Клиника по лечению запоров. Часть 17

17. «Подруга Сёко-сан и лечение запоров».

Встретившись с женой в укромном углу процедурного кабинета, мы обе, словно сговорившись заранее, одновременно принялись извиняться друг перед другом, избегая смотреть в глаза.

«Прости, Томоми, что заставил тебя так долго ждать, я немного задержался с процедурой ──», «А, да ладно тебе, Ёсио, это скорее я тут задержалась, всякое могло случиться, ты же знаешь, тут всегда очереди ──»

Переговариваясь приглушенным шепотом, стараясь не привлекать излишнего внимания любопытных окружающих, мы оба прекрасно понимали истинные причины нашей взаимной задержки, но оба лицемерно лишь уклончиво извинялись, стыдливо не затрагивая неприятную суть произошедшего.

«Ты черту не переступала там, пока меня ждала? ──», — первой нарушила неловкое молчание жена, видимо, мучимая острым чувством вины и ревности, — промолвила она едва слышно, почти одними губами, потупив взгляд.

«Да что ты, Томоми, конечно же нет, даже не думай об этом! Я тебе абсолютно и безоговорочно верю, милая. Я тоже ведь все это время честно присутствовал при медицинских процедурах у других пациенток, но никакого секса ни с одной из них, клянусь тебе, даже и в мыслях не было, ты же знаешь меня».

«У-угу, я тоже тебе верю, Ёсио, верю, конечно, верю ──»

Видимо, решив, что на этом наши взаимные "грехи" примерно уравновешены и мы квиты друг перед другом, мы больше не стали развивать эту щекотливую тему, и в воздухе снова повисла тягостная и неловкая тишина, нарушаемая лишь тихими звуками медицинских приборов и приглушенными голосами персонала.

Я, чтобы хоть как-то разрядить напряженную атмосферу и поскорее сменить неприятную тему, демонстративно отвел взгляд от виновато опустившей глаза жены. Случайно подняв глаза кверху, я вдруг увидел сквозь неплотно задернутую занавеску манипуляционного кабинета силуэт Ран-сан, которой в этот самый момент как раз делали глубокую клизму, судя по характерным звукам.

«Смотри-ка, Томоми, вон, у Ран-сан как раз началась процедура глубокой клизмы. Отсюда же все прекрасно видно, правда? Тебе вот не бывает стыдно от таких процедур, как и всем остальным пациенткам этой клиники? »

Я нарочито небрежно кивнул головой в сторону кабинета, где мучилась Ран-сан, пытаясь перевести разговор в более безопасное и отвлеченное русло.

«Ну конечно, бывает ужасно стыдно, кто же спорит, но ведь мы все сюда приходим на лечение от хронических запоров, и невольно начинаешь думать, что все остальные женщины вокруг точно так же мучаются и проходят через все то же самое унижение ──»

«Хм-м-м, вот как, значит, такое себе, конечно, утешение, если честно ──»

Я скептически хмыкнул, не очень-то веря в действенность подобной "коллективной психотерапии" для снятия чувства стыда.

«Ну да, конечно, сомнительное утешение, а какого еще ты ждал? А иначе как вообще на обычный гинекологический осмотр ходить? Там же вообще куча незнакомых баб вокруг тебя точно так же без штанов ноги раздвигают перед врачом, и что там за тонкой занавеской на самом деле творится, вообще никому толком непонятно, только догадывайся».

(……Понятно, вот она, пресловутая женская коллективная психология в действии. Вместе, в толпе таких же униженных и страдающих, не так страшно и стыдно, что ли? Своеобразная форма психологической защиты от травмирующего опыта……)

«К тому же, надо признать, что клизма все-таки гораздо надежнее и быстрее действует, чем все эти противные слабительные таблетки, от которых живот может в самый неподходящий момент предательски заболеть и скрутить тебя пополам. Больничная клизма, конечно, довольно жесткая и болезненная процедура, но зато прочищает кишечник на совесть, до самого дна, так что после нее даже как-то приятно и легко становится во всем теле ──»

Жена неожиданно даже как-то мечтательно вздохнула, словно вспоминая приятные ощущения от недавно перенесенной клизмы, чем меня немало удивила.

