Дорога домой Интерлюдия 9.

Мы медленно тащимся по Ленинградке. Как обычно, конечно, пробка, как обычно, мы выехали заранее, все учтено.

Ленка третий раз проверяет билеты и документы, потом кидает сумку на заднее сиденье. Поправляет кресло. Потом откидывает его обратно. Еще раз.

Она складывает руки перед собой, краем глаза я вижу, как большой палец ее правой руки вдавливается в костяшки левой.

Конечно же, я вспоминаю нашу первую встречу, когда ее кисти постоянно двигались на краю моего поля зрения.

Я накрываю ее руки ладонью. Нежно поглаживаю ее шелковую кожу. Еще со вполне заметным загаром.

Она вцепляется в мою руку. Крепко, всеми пальцами. Какое-то время тщательно ее мнет.

Ладно, пусть достается моей руке. Не жалко.

Замечаю, что она несколько раз с усилием выдыхает из себя воздух. Долгими выдохами. Расслабляется, ее хватка превращается в приятные, чувственные прикосновения.

Она подносит мою руку к губам и целует. Гладит ее щекой.

Я поворачиваюсь, Ленка улыбается мне.

- Спасибо тебе, - она раскрывает мою ладонь и целует. Еще и еще.

- Тебе спасибо, малышка. Ты очень милая. Я покурю?

Она отпускает мою руку, и я закуриваю. Открываю чуть пошире окно. Кручу в руках телефон, чтобы выбрать музыку.

Ленка кладет руки себе на колени. Смотрит именно на них.

Я улыбаюсь:

- Следишь, чтобы хорошо себя вели?

Она поднимает глаза, но улыбка у нее не получается. Она просто пожимает плечами. И опускает голову обратно.

Я нахожу, наконец, песню. Она нам хорошо послужила все это время, пусть прозвучит еще раз.

Это даже приятно – в голове простреливают разные ассоциации. Где, когда. Целый рой теплых воспоминаний.

Я увлекаюсь им, даже начинаю с душой подпевать.

And if I would have been a bad man

You would have seen the good in me

You would have seen the other

The good man I can be

But since I am a good man

The same was all the same

Nothing I could do

Nothing I could do*

Ленка отворачивается направо к окну. Руки так и лежат на коленях. Неподвижно. Так мы и едем дальше.

Я заезжаю на парковку, народу там тоже тьма, только на втором круге нахожу место для машины. Сначала машинально пытаюсь встать задом, понимаю, что так неудобно будет доставать вещи из багажника и втыкаюсь, наконец, носом между пары автомобилей.

Глушу мотор, открываю багажник и вылезаю, чтобы открыть Ленке дверь.

Она все так и сидит, лицом к своему окну и первое, во что я утыкаюсь, обойдя машину, это ее взгляд. Очень-очень растерянный.

Я открываю дверь и смотрю на два ручейка ее тихих слез. Медленных, неуверенно стекающих вниз, я даже сначала не совсем понимаю, куда они капают.

На куртку, да. По скуле, потом – на куртку.

Я подаю ей руку, помогаю выйти из машины. Она встает рядом со мной, я обнимаю ее, аккуратно, просто взявшись за талию.

- Ленка, мы же отлично провели время. Я безумно тебе благодарен за него. За все, что было. Это было просто волшебно. Ты – замечательная девчонка. Лучшая в своем роде…

Я не успеваю продолжить, она хватает меня руками за плечи, сминая толстовку, крепко, я вижу, как мнется ткань, вспоминаю, конечно, ее руки на простыне… Она ударяется головой мне в грудь и рыдает. Громко, захлебываясь.

Я думаю. Машинально обняв ее, и поглаживая по голове, я думаю. Если, все-таки… Если я найду слова, и… Будет ли ей лучше? Или она будет вспоминать свою мечту? Может быть, даже ни разу не скажет мне об этом, но наедине с собой?

И я ищу другие слова.

- Малышка, мы же оба знали, что так все закончится. Может быть, не думали, что продлиться так долго, но это ж к лучшему, мне кажется. Больше приятных воспоминаний. И, мне, правда, не хватит слов, чтобы выразить, насколько я тебе признателен за все… Но мы же оба знали правила игры еще в самом начале, правда?

Она отстраняется, вытирает лицо рукавами. Левым, потом правым.

- Макс, я не вывожу. Не надо меня провожать, - она шагает в сторону багажника. – Дальше я сама.

Я открываю заднюю дверь и подаю ей сумку с билетами и документами.

- Да, спасибо, - она неловко берет ее, перекидывает через голову с каким-то странным звуком, потом начинает вытаскивать чемодан из багажника.

Получается так себе, он опрокидывается на асфальт, переворачивается. Я стою и смотрю, как она возится с ним, пытаясь поставить в нормальное положение и отрегулировать ручку.

Проходящий мимо молодой парень бросается к ней.

- Эээ, что ж вы девушке не поможете, а? Такой красивый девушка… - он пытается взяться на чемодан.

