена  заметила, что происходит нечто странное. Только собиралась  о чем-то спросить Федора, а тот уже отвечал. И сама  отвечала на те вопросы, что он не задавал. Смотрели друг на друга и чувствовали, будто находятся в трансе. Возникшее ощущение резонанса душ поразило обоих.

Когда приехали в город, то Федор не сразу повез ее в гостиницу, а  сначала к себе и стал показывать картины, что коллекционировали  родители. Они были довольно известными медиками-психиатрами  и часть картин подарили, а многое покупали на свои немаленькие гонорары. Это оказались странные картины. Лена таких  нигде и никогда  не видела.   Мощные лианы обвивали диковинных животных - на небе сияло оранжевое неземное солнце  или яркая громадная луна  и все это дышало первобытной страстью. Задумчиво смотрела на эти изображения и чувствовала, что сливается с ними и непонятные порывы возникают  в душе, захватывая и порабощая. Лена обернулась, чтобы что-то сказать Федору  и не смогла. Никогда в жизни ни один мужчина не смотрел так на нее. Хотя сама была немаленького роста, но тот  с высоты своих двух метров  казался нависающей глыбой. Молча стоял широко расставив ноги  и расстегивая и застегивая молнию на свитере, слегка при этом касаясь шеи. Взгляд его тяжелел на глазах,   опускаясь на ее грудь, еще ниже  на бедра и на ноги. Потом на секунду  снова фокусировался на глазах  и  опять опускался вниз. Та замерла, как кролик перед удавом  и не шевелилась. Федор не спеша  подошел, схватил  на руки и понес в спальню. Лена не понимала, что происходит. Мальчишка в два раза моложе  волочет ее в кровать, а она  вместо того, чтобы оттолкнуть, завороженно смотрит тому  в глаза. Положив поперек кровати  стал медленно раздевать. Потом целовал шею, плечи и грудь. Затем  щиколотки. Что тот делал дальше,   не рассказала бы никому  даже под пытками. Что-то похожее видела однажды в порнофильме в гостях у подруги и удивлялась, как люди могут заниматься такими извращениями. Но теперь  это все не казалось странным. Никогда еще  не испытывала такого наслаждения. Все те глупости, о которых  читала в любовных романах, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило с ней. Поверить  в то, что она  взрослая женщина и  доктор наук способна на такое было невозможно, но от фактов не уйдешь. Потом  пили кофе на кухне. Потом виски, а потом он снова потащил ее в постель. Ни в какую Москву  вечером не уехала. Осталась в Питере на неделю, позвонила на работу и сказала, что у нее грипп. Впервые за десять лет. И, представила, как там все обрадовались. Целая неделя свободы от нее. Через месяц улетела в Америку. Еще через месяц туда к ней прилетел Федор и остался. На десять лет. Вместе с ней. Они поженились. За границей никого не интересует, кому сколько лет. И кто с кем живет. Это не Москва и не Питер. Когда  через десять лет прилетела в Москву на конференцию  и  встретилась с подругами, то те ее не узнали ибо  выглядела на десять лет моложе.   Моложе, чем   десять лет назад. И поразились, как здорово в Штатах делают пластические операции. И поверить в то, что она ее не делала, не могли. Как та не убеждала в обратном.