«Ран-сан, кстати, тоже довольно часто вижу здесь в клинике, думаю, она примерно того же мнения насчет клизм. А, кстати, помнишь ту высокую женщину, с которой мы еще в зале ожидания познакомились, в обтягивающих джинсах? Ей же еще тогда температуру как-то странно через попу измеряли, прямо при нас ──»

Я нарочито небрежно вспомнил недавний эпизод в зале ожидания, пытаясь оживить разговор и переключить внимание жены на что-то менее напряженное.

«А, да-да, точно, помню, ректальную термометрию ей делали. Ой, а ты разве не знаешь? Так она же, оказывается, бывшая известная айдол-певица, представляешь себе? Ты что, правда не знала? »

«Э, вот это да, правда что ли? Да ты что говоришь! Нет, конечно, я даже и не догадывалась, кто бы мог подумать! Бывшие айдолы, они же после своей "официальной отставки" так сильно меняются внешне, что их потом почти невозможно узнать, становятся совершенно неузнаваемыми для посторонних».

«И вот, как мне тут по секрету сказали, в эту клинику довольно часто приезжают на процедуры всякие знаменитости, чтобы поддерживать себя в форме. Как только я случайно услышала эту пикантную подробность, меня прямо неудержимо потянуло сюда снова и снова, словно магнитом ──»

(……Реклама "лечения для знаменитостей" — это, безусловно, еще один весьма эффективный психологический прием для привлечения новых клиенток в эту специфическую клинику для похотливых женщин……)

Моя жена, похоже, окончательно и бесповоротно попала под чары этой странной клиники, и, судя по ее восторженным рассказам, сейчас уже совершенно бесполезно пытаться ее в чем-либо переубедить. Я даже как-то ностальгически и грустно вспомнил те недавние времена, когда она еще смущенно говорила, что клизма — это тяжело и унизительно, а показывать свои какашки врачам — стыдно и крайне неприятно.

Жена, окончательно пристрастившись к унизительным клизмам и прочим непристойным процедурам, явно не удовлетворилась только собственными ощущениями и, похваставшись перед лечащим врачом своими "успехами" в лечении, между делом рассказала ему же о своей близкой подруге, якобы страдающей от хронических запоров, и тут же с энтузиазмом предложила доктору непременно пригласить и ее подругу приехать вместе и пройти курс "эффективного лечения" в их замечательной клинике.

Подруга жены – это их общая соседка по многоквартирному дому, милая Сёко. Они почти ровесницы, обе приехали в большой город из провинции в поисках лучшей жизни, и, видимо, очень хорошо ладят и понимают друг друга, потому что жена с этой Сёко стала очень близкими подругами, не разлей вода.

Жена, не откладывая дело в долгий ящик, тут же схватила телефон и тут же позвонила своей подруге Сёко, чтобы в красках расписать все прелести "лечения" в клинике и затащить ее туда любой ценой.

«Ты уже успела посмотреть ту рекламную брошюру, которую я тебе дала? Даже не вздумай волноваться, дорогая, я ни за что не брошу тебя одну в этом незнакомом месте, я обязательно поеду вместе с тобой, и ты сама очень скоро почувствуешь себя такой свежей, отдохнувшей и помолодевшей! Ты только представь себе, говорят, сюда даже самые известные актрисы и модели приезжают, чтобы поддерживать свою красоту и форму! Эта клиника, между прочим, довольно известна в узких кругах, как настоящий центр красоты и здоровья для избранных ──»

В своем телефонном разговоре жена то и дело успокаивающе повторяла: «Не волнуйся, милочка, все будет хорошо» и многообещающе «Вот увидишь, ты сразу почувствуешь себя такой свежей и обновленной, словно заново родишься».

«Конечно, если вдруг все окажется совсем плохо и ты не сможешь сама, медсестра всегда будет рядом и профессионально сделает тебе клизму, не переживай, но зато это гарантированно гораздо эффективнее и быстрее действует, чем все эти противные слабительные из аптеки, типа инжирного сиропа, и выходит из тебя столько всякой гадости, что ты потом чувствуешь себя просто прекрасно, словно заново родилась ──»

(……"Если все совсем плохо, медсестра сделает клизму"? Да клизму тебе там сделают в любом случае, даже не сомневайся, милая Томоми, о чем она вообще наивно говорит своей подруге, словно уговаривает ребенка пойти к зубному врачу……)

