Dum spiro, amo atque credo Глава IV. Ты в любой момент можешь все остановить...

После праздников ее завалило работой. У Глеба тоже новый проект подходил к завершающему этапу, времени ни на что не оставалось. Почти две недели они только коротко перезванивались, никак не получалось встретиться.

Он позвонил, когда она заканчивала макет, осталось подписать, и все, на несколько дней можно будет вздохнуть свободно.

– Привет. Как ты?

– Доброе утро. Все хорошо, сегодня наконец все добью. И снова стану белым человеком, – она улыбнулась. – Пока снова не отправят на плантацию.

– Отлично! Завтра заеду за тобой в 12. Успеешь выспаться? Ты мне нужна бодрая.

– Успею... А куда мы поедем?

– Ко мне. И не спорь. Пора заканчивать с твоим целибатом, – он рассмеялся. – Я же вижу, шкурка стосковалась по хорошей порке.

Лиза растерянно молчала.

– Не трусь, малыш. Все будет хорошо. До завтра. – он отключился.

Весь день ее колотило. Конечно он был прав, как бы она не старалась заглушить голод, тот постоянно давал о себе знать.

Она была благодарна Глебу. Сделать первый шаг самой, попросить его о порке она бы не смогла. Почему-то не было сомнений, что он никогда бы не взял инициативу в свои руки, если бы этого не понимал.

.

Заснуть удалось только под утро, спала она плохо, и конечно чувствовала себя разбитой. Это не укрылось от Глеба. Усадив ее в машину, он повернулся к ней и взял за дрожащую ладошку.

– Так страшно?

Она кивнула.

Он протянул руку, погладил ее по щеке. – Посмотри на меня.

Лиза подняла глаза. В голове крутилось «Господи, что я делаю?.. »

Он смотрел абсолютно спокойно. Серьезно. – Запомни, я никогда тебя не обижу. Ты в любой момент можешь все остановить. И я не буду спрашивать причины. Пока.

Сердце, трепыхавшееся внутри тонким лютиком на ветру, постепенно начало замедлять свой бешеный ритм. Весь ее страх, вся неуверенность... нет, не исчезли. Но словно притупились под этим взглядом. Уже не хотелось закричать, сбежать, спрятаться куда-нибудь в темный угол.

Только что ласкавшая рука жестко взяла ее за волосы и развернула лицо, глаза в глаза. – Пока ты не научишься мне доверять.

Оглушающие эмоции вспыхнули в ней, зазвенели натянутой струной в тягучем тумане, в который слились мысли, слова, звуки, воздух вокруг... Как же давно этого не было...

Соскучилась по порке?.. Да, наверное... Но гораздо больше она соскучилась не по боли. Вот по этому... живому, осязаемому... настоящему... Когда чувствуешь, как растекаешься ртутью от одного лишь звука голоса у своего уха... Когда тело становится ватным, чувствуя на себе Его руки...

Глеб резко отпустил ее и взялся за руль. Она с трудом восстановила дыхание. Ехали молча. Ее мысли витали где-то далеко, где не она сама управляла ими, где время остановилось...

На светофоре какая-то машина резко бибикнула, выбив ее из плывущего состояния. Она вздрогнула, подняла голову – Глеб смотрел на нее, внимательно, изучающе. В его глазах явственно читалось, что он доволен ее реакцией, именно такой он и ждал.

Удивительное ощущение... Они на одной волне, они чувствуют друг друга...

Комната изменилась.

Теперь на месте шкафа напротив окна стояла то ли кушетка, то ли обитая кожей лавка на металлическом каркасе. От шкафа осталась только задняя стенка, на которой рядами висели девайсы, и раскрытые, разложенные вдоль стены боковые стенки и дверцы. Ее смутное подозрение, что он прячет в себе не одежду или белье, оказалось верным. Хотя она бы сама не догадалась, что в шкаф могла быть вмонтирована раскладная лавка.

То, что в первый раз показалось ей похожим на этажерку, оказалось станком для порки. Книги были убраны, драпировка тоже больше не закрывала конструкцию, маскируя ее от сторонних глаз.

