Ты театр, и у тебя нет кулис

Ты не просто живёшь — ты играешь. В каждой сцене ты новая. В каждой сцене ты на шаг впереди. Всё вокруг подстраивается под тебя, а ты меняешь декорации так легко, что никто не успевает понять, где реальность, а где спектакль. Но что, если ты сама застряла в этом театре?

Вот опять ты занятула свою песню.

Бесконечные отчёты. Книги в твоих руках не переводятся!

Эти чёрные колготки! Зачем твои кондитерские изыски заперты в траур?

Твоя собачка (их даже две) лежат возле тебя и скучают. Они, как и ты, — девочки.

Они хотят веселиться. Но не знают как.

Что может помочь тебе, чтобы твой рот увлажнился слюной прелести?

Я перебрал все варианты — и, кажется, это действительно сложно.

*** Выставка ***

Может, ты поехала бы в центр… На выставку.

Ты любишь, когда кто-то рисует то, что у тебя внутри, — после всего этого кино по старому проектору.

Осталась бы там навсегда. Вот чего ты хочешь.

Мои глаза-неженки искали бы сюжеты, близкие сердцу.

А ты бы лежала на этих длинных, выкрашенных в белый подоконниках XIX века.

В идеале тебе хотелось бы, чтобы на твоих крупных лодыжках были вытатуированы описания полотен.

А кто-то с низким, мужским голосом — допустим, я — читал бы их вслух.

Что за странные желания?

Запотевшим очкам ты бы задала траекторию шайбы на паркете.

Запах твоих благоухающих милот менялся бы в зависимости от того, чем дышит каждая строчка.

Сладкий, плотный аромат.

Бьёт в нос шлейфом, сохраняет себя в памяти.

Превращает мой мир в застывший памятник вожделению.

И веру в тебя, как бы ты ни повернулась, — как в тотем.

Хотите иммерсивный театр, который сейчас так продвигают?

— Желательно, чтобы все вышли! Да-да, и вы, женщина в очках, которая следит за порядком! Уходите прочь!

— говорила бы ты, поправляя своё платье в цветах.

Она бы выгнала всех, чтобы никто не слышал,

как в конце каждого абзаца раздаётся иммерсивный и интерактивный присвист — стон.

Но такая идеальная декорация вряд ли возможна.

*** Книги ***

В книжном магазине тебе тоже не будет покоя.

Ты проходишь вдоль полок, выбираешь своими холодными глазами самые толстые и свежие тома.

Твои внимательные, длинные пальцы удерживают каждый из них —

и страницы начинают обтекать влажной истомой.

Пожалуй, случится потоп.

Я бы притворился страницей (а кто бы отказался?).

В главе с кульминацией книга, пожалуй, соскользнула бы в окно, чтобы немного освежиться.

А твой тонкий трикотаж?

Все будут думать только о том, где первоисточники этих проистекающих потоков энергии.

Какая атмосфера создаётся в твоей комнате, когда он тебя не стесняет?

Влажная консистенция, снимающая кольцо с указательного пальца?

Капающие с потолка флюиды всеобщей любви?

Распустившийся до предела тропический цветок?

*** Европа ***

Эти вечные авторские права принадлежат только твоим любимым псам.

В Европе твой дух чувствуется уже в аэропорту, как приход цунами.

Первый шаг по залу прилёта — пара человек уже лежит в чувственной неге.

Дашь нимфу со своей подруженцией — не для этого ли вы целый год покупаете платья!

Любой архитектурный объект рядом с тобой будет рифмоваться в художественную декорацию.

Обязательные свисающие плоды.

Обнимающиеся любовники.

Самые лучшие открытые участки тела — эти пирожки и булочки с изюмом.

Ты не прочь иногда подработать статисткой.

Может, ты забьёшься в угол какого-нибудь маленького кафе.

Но и оттуда будут гореть два твоих немигающих глаза.

*** Огород ***

А спасёт ли тебя родительский дом?

Вряд ли!

Строительная работница,

на огороде ты бы не вставала с колен,

показывая природе свою львиную грацию.

Линия бёдер, выбивающаяся из-под платья, найденного в чулане.

Лопухи. Трава.

С окаменевшими мышцами,

валяющийся, закрывающий глаза себе руками — я (как неумеющий говорить!)

Мелкие цветы попадали бы под власть твоих коленей-утрамбаторов.

Счастливчики просочились бы в поры твоего тела — и узнали бы такое, что лучше бы не знали.

Все твои тайны, оставленные здесь в юности, оказались бы в опасности.

Что ты делала на сеновале прошлым летом?

Картишки на желания?

А как ты испытывала все достоинства наездницы на велосипеде с рамой?

А как ты всё время питалась запретным источником?

А потом покрывала себя пастельным лонгсливом, чтобы не палиться.

*** Пьянство ***

Единственное спасение — это пьянство и чтение классики.

Ну уж загнул, конечно!

Но разув ноги, ты бы расслабилась от этой красной субстанции.

Вывели бы тебя на чистую воду!

Ты бы раскрыла свою кондитерскую лавку,

но при этом не рисковала бы попасть в неприятности.

Прямо хоть тебя никуда не выпускай!

Ты заперта в пространстве, но это пространство уже подстроилось под тебя.

Но иногда ты замираешь.

Как будто ловишь себя на мысли:

а вдруг все эти сцены – всего лишь чей-то чужой взгляд?

Вдруг ты тоже – только театр?