Жена, видимо, прекрасно понимала, что, если она сразу честно расскажет подруге Сёко всю неприглядную правду о клинике и ее "методах лечения", та наверняка просто испугается и тут же категорически откажется от заманчивого предложения. Поэтому жена предусмотрительно говорила как можно более мягко и уклончиво, стараясь сгладить острые углы и умолчать о самых непристойных и шокирующих подробностях "лечения". Но про саму клизму, как неизбежную часть "оздоровительного курса", она все-таки честно упомянула в разговоре, хотя и постаралась представить ее в максимально привлекательном свете, как нечто почти приятное и полезное. А вот обо всем остальном – про унизительные запирающие пробки в заднице и киске, про позорные пояса верности, про наказания и прочие извращения – она, конечно же, благоразумно умолчала, решив, что, если сразу вывалить на бедную подругу всю эту шокирующую правду, та просто в ужасе убежит и больше никогда не захочет иметь с ней никаких дел.

В красочной рекламной брошюре, выпущенной клиникой для привлечения новых клиенток, все было расписано в самых радужных и привлекательных тонах, словно речь шла о фешенебельном спа-салоне, а не о заведении для извращенных сексуальных утех. Но если вдруг кто-то излишне дотошный и подозрительный догадается внимательно прочитать мелкий шрифт в едва заметной сноске на последней странице, то там, возможно, и сможет с удивлением обнаружить, что мелким шрифтом в одну строчку предусмотрительно написано черным по белому: «Лечение в нашей клинике включает в себя комплекс разнообразных действий по эффективному управлению и тщательному контролю за всеми физиологическими функциями организма пациентки, а также, в случае необходимости, применение методов физического стеснения и даже, в отдельных случаях, телесного наказания с целью гарантированного повышения общей эффективности лечебного процесса».

Интересно, много ли потенциальных клиенток, невнимательно пробежав глазами эту мелкую и невнятную сноску, смогут правильно понять истинную суть предлагаемого "лечения"? Большинство доверчивых женщин, вероятно, просто не обратят на нее никакого внимания, целиком и полностью сосредоточившись на разглядывании красивых глянцевых фотографий роскошных больничных интерьеров и приветливых, располагающих к доверию лиц улыбчивых врачей и медсестер, которыми пестрела рекламная брошюра.

«Больница на самом деле просто замечательная, поверь мне на слово, дорогая! Персонал там в основном женский, очень вежливый и обходительный, и пациентов-мужчин в клинике совсем немного, так что ты можешь совершенно не стесняться своего тела и своих проблем, чувствуй себя как дома ──»

На глянцевой обложке красочной брошюры были размещены тщательно отретушированные фотографии приветливого медицинского персонала клиники, и даже та неприветливая и циничная медсестра с неприятными лисьими глазами на обложке брошюры вдруг неестественно улыбалась во все свои тридцать два зуба, изображая любезность и радушие. Клизменная комната в брошюре была скромно обозначена как обычный "процедурный кабинет", а на прилагающихся фотографиях внутри все было аккуратно и пристойно разделено тонкими белыми занавесками, создавая иллюзию приватности и уединенности. Конечно, ни одно из унизительных гинекологических кресел для клизм на рекламных фотографиях предусмотрительно показано не было, чтобы не отпугнуть излишне стеснительных клиенток.

«В общем, Сёко, давай с тобой хотя бы один-единственный раз съездим вместе туда, просто чтобы самой своими глазами все увидеть и попробовать на себе, а там уже решим окончательно, понравится нам или нет, и стоит ли продолжать эти поездки в клинику в дальнейшем. Если вдруг тебе совсем уж не понравится, мы всегда сможем отказаться от продолжения лечения в любой момент, никто же нас там насильно держать не будет, правда? »

Когда я в первый раз уговаривал свою жену Томоми поехать в эту странную клинику для лечения запоров, ситуация была практически один в один точно такой же, как и сейчас с ее подругой Сёко. Моя жена тогда тоже долго упиралась и смущенно говорила: «Да ну, Ёсио, какое еще лечение от запоров, это же так стыдно и унизительно, я ни за что не поеду в такую позорную клинику», а я тогда точно так же уговаривал ее, думая про себя: «Нужно хоть как-нибудь затащить ее туда в первый раз, а там уж как-нибудь само собой все устроится, и мы на месте разберемся, что к чему».