Она снова задрожала как осиновый лист, не в силах сделать шаг вперед, так и стояла в проходе, с ужасом глядя на все эти приготовления.

– Напоминаю, ты можешь все остановить в любой момент, – раздалось за спиной. – Если хочешь уйти прямо сейчас, я отвезу тебя домой.

Она осталась стоять, не в состоянии что-то ответить.

Глеб легонько втолкнул ее в комнату.

– Закурить хочешь?

– Д-да...

Он показал ей рукой на другое кресло, достал с нижней полки журнального столика пепельницу, нажал какой-то выключатель на стене. Сверху раздалось едва слышное жужжание.

Лиза села в кресло, закурила протянутую ей сигарету. Дым медленной спиралью поднимался к потолку. Она подняла глаза наверх.

– Вытяжка, – пояснил Глеб.

Лиза увидела, что он сидит с незажженной сигаретой в руках, автоматически взяла зажигалку, привстала и поднесла к ней огонек. Спохватившись, смущенно взглянула на него. – Простите...

Глеб улыбался. – Все в порядке, успокойся.

Она молча докурила свою сигарету. Заставить руки перестать дрожать не получалось, она чувствовала на себе его неотрывный взгляд.

– Встань! – Глеб произнес это негромко.

Лиза поднялась и встала перед ним.

– Ну? И чего ты ждешь? – в голосе добавилось металла. – Я тебя не вижу. Убрала все лишнее!

Превознемогая неловкость, Лиза стала стягивать с себя одежду, чувствуя, что краснеет. Она осталась в трусиках и лифчике.

Глеб приблизился к ней сзади, наклонил голову к самому уху, – Я сказал убрать все лишнее, а не снять платье, – резко сдернул бретели вниз, обнажив грудь. Его руки приподняли ее, оценивая на ощупь, мяли ее, играя с сосками, – Кхм... отличные дойки! – он вдруг грубо сжал соски пальцами и потянул вверх, вынуждая Лизу подняться на цыпочки. Она глухо охнула.

Ягодицу обжег стек. Шлепок. Еще один. И еще.

– Я жду!

Она быстро сняла остатки одежды. Руки непроизвольно дернулись, пытаясь прикрыть лобок. Их остановили точные удары стеком.

Она встала ровно, вытянув руки, не в силах поднять на него глаза.

Стек опустился вниз, медленно прогулялся по ее ногам, вверх, вниз. Резко ударил по внутренним поверхностям бедер, заставив раздвинуть ноги.

– Руки наверх!

Растерявшись, она на на секунду замешкалась.

– Ну?!! – стек обжег плечи.

Она вытянулась, положив руки на затылок.

– В глаза смотреть! Почему я должен был повторить дважды? Не слышу!

– Простите... я не сразу поняла...

– Тебе неизвестно в какой позе нижняя должна стоять перед Верхним? Ничего, мы это поправим.

Два острых удара легли на живот, она невольно согнулась, но спохватившись вытянулась снова.

– Стоять! Кто позволял менять позу?

Стек скользил по животу, бокам, через ложбинку на груди поднялся к плечам, прошелся по шее, задержался на щеке.

– Запомни, я люблю, чтобы мои команды выполняли быстро и четко. И двигаться ты можешь, только если я это разрешил. Поняла?

– Да, простите, – она произнесла это тихо, почти шепотом.

Стек резко ударил по левой груди, попав точно по соску. – Не слышу!

Взвизгнув от боли, Лиза громко повторила. – Да, простите.

Новый удар обрушился на правый сосок. – Что да?!

– Простите... Я поняла, – почти прокричала она.

Пощечина... другая... третья... – Отвечать четко и развернуто!

– Я должна выполнять команды быстро. Не двигаться без разрешения.

– Умница. Надеюсь, мне больше не придется это повторять.

Он подошел к девайсам, повесил стек на место. – Итак... Лежа? Стоя? На опоре? Сегодня мне интересно твое желание.

