Мои соседи ч.5. Тематика: Дала соседу

Утро началось как обычно: Люся проснулась раньше Ромы, лежала рядом, глядя на его спокойное, юное лицо. Её пальцы слегка коснулись его щеки, покрытой лёгкой щетиной, и она улыбнулась, чувствуя тепло в груди. Но это тепло быстро сменилось тревогой — мысли о Борисе, как назойливые мухи, снова закружились в голове. Она тихо встала, натянула халат и пошла на кухню. Решила приготовить что-то посерьёзнее, чем вчера: достала мясо, картошку, начала лепить котлеты, нарезала овощи для салата. Ей нравилось хлопотать — это отвлекало, возвращало ощущение контроля над жизнью.

Рома проснулся от аппетитных запахов, потянулся, зевнул и босиком, в одних шортах, пошёл на кухню. Увидев Люсю у плиты, он обнял её сзади, прижавшись всем телом. Его тёплые руки скользнули по её талии, губы мягко коснулись шеи, оставив лёгкий поцелуй.

— Доброе утро, Люсь, моя сладкая бабуль, — прошептал он с улыбкой, слегка куснув её за мочку уха.

Она засмеялась, отмахнувшись рукой, но не отстранилась — ей нравилось его тепло, его игривость.

— Доброе, шалун ты мой. Садись, сейчас котлеты с пюре будут готовы. Выспался хоть?

— Как младенец, — он потёр глаза и плюхнулся за стол. — Ты просто чудо, Люсь. Боря небось каждый день такое ел, пока не запил?

Упоминание мужа кольнуло её, как иголка. Она поставила перед Ромой тарелку с дымящимися котлетами, пюре и салатом, налила ему кофе и села напротив, задумчиво глядя в свою чашку.

— Ел, пока трезвый был, — тихо сказала она. — А потом ему уже не до еды стало, лишь бы бутылка рядом. Ешь, Ромка, не остudi.

Он принялся за еду, но смотрел на неё внимательно, будто читал её мысли. Проглотив кусок, отложил вилку и спросил:

— Люсь, ты о нём думаешь, да? Не хочешь сходить, поговорить? Я вижу, тебе неспокойно.

Она кивнула, помешивая кофе, хотя сахара туда не клала.

— Думаю, Ром. Не могу я его совсем из сердца вырвать. Вчера Зина звонила, сказала, он спрашивал, где я. Может, скучает? Или злится? Не знаю...

Рома протянул руку через стол, накрыл её ладонь своей — молодой, тёплой, сильной. Её пальцы, тонкие, с проступающими венами, задрожали под его прикосновением.

— Сходи, Люсь, — мягко сказал он. — Я не против, правда. Если тебе это нужно, поговори с ним. Только скажи мне потом, как всё прошло, ладно? Я за тебя переживаю.

Она сжала его руку в ответ, благодарная за понимание. После завтрака Рома ушёл на работу, пообещав вернуться пораньше. Люся осталась одна, прибралась на кухне, а потом долго стояла у окна, глядя на дождь. Наконец решилась: надела пальто, взяла зонтик и пошла к своей старой квартире.

Когда она постучала в дверь, сердце билось так громко, что заглушало шум дождя. Дверь открыл Борис — и Люся замерла, не узнавая его. Он был чисто выбрит, в свежей рубашке, от него пахло не перегаром, а одеколоном — старым, советским, который она ему когда-то подарила. Квартира тоже удивила: чисто, ни бутылок, ни окурков, на столе — ваза с яблоками, а на плите что-то тихо кипело.

— Люда, — сказал он, и голос его был мягким, без привычной хрипотцы. — Заходи. Я ждал, что ты придёшь.

Она шагнула внутрь, оглядываясь. Борис закрыл дверь, подошёл к ней, помог снять пальто. Его руки слегка дрожали, но он старался держаться уверенно.

— Боря, ты... трезвый? — спросила она, не веря глазам.

Он кивнул, глядя ей прямо в глаза.

— Третий день не пью, Люда. Решил, хватит. Без тебя тут пусто стало, как в могиле. Вернись, а? Я всё осознал. Не хочу тебя терять.

Люся смотрела на него, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Он шагнул ближе, взял её руки в свои — старые, морщинистые, но всё ещё сильные.