**Разговор жены с подругой по телефону неожиданно затянулся на довольно долгое время, видимо, Сёко никак не могла решиться и окончательно сказать твердое «да» на заманчивое, но сомнительное предложение жены. Я невольно прислушивался к обрывкам их телефонного разговора, украдкой наблюдая за женой, и втайне подспудно надеялся, что Сёко все-таки в конце концов согласится на эту авантюру и поедет вместе с моей женой в клинику. **

Дело в том, что подруга жены, эта милая Сёко, своей весьма привлекательной и женственной внешностью и соблазнительной фигурой уже довольно давно и настойчиво будоражила мое похотливое мужское воображение, вызывая нескромные эротические фантазии.

Иногда, когда выдается свободная минутка, я люблю незаметно наблюдать из окна за тем, как она увлеченно поливает свои любимые цветы на балконе. Иногда, случайно заметив мой нескромный взгляд, милая Сёко-сан всегда приветливо улыбается своей фирменной «нико-нико» улыбкой, словно маленькая девочка. Ее прямые, блестящие волосы длиной чуть ниже плеч и очаровательные, глубокие ямочки на щеках, которые так мило появляются всякий раз, когда она искренне улыбается, неизменно производят на меня сильное впечатление, вызывая нежные чувства. Я всегда слегка кланяюсь ей в ответ и вежливо здороваюсь, стараясь скрыть свое похотливое возбуждение.

«Какие красивые цветы у вас распустились, Сёко-сан, просто глаз не отвести, правда? », «Да, что вы, это все они так хорошо выросли из семян, которые мне ваша добрая Томоми-сан любезно дала, вот, полюбуйтесь», «Вот как, значит, у вас на самом деле просто волшебные руки, раз так хорошо получается за ними ухаживать, молодец», «Ой, да что вы, ерунда какая, это совсем не сложно, я вам сейчас срежу небольшой букетик, если хотите, в благодарность за комплимент».

Мило болтая ни о чем, Сёко-сан вдруг неожиданно приседает прямо передо мной на корточки перед большим балконным ящиком с цветами, чтобы срезать для меня обещанный букет. Видимо, беспечно полагая, что ее фигура надежно скрыта от посторонних глаз за плотным решетчатым ограждением балкона, она совершенно не стесняясь неприлично раздвигает свои стройные ноги в стороны, наклоняясь за цветами. Но в узкую щель между металлическими прутьями ограждения мне вдруг прекрасно видна ее соблазнительная промежность, обтянутая тонкими черными домашними леггинсами.

Эти обтягивающие домашние леггинсы оказались на удивление тонкими и прозрачными, словно вторая кожа, и настолько плотно облегали ее интимные места, что отчетливо проступали даже очертания ее больших, чувственных половых губ. И при этом, несмотря на ее подчеркнуто бледную кожу и общую стройность фигуры, у нее оказалась на удивление большая и упругая попа, аппетитные ягодицы так и манили к себе, и то, как эластичные леггинсы соблазнительно врезаются в упругие полушария ее попки, почему-то особенно сильно возбуждает мое похотливое воображение, разжигая во мне неутолимую страсть.

(……Клизму бы сейчас в эту упругую большую попку, да поглубже, а потом полюбоваться на ее невинное детское личико, искаженное гримасой боли и унижения, хм-м-м, аж мурашки по всему телу побежали от одной только этой сладостной мысли, как же я хочу ее прямо сейчас, не могу больше терпеть……)

И вот, через несколько томительных дней ожидания, моя жена, видимо, все-таки сумела окончательно уговорить свою строптивую подругу Сёко поехать вместе с ней в эту странную клинику для "лечения от запоров". Сёко-сан, как я понял из обрывков разговоров жены по телефону, поначалу категорически не хотела делать никаких клизм, ужасно стесняясь этой унизительной процедуры, но, в конце концов, видимо, все-таки согласилась на "лечебный сеанс", наивно решив про себя, что «вдвоем с подругой будет не так страшно и стыдно проходить через все эти неприятные процедуры».

Доктор, как я и предполагал заранее, скорее всего, ввел бедной Сёко-сан стандартный клизменный раствор «Донон», который они обычно используют для всех новых пациенток в клинике. Как и следовало ожидать, ее кишечник не выдержал такого напора и предательски обкакался прямо на столе, и в качестве сурового "медицинского наказания" за "недержание кала", как мне потом рассказывала жена, ее подвергли унизительной порке розгами по голой попке, как и положено по строгим правилам клиники.

