Сауна грехов. Тематика: Лесби сауна

Мы с мужем – парочка, которую обыватели сочли бы ненормальной, и я, признаться, не стала бы спорить. В наших венах бурлила какая-то необузданная, почти животная страсть, толкавшая нас на поступки, о которых другие даже не задумались бы. Понимаешь, меня с юности манило оголять себя перед миром – не просто эксгибиционизм, это определение слишком пресное для того пламени, пылало внутри. Я стремилась к моментам, где чувствовала себя беззащитной, уязвимой, балансируя на краю стыда и наслаждения, с кожей, трепещущей от чужих взглядов. И сексуальной – о, без этого никуда. Эта смесь ужаса и вожделения, когда тебя могут обнаружить, а ты стоишь, обнажённая, с сердцем, бьющимся в горле – вот что заставляло меня жить. Когда я повстречала Сашку, моего будущего супруга, он не просто смирился с этой моей одержимостью – он подхватил её, как искру, и раздул в настоящий пожар. Ещё до бракосочетания я разъезжала без одежды в его машине – ветер гладил моё тело, путал волосы, а я заливалась смехом, упиваясь свободой и его восторженным взглядом. На свадьбе под длинным платьем, ниспадавшим до пола, скрывая всё от любопытных глаз, я осталась без белья – и это секретное знание обжигало меня изнутри, словно раскалённый металл. Сколько раз я ждала его в примерочных торговых центров, голая, с мурашками, бегущими по спине, пока он, забрав мою одежду в рюкзак, слонялся среди стеллажей, оставляя меня одну, трепещущую от предвкушения? Мы сливались друг с другом в подъезде – запах сырости пропитывал воздух, смешиваясь с нашим пылом, на балконе – под звёздным небом, в укромных уголках, где каждый звук казался чужими шагами. Сашка погрузился в это с головой – без одежды он побывал в местах, о которых приличные люди и не помышляют. Это стало нашей забавой, нашим тайным, безбашенным царством.

Летом на диких пляжах – это было нечто невообразимое. Солнце раскаляло кожу, песок хрустел под ногами, волны шептались с берегом, а мы отдавались друг другу прямо там, под гомон чаек и шелест прибоя. Я любила прогуливаться без белья – тонкое платье развевалось на ветру, облегая бёдра, а под ним – лишь моя обнажённая плоть, живая от ощущения раскрепощённости. И анальная игрушка – да, я носила её, и это было как дерзкий вызов себе, как символ готовности к новым горизонтам. Изначально это Сашка увлёкся идеей анальных утех – его взгляд сиял, когда он уговаривал меня испытать, а я, помедлив, уступила. И, чёрт возьми, я увлеклась. Игрушка стала нашим общим сокровищем – то я ощущала, как она заполняет меня, каждый шаг отдавался лёгким напряжением внутри, то он, постанывая от блаженства, пока его глубина сжималась вокруг гладкого силикона. А ещё он млел, когда я во время оральных ласк проникала пальцами в его недра – его звуки, низкие, вибрирующие, переворачивали мне душу. Это он открыл мне прелесть анального удовольствия, показал, как это может быть восхитительно – отдаваться целиком, до содрогания в ногах, до потери рассудка. Иногда мы делили одну игрушку – час я, пока моя плоть привыкает к её твёрдости, час он, пока его отверстие волнуется от растяжения. Ночью давали себе отдых, а днём – в магазин за едой: игрушка в Сашке, его движения чуть скованные, а у меня зад слегка приоткрыт, расслаблен, ждущий новых приключений. Шагаешь, а внутри всё подрагивает – тайна, известная лишь тебе.

За два года совместной жизни мы перепробовали столько, хватило бы на десятерых. Играли с огнём так, потом мороз пробирал от осознания собственной смелости. Как мы вообще до этого доходили? Но, представь, ни разу не попались. До поры до времени, разумеется...