Ленка резко разгибается:

- Иди на хуй.

Парень мямлит что-то утешительное.

- Чего, блядь, непонятного в словах «пошел на хуй»?! – ее голос звенит, разносясь на половину парковки. Как мне кажется. – Не трогай мои вещи и пиздуй отсюда!

- Э, э, я ж только помочь хотел, - незадачливый кавалер пятится, явно стараясь побыстрее скрыться. – Бешеная какая…

Она, наконец, поднимает чемодан. Вытаскивает из багажника спортивную сумку водружает ее на чемодан и шагает в сторону выхода к аэропорту. Злобно, действительно бешено. Я вижу, как она еще раз проводит рукавом по лицу.

Думаю, подождать, когда скроется из виду? Или – зачем?

- Пока, малышка. Удачи тебе, - тихо говорю я ее удаляющейся спине.

Жду, когда закроется багажник, сажусь в машину и уезжаю. Точнее – долго пытаюсь уехать, волочась в потоке покидающих аэропорт автомобилей.

Внутри – просто какая-то усталость. Даже глаза как-то не хотят смотреть на окружающее пространство.

Пользуясь пробкой закрываю их и с силой надавливаю на закрытые веки большим и указательным пальцем.

Усмехаюсь, вспоминая слова одного моего психотерапевта.

«Я буду считать, что моя работа закончена, когда вы научитесь плакать. »

Потом примерно то же я слышал от второго.

И третьего…

Дохуя у вас еще работы, думаю я.

А у меня дохуя дел.

Я набираю своего партнера по бизнесу.

- Слушай, Серег, извини. Я чего-то заболел, по ходу. Пару дней буду недоступен. Да, температура… Хуй знает, может, продуло. Ага, давай.

Надо поставить что-то пободрее, наверное. Для настроения. Я выбираю трек и потом кидаю ненужный больше телефон на пустое пассажирское сиденье.

I, I am the blade

I am the promise unmade

I, I am the knife

I bring death to your life**

Я снимаю все с полок, не особо аккуратно укладывая в приготовленную коробку.

Распиливаю балки, выдираю из стен и потолка все крепежи. Условно замазываю краской все неровности, оставшиеся от них. Вытаскиваю из подвала сначала строительный мусор, потом бросаю на кровать страпон и маску и выхожу наверх с оставшейся коробкой.

На полу в гостиной – картонные ящики, с аккуратными наклейками «Выкинуть», «Макс», «Благотворительность».

Думаю, не поставить ли мне коробку в раздел того, что нужно отвести на благотворительность? Пусть отдадут в какой-нибудь дом престарелых, чтобы люди, наконец-то смогли осуществить то, о чем всю жизнь мечтали и боялись признаться? Ведь лучше же поздно, чем никогда.

Потом смотрю на коробки на выброс. И все же ставлю на те, где написано «Макс».

Ворота открываются, пятнадцать минут свободы, пробки, светофоры, пробки, знакомый приют для подростков, из другой жизни, другая директор, но все спокойно, с улыбкой, спасибо, а вы? - это не важно. Снова пробки, чуть можно выдохнуть, ворота открываются, закинуть еще коробки, хорошо, что свалка недалеко, ворота открываются, еще коробки…

Я кладу ключи под коврик у двери, как договорились с хозяином, оба комплекта.

Ворота закрываются, на них блики стоп-сигналов моей машины, еще несколько секунд, пока я закуриваю, и нога встает на педаль газа.

И я паркуюсь у своего дома.

В нем не очень пыльно, я вроде как убирался тут пару месяцев назад.

Мой взгляд падает на ларь в гардеробной. Хороший, деревянный, не сундук, конечно, но – почти. В нем какие-то тапки, порванная бадминтонная ракетка, еще какой-то хлам.

Складываю все это на полу и высыпаю в него коробку. Кожа, джут, все вперемежку, наручники звякают, и я закрываю крышку. Отношу в мастерскую, запихиваю под стол куда-то в дальний угол.

Закрываю дверь мастерской.

Надо бы разобрать вещи, но сил уже нет. Просто ложусь на пол в гостиную. Вдыхаю любимый запах дерева, по нему я скучал. Оглядываю новые трещины в брусе. Спиной стараюсь прочувствовать не только ковер, но и доски под ним. Одна кажется, поехала, немного выпирает… Или я отвык.

Я растворяюсь в тишине.

Очередной том закончен. Чернила на последней странице высохли, я мысленно его закрываю и ставлю на полку.

Беру следующий, с девственно чистыми листами. Думаю, что он должен быть совсем новым. С другими сюжетами.

Я лежу в темноте и медленно начинаю выписывать их на первой странице. Новые правила моей следующей жизни.

В них ничего сверхъестественного, они простые и, наверняка, меня за них похвалят.

Например, никогда не поднимать руку на женщину. Ни при каких условиях.

Хорошее же правило. Истинно джентельменское.

* Motörhead «One more fucking time»

** Motörhead «I Am The Sword»