После этой позорной экзекуции, как мне в подробностях рассказывала вернувшаяся жена, бедной Сёко-сан, в назидание другим непослушным пациенткам, вставили в задницу унизительную запирающую пробку, и ей пришлось, унизившись, полностью подчиниться суровой и безжалостной воле персонала больницы, беспрекословно выполняя все их требования и приказания.

Я, к сожалению, не смог увидеть всего этого своими собственными глазами, а мог только жадно слушать подробные рассказы вернувшейся из клиники жены, живо представляя себе все непристойные детали произошедшего с ее подругой Сёко. Но мои собственные воспоминания о недавнем совместном посещении этой клиники вместе с женой были еще слишком свежи и ярки в памяти, и поэтому я без особого труда мог живо и реалистично представить себе, как именно все это происходило на самом деле с бедной и униженной Сёко-сан в стенах этого странного медицинского заведения.

«В клизменной сегодня был просто какой-то ужас, Ёсио! Раньше я всегда была там одна, как белая ворона, а когда нас вдруг оказалось сразу двое, да еще и в одной процедурной, то и вариантов для всяких непристойных медицинских экспериментов сразу как-то неожиданно прибавилось, правда? »

Жена, вернувшись из клиники, возбужденно делилась со мной своими свежими впечатлениями, явно намекая на какие-то новые извращения, которым они с подругой подверглись в клинике.

«Хм, интересно, а что именно они там с вами вытворяли? Может быть, ваши попы как-то хитроумно соединяли вместе, чтобы усилить эффект? »

Я, подыгрывая жене, небрежно пошутил, пытаясь выведать у нее подробности новых унижений.

«Э, попы соединяют? Это еще зачем? Ты что такое несешь, Ёсио? »

Жена удивленно вскинула брови, явно не понимая моего извращенного намека.

«А, нет, ничего, просто так, глупая мысль в голову пришла, забудь, милая ──»

Я, неловко отшутившись, поспешил сменить тему, вспомнив тех старшеклассниц, которых мы с женой видели в клинике в прошлый раз. Я небрежно спросил жену, не делали ли им с Сёко в клизменной случайно ту самую позорную "клизму-качели", которую тогда делали тем бедным школьницам, но, видимо, в этот раз им как-то повезло, и нет, ничего подобного с ними, к счастью, не случилось.

«Массаж прямой кишки! Вот что они с нами вытворяли, Ёсио! Я-то уже более-менее привыкла к этим зверским массажам, а вот бедная Сёко-сан была в клинике в первый раз, и в итоге, как ты думаешь, что с ней приключилось? ──»

В рамках "лечения" от хронических запоров, обеих подруг, мою жену Томоми и ее подругу Сёко, в этот раз сначала подвергли унизительной процедуре "массажа прямой кишки", и бедную Сёко-сан, как мне с удивлением рассказала жена, в итоге даже довели до болезненного оргазма прямо через задний проход, а в довершение этого извращенного сеанса, ей еще и бесцеремонно кончили прямо в попку, не спрашивая ее согласия.

«Я-то хоть как-то с трудом продержалась во время этого зверского массажа, но вот бедная Сёко совсем расклеилась, помнишь ту садистку медсестру с лисьими глазами? Хоть мы с Сёко и близкие подруги, но в итоге нас обеих все равно жестоко наказали за нашу слабость и невоздержанность, представляешь себе этот ужас ──»

Как выяснилось в ходе дальнейшего рассказа жены, бедную Сёко-сан жестоко наказали за то, что она непроизвольно обмочилась прямо во время унизительной процедуры, а мою жену Томоми, как это часто бывает в этой странной клинике, наказали просто "за компанию", чтобы не зазнавалась, как будто все это было заранее подстроено и спланировано циничным персоналом клиники.

Клизма-наказание, которой в назидание другим непослушным пациенткам подвергли обеих подруг, началась с того, что их бесцеремонно раздели донага прямо в процедурной комнате и тут же поставили лицом к стене, зафиксировав их хрупкие руки, беспомощно поднятыми высоко над головой в унизительной позе.

«И так стоять совершенно голой с позорно поднятыми руками уже невыносимо стыдно перед всеми, а потом эти садистки еще и одну ногу каждой из нас зачем-то подвесили на веревке к потолку ──»

«Э, обеих вас сразу? И тебя, и Сёко? »

Я с удивлением переспросил жену, пытаясь представить себе эту извращенную картину.