— Ты мне нужна, Люда, — тихо сказал он. — Как женщина, как жена. Я по тебе скучаю. Не только по твоей стряпне, а по тебе самой.

Его слова, его взгляд пробудили в ней что-то давно забытое. Она не успела ответить — Борис наклонился и поцеловал её. Сначала осторожно, словно проверяя, а потом глубже, притянув её к себе. Его губы были сухими, тёплыми, с лёгким привкусом мятной конфеты. Люся не отстранилась — ответила, чувствуя, как старое тепло разливается по телу.

Он повёл её в спальню, где постель была аккуратно заправлена — непривычно для последних месяцев. Борис прижал её к себе, его руки скользнули под её кофту, поглаживая спину, бока, поднимаясь к груди. Он сжал её мягкие, тяжёлые груди через ткань, тихо выдохнув:

— Люда, ты всё такая же... моя.

Она задрожала, когда он стянул с неё кофту, расстегнул лифчик, обнажая её висячие, но всё ещё полные груди с тёмными сосками. Борис наклонился, взял один сосок в рот, посасывая его, слегка прикусывая зубами. Люся застонала, запустив пальцы в его седые волосы. Его руки тем временем расстёгивали её юбку, стягивали трусы, и вот она стояла перед ним голая, смущённая, но возбуждённая.

— Боря, мы ж старые уже... — прошептала она, но он покачал головой.

— Не говори так. Ты красивая, Люда. Всегда была.

Он разделся сам — медленно, неловко, но решительно. Его тело было старым, с морщинами и пятнами, но член неожиданно начал твердеть, поднимаясь из седых волос. Люся удивилась — давно такого не видела. Борис лёг на кровать, потянул её к себе. Она легла рядом, и он начал целовать её шею, грудь, живот, спускаясь ниже. Его пальцы раздвинули её волосатые половые губы, нашли клитор, потерли его, и Люся выгнулась, чувствуя, как влага скапливается между ног.

— Боря... — простонала она, а он уже лизал её, его язык скользил по клитору, проникая внутрь, вылизывая её соки. Она стонала громче, вцепившись в простыню, а он, дыша тяжело, поднялся и направил свой член к её влагалищу. Вошёл медленно, с хриплым стоном, чувствуя, как её горячие, влажные стенки обхватывают его.

— Люда, как же я по тебе соскучился, — прохрипел он, начиная двигаться. Его толчки были не такими резкими, как у Ромы, но глубокими, ритмичными. Люся подмахивала ему, чувствуя, как он заполняет её, как было в молодости. Борис сжал её грудь, теребя сосок, и ускорился, его дыхание стало прерывистым. Через несколько минут он напрягся, выдохнул и кончил в неё, изливая тёплую струю. Люся не кончила, но ей было приятно — это было их возвращение друг к другу.

Они лежали рядом, тяжело дыша. Борис повернулся к ней, погладил её по щеке.

— Люда, я знаю, что ты с Ромкой... ну, близка, — начал он тихо. — И я не против. Он молодой, горячий, даёт тебе то, что я уже не могу. Мне даже... нравится думать об этом. Хотел бы посмотреть, как вы... А если встанет, может, и сам бы присоединился. Ты не думай, я не злюсь. Это странно, но заводит.

Люся замерла, не веря ушам. Её щеки вспыхнули, но где-то внутри шевельнулось любопытство.

— Боря, ты серьёзно? — спросила она, глядя на него.

— Серьёзно, Люда. Если тебе с ним хорошо, пусть будет. Только не уходи совсем, ладно?

Она кивнула, всё ещё ошеломлённая. Вернувшись к Роме, она рассказала ему всё — и про секс с Борей, и про его слова. Рома удивился, но в его глазах мелькнул интерес.

— Ну и дела, Люсь... Если он не против, то и я не против. А посмотреть — это даже любопытно, — сказал он с улыбкой.

Вечером Рома достал посылку со смазкой. Они поужинали, выпили вина, и страсть накрыла их с новой силой. На кровати он раздел её медленно, целуя каждый участок кожи: шею, грудь, живот, бёдра. Стянул трусы, раздвинул её ноги, лизнул её влажную щель, посасывая клитор, пока она не застонала. Потом взял смазку, нанёс ей на пальцы, смазал её тугую попку, массируя вокруг дырочки.