Однажды я задержалась на работе – корпоративное веселье, гул голосов, вино текло рекой, смех звенел в ушах. Домой я брела в два часа ночи, вымотанная, но с искрами в крови, не давали покоя. Попросила Сашку встретить меня у подъезда – и не абы как, а с точными указаниями, от которых у меня самой дух захватывало. Вообрази: он спускается в лифте, обнажённый, лишь в розовой клетке на своём достоинстве – тесной, с пластиковыми прутьями, врезавшимися в его нежную кожу, сдавливая маленький, аккуратный отросток в тугой, подрагивающий узелок. Ягодицы слегка разошлись, обнажая розовое отверстие, чуть припухшее от наших недавних утех. Мы не увлекались поясами верности, но ради забавы, ради этой яркой картины – отчего бы нет? Стоит на коленях у входной двери, ждёт меня, а я, шагая по тёмных улицах, уже вижу его мысленно – голого, беззащитного, с этими розовыми путами, подчёркивающими его покорность и мою силу. Где был мой разум? Да и его тоже? Если б какой-нибудь подвыпивший сосед наткнулся на него в таком виде – конец, шум поднялся бы до небес, нас бы вытурили с позором. Но удача нас помиловала – никто его не заметил. Только я. Пришла, а он, не поднимаясь с колен, припал губами к моему лону – ласкал так нежно, так жадно, я едва не рухнула прямо там, в подъезде, от волны наслаждения. Его язык скользил по моим складкам, обжигающий и скользкий, а я выдыхала стоны, вцепившись в его волосы. Ещё и снимала его – на коленях, с клеткой, с губами, лоснящимися от слюны, с глазами, полными преданности. Для личной коллекции, конечно – мы часто фотографировали, но никому не показывали. Сашка на снимках – чистый восторг: гладкий, выбритый, как манекен из эротических журналов, с длинными ногами и аккуратной грудью, без единого волоска. Я тоже убирала всё – лобок гладкий, как зеркало, ни следа растительности, только нежная кожа, сиявшая от пота или воды. Не выношу волосы там, где их быть не должно.

А ещё был эпизод в кино – история, достойная эпоса. Фильм – полнейшая ерунда, зал пуст, утренний сеанс, тоска грызла душу. И вот я уже на полу, между кресел, ублажаю Сашку ртом – его отросток, короткий, но плотный, с гладкой багровой верхушкой, набухал у меня во рту, бьющийся от каждого касания языка. А три пальца – глубоко в его глубине, раздвигали тугое отверстие, обхватывавшее их, жаркое и сырое. Обычно я обходилась двумя, но он просил больше, изгибался, закидывая ноги на спинку переднего сиденья, словно гимнаст. Его дыра раскрывалась шире, розовая, увлажнённая, с мягкими складками кожи вокруг – и я видела, как он растворяется в удовольствии. Неудобно – до чёртиков, конечно: он в джинсах, рубашке, а я – платье сбросила на соседнее кресло, сижу обнажённая, только туфли на ногах, кожа покрыта мурашками от прохлады. А вдруг кто войдёт? Сотрудник зала, скажем, проверить, не снимаем ли мы их никчёмный фильм. Но нас опять пронесло – заглянули минут через десять после того, как я стёрла солёную жидкость с губ и накинула платье обратно. Чудо, право слово, нас не застали.

Доставщиков еды без одежды не встречала, хотя мы с Сашкой строили фантазии об этом – рисовали сцены, от которых кровь закипала. Но вовлекать посторонних в наши игры не хотелось – нам хватало этого ощущения, вот-вот заметят, этого удара адреналина в грудь. Меня влекла беззащитность, эта колыхание, когда ты на грани разоблачения. Если б курьер застал меня обнажённой – с раскрытым лоном, мокрым от желания, и задом, чуть приоткрытым после игрушки – и захотел бы овладеть мной, я бы, наверное, опешила. Это было бы неправильно – неверность в мои намерения не входила. Но если б он прошёл мимо – тоже как-то не так, словно я зря стояла там, пылая страстью. В общем, такие мысли оставались лишь мечтами, сладкими и запретными.

А намерения, знаешь, вещь зыбкая, как дым...