Лиза растерялась... – Я... я не знаю. Как хотите Вы...

– Я хочу услышать тебя. Пока я тебя спрашиваю. Пока!

– Можно... лежа?

.

Глеб вышел из комнаты и вернулся, держа в руках небольшую подушку и толстый валик.

– Подойди. – жестом указал ей на лавку. – Лицом вниз. Руки вперед.

Поправил валик, так, что он оказался низко под животом, приподняв ягодицы.

Достал широкий кожаный ремень с карабинами на концах. Отрегулировал по длине, пристегнул его к креплениям по бокам, жестко прижав ее к лавке за талию.

Такими же ремнями закрепил в стороны плечи, оставив свободными предплечья и кисти. Дал в руки подушку, узкую и плотную.

– Можешь не сдерживать голос. Но постарайся орать в подушку, тебе же не понравится встретить в таком виде полицейский наряд, – ухмыльнувшись, он похлопал ее по бедру. – Если захочешь остановить, просто скажи «стоп».

Флоггер летал по ее спине, ягодицам, бедрам... Тяжелый, многохвостый. Она всегда любила этот девайс. Он не приносил с собой боли, скорее ласкал. Затуманивая голову, зажигая огонь где-то там, внизу живота.

Лиза даже не вздрагивала на удары, только ловила воздух в ритм с его танцем на своей коже. Спина по-кошачьи прогнулась, насколько позволяли ремни. Все мысли уплывали куда-то далеко, унося с собой ее страх...

– Ты моя хорошая... – его руки мягко оглаживали раскрасневшуюся кожу, понемногу возвращая Лизу к реальности. – моя девочка... – от него веяло желанием, казалось, воздух вокруг наэлектризовался и искрит.

На спину опустились снейки.

Мягко поздоровались, а затем заскакали в сумасшедшей пляске, то вместе, то друг за другом обжигая кожу острыми щелчками.

Дыхание сбилось, тело выгнулось, пыталось отодвинуться от них, увернуться, убежать, но ремень цепко держал ее, обрекая на встречу с новыми и новыми укусами кожаных хвостов. Они перепрыгивали со спины на ягодицы, на бедра, словно пробуя ее на вкус везде, куда добирались. И возвращались обратно, не позволяя предугадать, куда они ужалят в следующий раз.

Крик вырвался наружу, она уже не могла сдерживать его внутри.

– Тихо! – Он поправил подушку в ее изголовье, наклонился, приподнял за волосы голову, приблизив ее лицо к своему. – Ти-хо, не шуми!

Лиза заглянула в его глаза, в них горел, плясал огоньками умело сдерживаемый, но такой сочный, живой, настоящий садюжий кайф.

В голове пронеслось, – Ему хорошо, ему нравится! Он доволен... Господи, какое же счастье... Это Он...

Кошка...

Злая...

Безжалостная...

Выбивающая визг...

Она чувствовала как на ее коже мгновенно вздуваются полосы от заплетенных хвостов..

Как каждый узелок вгрызается в нее, как они налетают друг на друга, будто отталкивая конкурента, старающегося отобрать добычу – я первый... моееее...

Боль сливалась в бесконечный поток, она стучала колоколом, заполняя собой все пространство вокруг...

Нет! Нет! Больше не могу! – безмолвно кричало ее тело.

Но она не успела произнести стоп-слово, кошка резко спрятала зубы... Она уже не кусала, только мягко скользила по следам своего жестокого пиршества, словно прося прощения...

Ее губы сами потянулись к Его руке, ласкающей ее щеку...

Она целовала дарящую боль руку с каким-то упоением, слова не смогли бы передать эту безмерную нежность... чувство единения... доверия... благодарности... Он... рядом...

Новое ощущение заставило ее судорожно вздохнуть.

Она узнала его...

Ротанг...

Резкий, жесткий удар по горящей коже, почти нечувствительный. И лишь через секунду нарастающая, глубинная, разрывающая, тягучая боль.