— Расслабься, Люсь, я аккуратно, — прошептал он, вставляя один палец. Она напряглась, но он двигал медленно, добавляя смазку, пока её узкая дырочка не привыкла. Второй палец вошёл легче, и Люся застонала — боль смешалась с удовольствием. Рома растягивал её, шепча:

— Какая ты тесная, бабуль, сейчас будет ещё лучше.

Он смазал свой твёрдый член, приставил его к её попке, надавил. Люся вскрикнула, когда головка вошла, растягивая её до предела. Боль обожгла, но Рома остановился, дал ей привыкнуть, гладя её бёдра.

— Терпи, сладкая, сейчас легче станет, — хрипло сказал он, входя глубже. Она выдохнула, чувствуя, как её попка обхватывает его член, как он заполняет её. Он начал двигаться — медленно, потом быстрее, держа её за бёдра. Люся стонала, боль ушла, сменившись жгучим удовольствием. Её рука скользнула к клитору, тёрла его, пока Рома трахал её в попку, шлёпая по ягодицам.

— Люсь, ты такая горячая... Кончу скоро, — простонал он, ускоряясь. Она чувствовала, как его член пульсирует в её узкой дыре, как её тело дрожит от нового ощущения. Когда он кончил, изливаясь в её попку горячими струями, она закричала, кончая от своих пальцев, сжимая его внутри. Они рухнули на кровать, потные, счастливые.

— Ромка, это было... нереально, — выдохнула она, а он поцеловал её в губы.

— С тобой всё нереально, Люсь, — ответил он, обнимая её.

А Борис тем временем лежал дома, вспоминая Люсю, её стоны, её тело. И думал, что, может, их странная новая жизнь только начинается.

Прошёл день после разговора Люси с Борей, и её мысли всё ещё путались. Она рассказала Роме про его трезвость, их близость и его открытость к её связи с ним. Рома, вместо того чтобы напрячься, улыбнулся с любопытством.

— Люсь, а если Борю в гости позвать? — предложил он вечером, разливая вино. — Пусть посмотрит, как нам с тобой хорошо. Интересно, что из этого выйдет.

Люся покраснела, но мысль её зацепила. После недавних событий она чувствовала себя смелее. Кивнув, она согласилась, и Рома тут же набрал Бориса.

— Борис Михалыч, заходи завтра вечерком, посидим, выпьем. Люся тут, скучает, — сказал он с лёгкой насмешкой.

Борис согласился, хоть и чуть настороженно. На следующий вечер он пришёл точно в семь, с бутылкой коньяка. Выглядел опрятно: свежая рубашка, брюки, волосы причесаны. Люся обняла его на пороге, вдохнув знакомый запах одеколона.

— Боря, рада, что ты трезвый, — улыбнулась она. — Проходи, садись.

Рома накрыл стол: курица, картошка, салат, три рюмки. Они выпили по первой, поболтали о пустяках, но напряжение витало в воздухе. Борис замечал, как Рома касается Люсиного бедра, как она улыбается ему.

После второй рюмки Рома решил начать. Обнял Люсю за талию, поцеловал в шею, прямо перед Борей. Она хихикнула, слегка отстраняясь, но не всерьёз.

— Ромка, Боря же смотрит, — шепнула она, но в голосе было больше кокетства.

— Пусть смотрит, мамуль, — ответил Рома, глядя на Бориса. — Борис Михалыч, вы ж не против, да? Сами говорили, что любопытно.

Борис кивнул, откинувшись на стуле, его глаза заблестели.

— Покажи, Ромка, как моя любимая умеет, — сказал он тихо, с теплом и лёгкой похотью.

Рома повёл Люсю на диван, задрал её кофту, обнажая грудь без лифчика. Соски уже затвердели, и он взял один в рот, посасывая нежно, но жадно. Люся застонала, гладя его по волосам. Борис смотрел, как парень ласкает его жену, и чувствовал, как в штанах становится тесно.

Рома стянул с неё юбку и трусы, раздвинул ноги, открывая Борису её волосатую, влажную промежность.

— Смотри, Борис Михалыч, какая у нас Люся сладкая, — сказал он, проведя пальцем по её складкам и облизав его. Наклонился и начал лизать, вылизывая клитор, проникая языком глубже. Люся стонала, выгибаясь, её руки мяли простыню. Борис дышал тяжелее, его член начал твердеть.

