Моника Глава 4

Когда я вернулся в комнату с двумя чашечками кофе в руках, Моника не сидела, а лежала на диване. У неё в ногах оставалось свободное место, и она указала мне на него. Я поставил чашечку кофе перед ней на столик и сам сел в её ногах. Она положила свои ножки мне на колени. Я не удержался и, нагнувшись, прикоснулся губами к чёрному шёлку её чулок.

Облокотившись на локоть, она пила кофе, и некоторое время мы молчали. Затем она легла, положив голову на подушку, и устремила взгляд своих бездонных глаз в потолок.

– Ну что ж, – сказала она после недолгого раздумья, – пожалуй самое главное, что я хотела от тебя услышать, я уже услышала. И это меня радует и вдохновляет. Очень важно, чтобы ты понял: идя со мной на тот Договор, который мы подпишем, ты реально целиком и полностью отдаёшь себя в мои руки. И с этих пор вся твоя дальнейшая жизнь будет целиком и полностью зависеть от меня, и определяться мной и только мной. Ты будешь делать только то, что я тебе прикажу, любому моему приказу ты будешь повиноваться беспрекословно и немедленно. Я установлю для тебя нормы жизни и поведения во всех возможных ситуациях, и ты обязан будешь их строжайше придерживаться. Излишне говорить, что за нарушение этих норм, за неповиновение, которого, я надеюсь, не будет, за малейшие провинности я буду строго и даже жестоко наказывать тебя. И не думай, что от этих наказаний ты будешь получать удовольствие. Я специально продумаю этот вопрос, и твоему воспитанию уделю максимум внимания. Воспитанию именно как моего раба, подчинив тебя полностью моим привычкам и вкусам. Что касается учёта твоих желаний, то здесь ты должен раз и навсегда усвоить: своих желаний у тебя больше никогда существовать не будет, поскольку всё твоё естество будет направлено исключительно на служение мне. Конечно, полное и глубочайшее осознание этого к тебе придёт не сразу. И многое тут будет зависеть от меня, насколько мне удастся воспитать тебя именно в этом плане. Я хочу, чтобы ты полностью растворился в моей власти над тобой, чтобы у тебя даже и мысли не возникало, что в принципе для тебя возможно было бы какое-то иное существование. Процесс этот будет долгим и нелёгким. И тебе и мне на его пути придётся преодолеть немалые трудности, в частности в связи с теми проблемами, о которых мы с тобой говорили. Но если нам удастся этого достичь, то в значительной степени для меня это и будет та самореализация, о которой я тебе говорила. И я очень хочу этого добиться. То, насколько я могла тебя узнать, говорит мне, что с тобой у меня это должно получиться. Я вижу, что ты очень любишь меня, и сила твоих сабмиссивных эмоций ко мне позволяет мне на это надеяться. И ещё я тебе скажу…

Тут Моника ненадолго задумалась. Потом её взгляд устремился на меня.

– Сейчас ты пока ещё не раб, поэтому я пока могу это тебе сказать. По той же причине, что я очень хорошо тебя знаю, я уверена, что та жизнь, которая ждёт тебя после подписания Договора, и смысл которой состоит в полном подчинении мне, очень поможет и тебе. Ты, наконец, обретёшь то место, к которому стремился осознанно или неосознанно всю жизнь и к которому предназначен всей своей природой.

– Моника, милая! – воскликнул я, – если бы ты только знала, насколько твои слова выражают мои чувства. Я не умею говорить так, как ты, но одно я могу сказать. Сейчас я погибну, если я не стану твоим рабом. Я долго размышлял. И сейчас со всей ясностью осознал: нет для меня иного пути, кроме как к твоим ногам. Там я должен находиться, у твоих ног я и должен умереть.

– Ну, я надеюсь, это ещё не скоро произойдёт, – рассмеялась Моника. – Хорошо, что ты это понимаешь. Конечно, остаётся ещё множество других вопросов, но они носят более частный характер. Так что, будем составлять Договор?

– Да, Моника, будем, конечно.

– Но только не сейчас, сейчас я уже устала. Завтра составим. А сейчас идём спать.

