Моника Глава 7

Утро. Половина седьмого, за окном только-только начинает светать. Но я уже вскакиваю со своей подстилки у двери в спальню Госпожи. Да, теперь моё место здесь. Даже на полу, но в спальне Госпожа не позволила мне спать, отведя мне место за дверью, тем самым ещё раз подчеркнув моё теперешнее положение. Моя постель состоит из тюфяка, брошенного прямо на пол, и грубой дерюги вместо одеяла. Подушки нет. Рабу подушка не полагается.

Внимательно я прислушиваюсь. Но за дверью Госпожи всё тихо – она ещё спит. Тогда я бегом на кухню. До пробуждения Госпожи я должен приготовить ей завтрак. Завтрак Госпожа съедает лёгкий – два яйца, небольшой салат из помидор и огурцов, чашка крепкого горячего кофе. Кофе должен быть горячий к моменту её пробуждения независимо от того, когда она проснётся. Поэтому, сварив кофе, я наливаю его в небольшой термос.

Затем я иду в ванную, моюсь и чисто бреюсь во всех указанных мне местах. И лишь после этого возвращаюсь к двери в спальню и опускаюсь на колени. Проходит ещё около часа. И вот раздаётся долгожданный звонок. Это сигнал к тому, что я могу открыть дверь и вползти в комнату.

– Доброе утро, Госпожа, – смиренным голосом говорю я. Эти слова Госпожа разрешила мне произносить по утрам без особого своего позволения, хотя это и не было оговорено в Этикете.

– Доброе утро, куки. Приготовил завтрак?

– Да, Госпожа.

– Ко мне.

Я подполз к её постели. Госпожа откинула одеяло и кончиком обнажённой ножки приподняла за подбородок мою голову. Теперь я мог посмотреть на неё. Она была полностью обнажённой. На её полных белых грудях выделялись розовые сосочки. В расщелину между стройными ногами спускался чёрный треугольничек волос. С лёгкой улыбкой Госпожа смотрела на меня. Сердце моё замирало от счастья. От сознания того, что я являюсь рабом той, к которой тянулся всеми фибрами своей души несколько последних лет.

– Становись на четвереньки. Повезёшь меня в душ. Там я с тобой кое-чем займусь.

Я послушно встал на четвереньки, и Госпожа уселась мне на спину. Стукнув пятками меня по бокам, она тронула меня с места, после чего положила свои ноги мне на плечи. Сжав ножками мои щёки, она потёрлась об них, проверяя, достаточно ли я гладко выбрит.

И вот мы в душевой. Госпожа соскочила с меня.

– Ложись на пол на спину.

Я повиновался. Госпожа встала надо мной, расставив свои ноги по обеим сторонам от моей головы. И теперь я мог хорошо видеть её междуножие с манящей щелью её вагины. С презрительной улыбкой Госпожа сверху вниз смотрела на меня. Затем медленно стала опускаться на моё лицо. И вот её кисочка в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Рот! – приказала Госпожа. – Широко открыть. И так держать.

Я раскрыл свой рот так широко, как только мог, уже догадываясь, что сейчас последует. И не ошибся.

Тёплая солоноватая струя полилась мне в рот. Я едва успевал глотать. Прошло значительное время, прежде чем она иссякла.

– Подлизать, – приказала Госпожа.

Я приподнял голову и начал тщательно вылизывать её кисочку, стараясь полностью осушить её от мочи.

– Так вот запомни, – сказала Госпожа, – туалетом для меня теперь будет служить твой рот. Ты моя вещь, и свою вещь я использую по своему усмотрению. В данном случае как туалет.

Всё то время, пока Госпожа говорила, я внимательно её слушал, ни на секунду не прекращая вылизывать её кисочку. В моей памяти очень хорошо отложилось то жесточайшее наказание во время одного из сеансов, которому Госпожа меня подвергла за самовольную остановку этого процесса. И помня порку новой плетью в первый вечер моего рабства, следы от которой до сих пор жгли мою спину и ягодицы, я очень не хотел вновь подвергнуться такому наказанию. И не прекращал своей работы, пока Госпожа не сказала: «Достаточно».