— Люда, любимая, соси ему, — прохрипел Борис, расстёгивая ширинку. Он вытащил свой старый, но вставший хуй, медленно поглаживая, глядя на жену.

Люся опустилась перед Ромой, расстегнула его джинсы, достала его молодой, толстый член и обхватила губами. Борис застонал от вида: его жена жадно сосала Рому, беря его глубоко, до горла, слюна стекала по подбородку. Рома рычал, держа её за голову, двигаясь ей навстречу.

— Да, мамуль, бери мой хуй, вот так, глубже, — выдохнул он, а Борис кивнул, поглаживая себя быстрее.

Рома вытащил член из её рта, поставил Люсю раком, лицом к Борису. Взял смазку, нанёс на её попку и свой хуй. Борис замер, когда Рома начал входить в её жопу. Люся вскрикнула, её дырочка растягивалась вокруг члена, но смазка помогала. Рома двигался медленно, затем быстрее, шлёпая её по ягодицам.

— Бабуль, твоя жопа такая тесная, кайф, — простонал он, а Люся отвечала стонами, глядя на Бориса. Тот видел, как её пизда течёт, как Рома трахает её сзади, и его хуй встал колом — крепче, чем за последние годы.

— Ромка, Люда... можно мне к вам? — спросил Борис, вставая, его голос дрожал от желания.

Люся глянула на Рому, тот улыбнулся.

— Давай, Борис Мiсhалыч, присоединяйся. Мы ж тебя уважаем, — сказал он, не выходя из её попки.

Борис подошёл, сбросил брюки, его член торчал, красный и твёрдый. Люся потянулась к нему, взяла в рот, начав сосать, пока Рома трахал её сзади. Борис застонал, держа её за волосы, наслаждаясь её губами.

— Люда, жена моя, как же ты сладко сосёшь, — выдохнул он, а Рома добавил:

— Мамуль, бери его глубже, ты у нас лучшая.

Люся стонала, её рот был занят Борей, а пизда текла от Ромы. Он вытащил член из её жопы, лёг на спину, потянул её сверху, войдя в её мокрую пизду. Борис смотрел, как Рома ебёт его жену, и шагнул ближе. Смазал свой хуй слюной и приставил к её растянутой попке.

— Любимая, прими нас обоих, — прохрипел он, входя медленно. Люся вскрикнула, чувствуя, как два члена заполняют её — один в пизде, другой в жопе. Это было тесно, но кайфово, её тело дрожало от удовольствия.

Рома и Борис двигались, растягивая её дыры. Люся стонала громко, её клитор тёрся о Рому, и она кончила, сжимая их внутри, её соки текли по ногам. Борис шлёпал её по жопе, его член пульсировал в её узкой дыре. Рома смотрел на Бориса, чувствуя странное тепло — его стоны, его близость возбуждали не меньше, чем Люся.

— Борис Михалыч, давай кончим в неё вместе, — выдохнул Рома, и Борис кивнул, ускоряясь.

— Люда, любимая, сейчас зальём тебя, — прохрипел он. Через минуту они кончили: Рома в её пизду, Борис в жопу, их сперма смешалась внутри, вытекая наружу. Люся рухнула на Рому, дрожа, Борис лёг рядом, тяжело дыша.

Они лежали молча, потные, но довольные. Рома глянул на Бориса, поймал его взгляд — в нём было что-то новое, не просто дружба, а интерес. Борис улыбнулся, хлопнул Рому по плечу.

— Ромка, ты молодец. И хуй у тебя крепкий. Может, ещё как-нибудь... поэкспериментируем, а? — сказал он, и Рома понял, что это не шутка. Его член дёрнулся от этой мысли.

— Почему бы и нет, Борис Михалыч, — ответил он с улыбкой. — С тобой тоже классно.

Люся лежала между ними, слушала и думала, что их связь становится всё интереснее — и чертовски волнующей.

На следующий день после их первого группового опыта троица решила встретиться снова. Люся предложила собраться у Ромы — её маленькая квартира уже стала их уютным уголком. Борис пришёл первым, с пакетом яблок и бутылкой сока вместо коньяка. Он твёрдо решил не пить больше, и это заметно сказалось на нём: глаза ясные, движения увереннее. Рома притащил с работы вино и пиво, а Люся наготовила еды: запекла мясо с картошкой, сделала салат и даже испекла пирог с яблоками.