Наутро мы с Моникой сидели за компьютером. Экран монитора любезно приглашал нас ввести в текстовый редактор законы, которые определят всю нашу дальнейшую жизнь.

– Мы сейчас сделаем черновые варианты, – сказала Моника. – А когда найдём окончательный, ты перепишешь его от руки и подпишешь своей кровью. Где тот контракт, который мы подписывали во время игр?

Я выдвинул ящик стола и вынул листок с подписями Моники и моей. Этот контракт выглядел так:

КОНТРАКТ

Я …………………………….., в дальнейшем именуемый «раб», абсолютно добровольно и, будучи в полном здравии ума и тела, предаю себя в рабство …………………………… , в дальнейшем именуемой «Госпожой», на период с…………………… по ………………….

Цель этого контракта – полностью узаконить и регламентировать это порабощение. Он является основой для развития дальнейших отношений между Госпожой и рабом. Своими нижеследующими подписями они оба скрепляют принятие следующих условий, которые не могут быть изменены, кроме как по обоюдному соглашению.

Первейшей обязанностью раба является максимальное обеспечение всех условий для физического и эмоционального удовольствия Госпожи.

Весь оговоренный период рабства раб обращается к Госпоже только «Госпожа».

Раб обязан служить Госпоже в любых качествах, каких только она пожелает – лакея, горничной, секс-игрушки, пса, лошади, мебели, пепельницы, туалета и т. д.

Раб обязан беспрекословно и без малейших колебаний выполнять любые приказания Госпожи, какими бы унизительными они для него ни были.

Госпожа может по своему усмотрению как угодно жестоко наказывать раба за любые проступки, а также унижать и истязать его просто для своего развлечения и удовольствия.

Раб обязан покорно сносить любые наказания и унижения, которым подвергает его Госпожа. Лишь после наказания раб может получить прощение за свой проступок.

В присутствии Госпожи раб обязан, если нет других приказаний, передвигаться лишь на четвереньках, стоять лишь на коленях, постоянно носить ошейник – символ власти над ним Госпожи.

Раб не имеет права без особого разрешения поднимать свои глаза выше уровня колен Госпожи.

Раб лишён права на оргазм без особого разрешения Госпожи.

Раб не имеет права каким бы-то ни было образом проявлять недовольство действиями Госпожи.

Раб обязуется и в дальнейшем не иметь к Госпоже недобрых чувств из-за чересчур жестокого обращения с ним в указанный период рабства.

Со своей стороны Госпожа принимает на себя тотальный контроль над разумом, душой и телом раба и обязуется не причинить вред его физическому и умственному здоровью.

Подписи:

Госпожа ……………………….

Раб ……………………………….

– Никуда не годится, – сказала Моника, – даже за основу брать нельзя.

– Почему? – спросил я, – по-моему, всё достаточно чётко.

– Чётко? Да здесь из каждой строчки сквозит, что речь идёт не о настоящем рабстве, а об игре.

Я ещё раз перечитал. И в который раз убедился, что Моника абсолютно права.

– Здесь нет самых основных принципов, – сказал я.

– Ну, слава Богу, понял, – усмехнулась Моника. – В первых же строчках: должен служить для удовольствия… как обращаться к Госпоже… в каких качествах служить… Глупости какие. Хорошо ещё, что тут не написано, что раб обязан вылизывать киску Госпоже по первому её требованию. Видела я такое в одном контракте.

Я чуть было не ляпнул «А разве это не так? », но осёкся, увидев более, чем строгое лицо Моники.

Она подперла кулачком подбородок и сосредоточенно смотрела на экран монитора. Затем сказала:

– Так. Пиши.

И то, что она мне продиктовала, а я набрал на компьютере, надолго определило всю нашу дальнейшую жизнь. После всех исправлений, дополнений и прочего корректирования текст Договора приобрёл следующий вид.

Д О Г О В О Р.

Настоящим документом Моника Карсон, именуемая в дальнейшем «Госпожа», и Роберт Карсон, именуемый в дальнейшем «раб», провозглашают следующее:

1. Госпожа и раб абсолютно добровольно вступают в отношения, основные пункты которых следуют ниже.