Затем она поднялась и поставила мне на лицо свою ножку. С наслаждением я вдохнул её аромат. Госпожа чувствительно надавила ногой мне на нос. Затем встала обеими ногами мне на грудь и отвернула кран душа. Сильные струи брызнули прямо мне в лицо.

– Можешь закрыть глаза, – разрешила Госпожа.

Госпожа нежилась под тёплыми струями душа, в обилии стекавшими на меня. Затем завернула кран, сошла с меня и встала, расставив ноги.

– На колени, раб!

Я немедленно встал перед ней на колени. Она указала мне на полочку с бритвенным прибором.

– Побрей мне кисочку. Чисто-начисто выбрей, чтобы она красивая была.

И я, искушённый в искусстве бритья, начал осторожно выбривать Госпоже её восхитительный чёрный треугольничек. Мне даже было его немного жаль, но Госпожа пожелала, чтобы её кисочка была чисто выбритой. Через некоторое время её кисочка предстала перед моим взором во всей своей красе.

– Смотри на неё внимательно, – сказала Госпожа, – это твоё божество, которому ты должен поклоняться, и об удовольствии и идеальной чистоте которого непрестанно заботиться. И горе тебе, если это божество останется недовольным качеством поклонения.

Затем она взяла меня за волосы и прижала к своей кисочке моё лицо.

– Вдыхай его аромат. Глубже, глубже вдыхай. Ты должен ощущать его постоянно, днём и ночью.

Я с наслаждением вдыхал поистине райский аромат кисочки моей обожаемой Госпожи. Затем Госпожа оттолкнула меня от себя.

– Встать!

Я поднялся на ноги. Госпожа указала мне на большое махровое полотенце.

– Вытри меня.

И повернулась ко мне спиной. Я взял полотенце и бережно стал вытирать Госпожу, начиная с её точёных плеч и постепенно спускаясь на спину, талию, округлые ягодицы, ноги. Вытирая ей ноги, я снова вынужден был опуститься на колени.

– Халат, – приказала Госпожа.

Я снял висевший на стене халат и накинул его на плечи Госпоже.

После этого она вновь поставила меня на четвереньки, села на спину и приказала отвезти обратно в спальню. Там она сбросила халат и села на кровать. Откинувшись на подушки, развела свои ножки, и моему взору вновь предстала её красавица кисочка. Я как заворожённый смотрел на неё, пока не получил удар ногой Госпожи по лицу.

- Очнись, дуралей. И заруби себе на носу, что эта моя поза сама по себе является тебе приказом к исполнению своих обязанностей. Приступай, живо!

И я, придя в себя, приник языком к моему божеству.

Боже, какое это было счастье. Как я был благодарен моей обожаемой Госпоже, поработившей меня. Мой язык проделывал трюки, близкие к акробатическим. По счастью в этом у меня уже был значительный опыт и умение. Оргазм Госпожи не заставил себя долго ждать, и мне в лицо хлынули её соки, которые я с упоением принимал в себя. И я уже знал, что после оргазма Госпожи ни в коем случае нельзя останавливаться и как можно быстрее довести её до следующего. А потом до следующего…

Госпожа расслабленно лежала, закинув руки за голову. Она была довольна мной, её верным рабом. Кончиком своей ножки она ласково потрепала меня по щеке. Слёзы хлынули из моих глаз, и я распростёрся ниц перед своей Госпожой.

– Ну, ну, успокойся, – сказала она, – не то мне тут же придётся наказать тебя. Неси завтрак. И сигарету.

Госпожа пила ароматный горячий кофе и уже не обращала внимания на меня, стоящего перед ней на коленях с опущенной вниз головой.

Через некоторое время она уже одетая уходила по своим делам, бросив мне листок с приказаниями. Их было столько, что скучать мне не придётся