Вечер начался спокойно. Они сидели за столом, ели, смеялись. Рома с Люсей пили вино, потом перешли на пиво, а Борис потягивал сок, наблюдая, как их щёки розовеют, а языки развязываются. После третьего бокала Люся захихикала, прижавшись к Роме.

— Ромка, ты вчера такой шалун был, — сказала она, погладив его по руке. — И ты, Боря, молодец, что с нами был. Мне понравилось, как вы меня... ну, вдвоём.

Борис улыбнулся, глядя на неё с теплом.

— Любимая моя, ты такая красивая, когда счастлива, — ответил он. — А Ромка молодец, знает, как тебя радовать.

Рома, уже изрядно захмелевший, подмигнул Борису.

— Борис Михалыч, а ты тоже ничего. Вчера я прям почувствовал... что-то такое. Может, попробуем ещё ближе познакомиться? — он хмыкнул, хлопнув его по плечу.

Люся засмеялась, подливая себе вина.

— Ох, мальчики мои, вы что, друг с другом хотите? Я не против, мне даже любопытно посмотреть, — сказала она, её глаза блестели от алкоголя и интереса.

Борис, хоть и трезвый, почувствовал, как от этих слов в груди что-то шевельнулось. Он вспомнил вчерашний взгляд Ромы, его крепкое тело рядом, и член в штанах начал твердеть.

— Ромка, если ты серьёзно, то давай попробуем, — сказал он тихо. — Я ж не пью, голова ясная, всё понимаю.

Рома допил пиво, отставил бутылку и потянул Люсю с Борей к дивану.

— Мамуль, ты с нами, помогай, — сказал он, целуя её в щёку. — А ты, Борис Михалыч, не стесняйся.

Они уселись на диван, Люся между ними, уже пьяная и весёлая. Рома начал с неё — задрал её кофту, обнажая грудь, и принялся сосать её соски, гладя её по животу. Люся застонала, глядя на Бориса.

— Боря, любимый, иди к нам, — прошептала она, потянув его за руку.

Борис придвинулся, поцеловал её в губы, глубоко, с языком, пока Рома ласкал её грудь. Потом он отстранился, глядя на Рому с лёгким волнением.

— Ромка, давай я... попробую у тебя, — сказал он, кивая на его джинсы.

Рома ухмыльнулся, расстегнул ширинку, вытащил свой уже вставший хуй — толстый, молодой, с набухшей головкой. Борис сглотнул, но решился. Опустился на колени перед ним, взял член в руку, погладил его, чувствуя непривычную тяжесть. Люся смотрела, её дыхание участилось, она потёрла себя между ног через трусы.

— Боря, давай, любимый, пососи ему, — прошептала она, и Борис наклонился, облизав головку языком. Вкус был солоноватый, странный, но возбуждающий. Он взял член в рот, медленно, неумело, но старательно, начав сосать. Рома застонал, положив руку ему на голову.

— Ох, Борис Михалыч, ты классно берёшь, глубже давай, — выдохнул он, а Люся, глядя на это, засунула руку себе в трусы, теребя клитор.

Борис сосал всё смелее, заглатывая член глубже, его губы растягивались, слюна текла по подбородку. Он чувствовал, как Рома дрожит под ним, и это его заводило — его хуй в штанах стоял как каменный. Люся наклонилась, поцеловала Рому в губы, потом присоединилась к Борису, облизывая член с другой стороны. Они работали языками вместе, Рома стонал всё громче.

— Мамуль, Борис Михалыч, вы меня с ума сведёте, — прохрипел он, а Люся подняла голову.

— Ромка, дай Боре в попку, он же хочет попробовать, — сказала она, хитро улыбаясь.

Борис кивнул, вставая. Он сбросил брюки, его хуй торчал, твёрдый и готовый. Рома взял смазку, нанёс её на пальцы, подошёл к Борису сзади. Тот встал раком на диване, Люся гладила его по спине, шепча:

— Любимый, расслабься, Ромка аккуратно сделает.