Как морская волна, с шумом и напором накатывает на песчаный берег, зависает на мгновение в своем пике и падает вниз, нехотя отползая назад... освободить, дать дорогу следующей, ждущей своей очереди, такой же жадно рвущейся вперед, какой и она была в своем разбеге...

Он порол умело.

Уверенно, точно. Позволив ее телу настроиться на четкий ритм, каждым ударом заставляя его откликаться растущим возбуждением.

Лиза уже не стонала тихо на каждый удар – глухо вскрикивала в подушку, подвывая в такт прилетающей боли.

Она чувствовала как на каждый ее вздох эхом доносится Его дыхание, как Он ловит стук ее сердца, впитывает, глотает ее эмоции... Каждое касание девайса было Его прикосновением...

Внутри расползалось тепло... ноги перестали дергаться, дыхание становилось все более частым и поверхностным...

Она затихала, качаясь на этих волнах боли, предчувствуя, что еще чуть-чуть, еще немного, и они сольются в мощное цунами, которое снесет их обоих...

Сумасшедший, нереальный оргазм обрушился на нее, ошеломив своей неожиданностью.

Господи, что это..

Как это?..

Она хватала ртом воздух, ошеломленно, не понимая что с ней только что произошло. В висках застучало тупой болью и медленно отпустило, постепенно, вместе с восстанавливающимся дыханием.

В голове все плыло...

– Моя девочка... – Он гладил ее по волосам, тихонько целуя в макушку. – Все хорошо. Какая же ты молодчинка... Моя...

Она чувствовала как он отстегивает ремни, мягко массируя кожу там, где они впивались в ее тело. Как вытащил из под нее валик, уложив поудобнее.

Принес одеяло, подоткнул его со всех сторон, аккуратно, стараясь не задевать разбитые места.

Она попыталась приподняться, тело тут же откликнулось ноющей болью.

– Лежи! Тебе надо отдохнуть. Для первого раза тебе выше крыши, – Глеб опустился на пол рядом с ней, гладил ее по голове, по плечам. И улыбался. Чуть устало. – Тебе хорошо?

Она едва смогла кивнуть, сил не было... – А Вам?

– Уууу... – рассмеялся Он. – Я почти взлетел. Ты такая умница. Моя девочка...

– А... а как?.. – она растерянно пыталась спросить, но слова не находились.

– Как ты кончила?

– Д-да... Простите...

– Первый раз такое? Растерялась? – он улыбнулся и обнял ее за плечи.

Она снова с трудом кивнула.

– Все хорошо, малыш. Так бывает. Как-нибудь потом объясню. Ты очень открытая, твои реакции легко читать. И на многое способна. Я в тебе не ошибся.

Ее снова накрыло волной нежности, хотелось касаться Его, прижаться к Его руке. И не отрываться... Она взяла Его руку в свою, целуя ее горячими губами... – Спасибо Вам... Спасибо...

– И тебе спасибо, моя девочка. Ты же Моя девочка?

– Я Ваша... Ваша... спасибо...

– Все, малыш, сейчас отдохни. Я прикрою окно, – Он встал, задернул тяжелые шторы. Выключил светильники, оставив один, приглушенный и почти незаметный над креслами. И вышел из комнаты.

.

Оказывается, она заснула. Шторы плотно закрывали окно, и было непонятно сколько прошло времени.

Лиза медленно повернулась, чуть поморщившись. Кожа, мышцы болезненно отзывались на каждое движение. Она села, завернувшись в одеяло. Тело плохо слушалось, но ей было удивительно легко... Кажется, она улыбалась...

Глеб вошел в комнату. – Проснулась? Ты как?

– Хорошо... Спасибо Вам, – ответила она.

Он включил свет. – Дай-ка, я посмотрю, что там у нас, приподнимись, – Он откинул в сторону одеяло, прошелся руками по ее спине, ягодицам, бедрам. – Неплохо. Просечек нет, только синяки. Смазать, чтобы побыстрее прошло?

– Нет, спасибо. Я... – она смутилась. – Мне нравятся следы.

– Ну и славно, – засмеялся Он. – Одевайся, малыш. Сама справишься?