«Да, представь себе, Ёсио, и так нас и подвесили, совершенно голых и беспомощных, лицом друг к другу, как двух позорных кукол, так что бедная Сёко-сан была вынуждена волей-неволей разглядывать мою голую вагину, а я, соответственно, ее обнаженную киску. Стыдобища была, просто неописуемый ужас, я чуть сквозь землю не провалилась от позора».

Двух совершенно обнаженных и униженных женщин, уже позорно висящих с поднятыми руками, эти садистки медсестры вдруг неожиданно подвесили еще и за одну ногу, привязав каждую тонкой веревкой к крюку под потолком. Их беспомощно разведенные ноги окончательно обнажили для всеобщего обозрения их позорные вагины и анусы, которые теперь уже совершенно невозможно было хоть как-то прикрыть от посторонних похотливых взглядов, и их интимные места безжалостно предстали прямо перед глазами друг друга в самом неприглядном виде.

В этом крайне унизительном и беспомощном положении и началась садистская клизма-наказание. Эта позорная процедура намеренно продолжалась довольно долго, заставляя бедных подруг мучительно стыдиться друг друга и своего беспомощного положения.

«В таком позорном виде, совершенно голых и развешанных, нас еще и зачем-то подвергли унизительному ректальному осмотру, причем все разом ──»

«Э, все? Это как – "все разом"? Кроме лечащего доктора в процедурной комнате был еще кто-то посторонний? »

Я с удивлением переспросил жену, не веря своим ушам.

«Да, представь себе, Ёсио, в тот раз в клинике зачем-то оказалось сразу двое каких-то молодых врачей-стажеров, вот ужас. Я-то, конечно, уже не в первый раз прохожу через все это позорное унижение, поэтому как-то с горем пополам стерпела, а вот бедная Сёко-сан была в клинике впервые в жизни, и она, конечно, от ужаса и стыда тут же стала отчаянно отказываться от осмотра ──, но, как говорится в пословице, "после драки кулаками не машут", согласие-то на все эти процедуры было уже заранее подписано, так что никто ее, конечно, слушать не стал ──»

И правда, я тут же вспомнил, что в том самом "добровольном согласии", которое всем новым пациенткам клиники выдают на подпись еще при первом приеме вместе с подробной медицинской анкетой, черным по белому четко написано мелким шрифтом: «В нашей специализированной клинике регулярно проводится клиническое обучение молодых медицинских кадров. Покорнейше просим всех наших уважаемых пациенток с пониманием отнестись к тому, что некоторые лечебные и диагностические процедуры в нашей клинике могут быть доверены проведению врачу-стажеру под непосредственным руководством опытного лечащего врача и квалифицированной медицинской сестры».

«Нам еще до начала всех процедур в больнице подробно объяснили это правило и вежливо попросили заранее дать свое добровольное согласие на возможное участие молодых стажеров в нашем лечении ──, но, честно говоря, никто из нас, конечно, даже и предположить не мог в самом страшном сне, что эти похотливые стажеры будут принимать самое непосредственное участие в нашем позорном наказании и унижении».

«И эти похотливые стажеры, представь себе, Ёсио, они все это время бесстыдно держали свои грязные пальцы прямо у нас в попе, не стесняясь совершенно ──»

Унизительный ректальный осмотр с позорно широко раздвинутыми и зафиксированными ногами продолжался настойчиво и мучительно долго, словно садисты-стажеры намеренно издевались над беспомощными пациентками. Указательный палец похотливого врача-стажера, глубоко и бесцеремонно введенный в чувствительный анус бедной Сёко, так и оставался неподвижно воткнутым там, словно позорная пробка, пока у нее от боли, стыда и унижения окончательно не помутилось в глазах, и она едва не потеряла сознание.

(……Стажеры, говоришь? Да я почти уверен, что и эти двое молодых "стажеров", скорее всего, тоже были самые обыкновенные подставные актеры, нанятые клиникой специально для подобных унизительных представлений. Вот же чертовы лицемеры, эти извращенцы, они бесстыдно лапают чужие анусы и вагины моих любимых женщин – и моей жены Томоми, и ее милой подруги Сёко, а с другой стороны, ну да, если уж честно признаться самому себе, то я и сам ведь точно такой же похотливый извращенец, так что, по большому счету, мы с этими "стажерами" тут, пожалуй, вполне квиты, и нечего мне тут особо возмущаться лицемерно……)

И унизительная клизма-наказание, и позорная дефекация стоя на глазах у похотливых врачей и медсестер, были, видимо, действительно настолько стыдными и мучительными для обеих подруг, что в самом конце этого кошмарного сеанса бедная Сёко-сан, окончательно сломавшись морально, вдруг неожиданно громко расплакалась прямо в процедурной комнате, словно маленькая обиженная девочка.