Рома ввёл один палец в его узкую попку, медленно растягивая. Борис поморщился от боли, но смазка помогала, и он выдохнул, привыкая. Второй палец вошёл туже, Борис застонал, боль смешивалась с новым ощущением. Люся смотрела, её рука снова была между ног, она тёрла себя всё быстрее.

— Да, Ромка, подготовь его, — прошептала она, а Рома добавил смазки, смазал свой хуй и приставил его к дырочке Бориса. Надавил медленно, головка вошла, и Борис вскрикнул, сжимая простыню.

— Терпи, Борис Михалыч, сейчас легче будет, — сказал Рома, входя глубже. Боль жгла, но смазка смягчала её, и Борис начал расслабляться, чувствуя, как член заполняет его. Рома двигался осторожно, потом ускорился, шлёпая его по жопе, и Борис застонал — уже не от боли, а от кайфа.

— Ромка, да, трахай меня, — выдохнул он, а Люся наклонилась, взяла его хуй в рот, начав сосать, пока Рома ебал его сзади. Борис дрожал, его простата отзывалась на каждый толчок, и он кончил неожиданно, прямо в рот Люсе, с громким стоном. Она проглотила, улыбнулась, слизывая остатки.

Рома вытащил член, весь в смазке, и рухнул на диван, допивая пиво. Он был пьян в стельку, глаза блестели, и он вдруг сказал:

— Борис Михалыч, теперь моя очередь. Хочу у тебя отсосать и... дать тебе.

Борис кивнул, его хуй снова встал — молодой парень его заводил не меньше Люси. Люся засмеялась, хлопая в ладоши.

— Давайте, мальчики мои, я помогу, — сказала она, пододвигаясь ближе.

Рома опустился перед Борей, взял его старый, но крепкий хуй в руку, погладил, облизал головку. Вкус был резче, чем у Люси, но пьяному Роме это нравилось. Он начал сосать, жадно, беря глубже, его губы скользили по стволу, слюна капала на диван. Борис стонал, гладя его по голове.

— Ромка, да, бери мой хуй, вот так, — прохрипел он, а Люся наклонилась, целуя Бориса в губы, потом присоединилась к Роме, облизывая яйца мужа, пока тот сосал.

Рома поднял голову, пьяно ухмыльнулся.

— Борис Михалыч, трахни меня теперь, — сказал он, становясь раком. Люся взяла смазку, нанесла на пальцы, начала растягивать попку Ромы, шепча:

— Ромочка, расслабься, я подготовлю.

Она ввела один палец, потом два, смазывая его тугую дырочку, пока Рома стонал, привыкая. Борис смотрел, его хуй пульсировал от вида Люсиных пальцев в жопе парня. Она добавила смазки, смазала член Бориса и направила его.

— Любимый, давай, аккуратно, — сказала она, а Борис приставил хуй к дырочке Ромы и медленно вошёл. Рома вскрикнул, боль пронзила его, но он вытерпел, сжимая диван. Борис двигался осторожно, потом глубже, чувствуя, как тесно внутри.

— Ромка, какая у тебя жопа узкая, — простонал он, а Люся легла перед Ромой, раздвинула ноги, подставляя ему свою пизду. Рома наклонился, начал лизать её, пока Борис трахал его сзади. Люся стонала, её рука тёрла клитор, она смотрела, как её муж ебёт парня, и это её безумно возбуждало.

Борис ускорился, шлёпая Рому по жопе, его хуй входил глубоко, и Рома зарычал, чувствуя, как простата отзывается. Люся кончила первой, сжимая его голову ногами, её соки текли ему в рот. Рома кончил следом, сперма брызнула на диван, а Борис, с громким стоном, излился в его жопу, заполняя её теплом.

Они рухнули втроём, потные, пьяные — кроме Бориса, который был трезв, но вымотан. Люся лежала между ними, гладя их по плечам.

— Мальчики мои, какие вы классные, — прошептала она, а Рома, всё ещё пьяный, хмыкнул:

— Борис Михалыч, ты огонь. Ещё хочу с тобой так.

Борис улыбнулся, глядя на него с новым интересом.

— И я хочу, Ромка. Ты мне тоже... нравишься, — сказал он, и их руки случайно соприкоснулись, вызвав лёгкую дрожь у обоих.

Люся обняла их, чувствуя, что их связь стала ещё глубже — и чертовски волнующей.