– Да, – произнесла она.

– Тогда я тебя жду. Тебе нужно поесть.

Она медленно натянула на себя белье, чулки, платье. Прикосновение ткани было довольно чувствительно, а уж резинок...

Ей вдруг ужасно захотелось увидеть себя со стороны. Так жаль, что в комнате не было зеркала, она могла только чуть-чуть рассмотреть следы у себя по бокам, как следует выгнуться не получалось. Она провела по ним руками, вздувшихся полос уже не было, кожа выровнялась. Но они чувствовались на ощупь, и от них веяло каким-то теплом... Казалось, они все еще хранили в себе Его прикосновения...

.

– Садись.

Она присела на краешек стула, чуть замешкалась, прежде чем опуститься поудобнее.

Он улыбался. – Болит?

– Да, – она смущенно улыбнулась в ответ.

На столе стояли тарелки с мясной нарезкой, сыром, хлебом. Вазочка с виноградом и яблоками.

– Ешь! Я ничего не готовил сегодня, возьми бутерброд.

Лизе стало жутко стыдно. – Извините... пожалуйста... Это я должна была накормить Вас. Давайте я сейчас... – она подскочила со своего места. – Простите...

– Сядь! – рявкнул Он. – Делай что тебе сказано! Ты забыла, о чем мы только что с тобой говорили? Я могу напомнить!

– Простите... – она села, не заметив боли. Стыд просто разрывал изнутри. Меньше всего ей хотелось Его расстраивать, а получилось... невпопад...

– Списываю только на то, что у тебя еще мозги не встали на место, – произнес он уже спокойным тоном. – Но я не буду повторять это еще раз. Что тебе положить?

Она посмотрела на тарелки.

– Пожалуйста... Можно я не буду сейчас есть? Мне правда совсем не хочется...

– Хорошо. Тогда сладкий чай. И не спорь! Тебе это сейчас необходимо.

Он встал, налил чай в чашку, положил две ложки сахара. Лиза растерянно смотрела на эти приготовления, она же терпеть не может сладкое, как можно это выпить... Но возразить не смогла, взяла чашку из Его рук и отпила. Чай был не горячим, уже слегка остывшим. Она послушно выпила его под Его взглядом.

– Вот и умничка! Теперь виноград, – Он положил ей ветку на тарелку.

Она отщипнула ягоду и отправила ее в рот.

Глеб улыбался. – Ну вот. Всегда бы так.

Себе Он сделал бутерброд и стал есть, поглядывая на нее. Глазами показывая, чтобы она не останавливалась.

.

Они еще долго сидели на кухне, Он рассказывал какие-то забавные истории, она слушала, смеялась. Поддерживать диалог не очень получалось, слова находились не сразу, мысль убегала на полуфразах, туман в голове так и не отпустил до конца. Она смотрела на Него, провожая словно привязанным взглядом каждое Его движение. Сейчас Он был в центре ее мира...

– Малыш, давай-ка ты сегодня останешься у меня. Так надежнее.

Глеб заставил ее позвонить домой, предупредить детей, что она вернется завтра утром. Отвел в кабинет, где уже постелил ей на диване. Уложил, присел рядом.

– Все, малыш, – Он поцеловал ее в макушку, тихонько гладя по волосам. – Спать!

– Да... спасибо Вам... спокойной но... – она вдруг споткнулась на полуслове. – Почему «малыш»? Какой из меня малыш?.. – вырвалось у нее, удивленно, оттого что только сейчас эта мысль пришла к ней в голову, – Я же старше Вас... и ростом почти как Вы, я не малыш...

– Малыш, малыш, – рассмеялся Он. – Ты же мир воспринимаешь, как могут только дети. Сейчас ты еще как испуганный ребенок, но мы это поправим, – Он взлохматил ей волосы и шутливо нахмурил брови, – Признавайся, в Деда Мороза веришь?

Она улыбнулась, целуя Его руку. – Теперь точно верю. Ведь в этот Новый год он подарил мне Вас...