«Сёко-сан вдруг ни с того ни с сего громко расплакалась, прямо навзрыд ──, и я, глядя на нее, тоже почему-то не выдержала и тут же за компанию вместе с ней тоже горько разрыдалась, как последняя дура ──»

«Но знаешь ──, после всего этого кошмара, представляешь, через некоторое время Сёко-сан (翔子さん) вдруг сама меня позвала! Я сама была в шоке, если честно! »

Несмотря на такие тяжелые и унизительные переживания в клинике, как это ни странно и парадоксально звучит, бедная Сёко-сан, видимо, на самом деле так и не смогла до конца забыть ту самую первую клизму в больнице, и теперь вот, представь себе, она сама настойчиво зовет мою жену поехать туда снова вместе вдвоем, словно ничего и не случилось, и все те унижения и наказания были лишь приятным сном.

«Похоже, что ей это все-таки пришлось по извращенному вкусу ──, эта Сёко-сан теперь ждет нашей следующей поездки в клинику даже с каким-то болезненным нетерпением, гораздо больше, чем я сама, вот уж не думала, что она такая извращенка ──»

Моя жена Томоми, которая поначалу вообще на дух не переносила даже саму мысль о клизме, потом постепенно как-то незаметно для себя привыкла к тому странному, ни с чем не сравнимому чувству легкости и свободы во всем теле, которое неизменно наступало после тщательной дефекации, а также и к особому, извращенному удовольствию от невыносимого стыда, когда ее самые интимные места позорно оказываются на всеобщем обозрении похотливых врачей и медсестер, и унизительная клизма постепенно и незаметно вошла в ее повседневную жизнь, став почти что привычной и даже необходимой процедурой.

А вот бедная Сёко-сан, как с удивлением рассказывала мне жена, полюбила унизительные клизмы с еще большим, каким-то прямо-таки болезненным энтузиазмом и страстью, чем даже она сама, хотя поначалу так отчаянно сопротивлялась и упиралась. Лечащий доктор, как оказалось, еще раньше цинично говорил моей жене, что чем больше женщина на словах яростно кричит, что она якобы ненавидит клизмы, потому что ей ужасно стыдно и противно, тем на самом деле больше ее похотливое воображение на самом деле интересуется этими унизительными процедурами и тайком мечтает о них.

«Сёко-сан, пока ей еще не успеют вставить в попку толстую клизменную трубку, ведет себя как маленький капризный ребенок, отчаянно кричит и даже плачет от страха и унижения, но как только ей все-таки насильно вставляют эту проклятую трубку в задницу, так она тут же мгновенно млеет от какого-то извращенного удовольствия и начинает тихонько постанывать и дергаться всем телом ──»

Лечащий доктор в клинике, как выяснилось, также цинично говорил моей жене, что те женщины, которые внешне относительно спокойно и безучастно воспринимают процедуру клизмы, гораздо реже становятся по-настоящему зависимыми от этих унизительных процедур, а вот те пациентки, которые вначале яростно и отчаянно сопротивляются и упираются, как только им хоть один-единственный раз насильно сделают клизму, почти мгновенно и бесповоротно попадают под ее извращенные чары, становясь рабынями клизменной зависимости на всю оставшуюся жизнь.

«Мне как-то даже немного не по себе и совестно перед Сёко ──, как будто это я сама невольно разбудила в бедной Сёко-сан ее до поры до времени тщательно скрытую и глубоко запрятанную эрогенную зону – ее собственный невинный анус ──»

И, наверное, именно после этого откровенного и пикантного рассказа моей жены о похождениях ее подруги Сёко в клинике для извращенок, мне вдруг и самому неожиданно сильно захотелось своими собственными глазами хоть одним глазком увидеть, как именно толстый клизменный шприц бесцеремонно и грубо вонзается в эту упругую и соблазнительную большую попку милой Сёко-сан, пробуждая во мне похотливые и непристойные фантазии, от которых по всему телу побежали предательские мурашки.