2. Госпожа имеет полную и неограниченную власть над рабом вплоть до права распоряжаться его жизнью.

3. раб не имеет права собственности, равно как и никаких других прав обычных граждан, и сам является полной и безраздельной собственностью Госпожи.

4. Смысл жизни раба заключается в полном и безоговорочном подчинении власти Госпожи, а также в максимальном удовлетворении всех её потребностей, желаний и капризов.

5. раб обязан беспрекословно выполнить любое приказание Госпожи, в том числе и ведущее к противоправным действиям.

6 раб не имеет права ни прямо, ни косвенно проявлять какие-либо признаки недовольства какими-то ни было действиями или приказами Госпожи. раб должен быть благодарен Госпоже за всё, что она делает.

7. Госпожа имеет право подвергать раба любым наказаниям за любые проступки, а также как ей угодно истязать и унижать его для своего развлечения.

8. По своему желанию Госпожа может наградить раба так, как это соответствует его таковому положению.

9. раб обязан покорно переносить любые унижения и наказания, которым подвергает его Госпожа, и стремиться к созданию ей максимально благоприятных условий для их проведения.

10. раб обязан строго придерживаться этикета поведения, установленного для него Госпожой.

11. раб не имеет права иметь какие-либо секреты от Госпожи.

12. Госпожа оставляет за собой право по своему желанию добавлять новые пункты настоящего Договора. В этом случае раб обязан беспрекословно их принять, независимо от того, согласен он с ними или нет.

13. Со своей стороны Госпожа принимает на себя тотальный контроль над разумом, душой и телом раба со всеми вытекающими из этого последствиями.

14. Договор вступает в силу с момента его подписания.

Моника Карсон, Госпожа

Роберт Карсон, раб

Слово «раб» везде было написано с маленькой буквы, даже если с него начиналось предложение.

Итак, Моника потребовала права распоряжаться даже моей жизнью. Если она захочет казнить меня угодным ей способом, я не имею права ей в этом препятствовать. Проблемы с законом в этом случае, – объяснила она, – это её проблемы, меня они не должны касаться. Ликвидировано было также по сравнению с ранее подписанным контрактом обязательство Моники не причинить вред моему физическому и психическому здоровью.

– Для игры это было необходимо, – сказала она. – А сейчас, поскольку твоё тело, разум и душа целиком и полностью принадлежат мне, то это освобождает меня от такого обязательства. Твоим здоровьем я распоряжаюсь по собственному усмотрению. И сам факт подписания тобой этого Договора свидетельствует о том, что ты доверяешь мне заботу о твоём здоровье без всяких на то обязательств с моей стороны.

Через некоторое время на столе лежал аккуратно переписанный мною Договор.

– Подписываем? – спросил я у Моники, готовясь резать себе палец.

– Нет, – ответила Моника, – подпишем вечером. А до этого я хочу кое-куда с тобой поехать. Пока не как с моим рабом.

Через пару часов мы сели в машину и поехали далеко за город. Оставив машину на стоянке, мы пошли пешком через поле, пока не вошли в девственный лес. Вокруг нас пели птицы, стрекотали кузнечики. Давно мне не доводилось бывать за городом. Свежий воздух, свободный от газов выхлопных труб, пьянил и дурманил. Моника с улыбкой смотрела на меня.

– Наслаждайся, наслаждайся свободой, – сказала она, – это у тебя последняя возможность.

Вечером мы с Моникой снова сидели за столом. Перед нами лежал Договор. Моника серьёзно посмотрела на меня.

– Я даю тебе ещё один, последний шанс, – сказала она. – Ещё не поздно отказаться.

– Нет, – твёрдо ответил я, – всё уже решено.

Моника протянула мне бритву.

– Режь себе палец.

Я полоснул себя по пальцу. Потекла кровь, в которую я обмакнул перо. И через минуту под Договором красовалась моя кровавая подпись. Моника внимательно следила за моими действиями. Затем она взяла другую ручку и под своей фамилией на Договоре сделала короткий росчерк.

«21 час 33 минуты, 17 июня 20.. года»

Это был момент начала моей новой жизни.