И вот однажды мы с Сашкой отправились в сауну – нашу маленькую обитель греха и утех. Мы обожали эти походы – раз в пару месяцев вырывались туда, как на священный ритуал. Традиционные бани – не по мне, слишком душно, слишком банально, а вот сауна с прохладным бассейном после парилки – это был рай. Плюс ещё одна арена, где можно сбросить всё и не заботиться о приличиях. С друзьями бывали, но чаще вдвоём, никто не нарушал наш ритм. В тот вечер мы арендовали маленький зал – только для нас двоих. Уютная комнатка отдыха: угловой диванчик, обтянутый мягкой тканью, небольшой столик с потёртой столешницей, пушистые коврики, ласкающие ступни. Никаких купальников, плавок, халатов – к чему они нам? Мы распарились – жар обнимал тело, пот струился по коже, оставляя солёные следы. Побултыхались в бассейне – вода остужала пылкую плоть, капли стекали по бёдрам, по груди, по Сашкиным ягодицам, между которыми виднелась розовая дыра, чуть припухшая от наших шалостей. А затем началось то, ради чего мы явились – настоящее, необузданное, безумное.

Сашка растянулся на диване – ягодицами в угол, где сходились две мягкие спинки, головой к краю, почти у самой двери. Его отросток, небольшой, аккуратный, покоился мягко на бедре, слегка подрагивая, а ягодицы разошлись, обнажая задний проход – розовый, мокрый после бассейна, с мягкими складками кожи вокруг, лоснившимися от капель воды. Я начала с оральных ласк – взяла его в рот, ощущая, как он твердеет, как верхушка набухает, становясь гладкой, тёплой, с солоноватым привкусом. Мои губы скользили по длине, язык играл с уздечкой, а Сашка постанывал, откидывая голову назад. Но затем я переключилась на его глубины – ввела два пальца, чувствуя, как тугие стенки обхватывают меня, колыхались от каждого движения. В тот вечер он был особенно восприимчив – изгибался, издавал звуки так громко, так сладко, у меня мурашки бежали по спине, а моё лоно сжималось от вожделения. Я нависала над ним, целовала его увлажнённые, пламенные губы, заглушая эти звуки, а пальцы мои проникали всё глубже, раздвигая его проход. Его дыра была мягкой, податливой, слегка билась вокруг моих пальцев, раскрывалась шире с каждым толчком – розовая, скользкая, с тонкими венками под кожей. Я видела, как он растворяется, как его тело подчиняется мне, и думала – сегодня он достигнет вершины только от этого, без рук, без прикосновений к отростку, просто от моих пальцев в его недрах.

Мы были уверены, дверь заперта – я сама слышала, как замок щёлкнул, скрипнул под моей рукой. Но то ли он дал сбой, то ли кто-то свыше решил нас проверить – в самый жаркий момент, когда Сашка кусал мои губы, издавал громкие звуки, а его отросток, твёрдый, как камень, с багровой верхушкой, бился у меня под пальцами, дверь распахнулась. Громко, резко, с гоготом и топотом ввалились шестеро парней – в халатах, в плавках, с полотенцами через плечо, с бутылками пива в руках. Они ворвались прямо к нашему диванчику, в двух шагах от двери, и замерли, уставившись на нас, как на ожившую фантазию. Я успела услышать обрывок их разговора: “Щас найдём кого-нибудь, пох на всё...” – и всё смолкло. Тишина, только их дыхание и Сашкины сдавленные звуки. Он вскрикнул, его проход сжал мои пальцы так сильно, я чуть не взвизгнула от боли, а сердце моё забилось, как барабан перед сражением.

— Здравия желаем, красотки... и парни, – выдал первый, высокий, с лёгкой щетиной и хитрым взглядом. Дима, как потом выяснилось. Широкоплечий, с тёмными волосами, торчавшими из-под халата на груди, и крепкими руками, сжимавшими бутылку пива.

— Мы, видать, дверью промахнулись, – хмыкнул второй, худощавый, с тёмными глазами и острым подбородком – Вадик. Его плавки, чёрные с красной полосой, уже выпирали, выдавая возбуждение.

— Угу... – выдавила я, прижимаясь к Сашке, чтобы не так явно показывать, мои пальцы всё ещё в его глубине – глубоко, по костяшки, в пламенной, вибрирующей дыре. Грудь прикрыть даже не подумала – она у меня маленькая, аккуратная, с острыми сосками, торчавшими, как камешки, от возбуждения и страха. А у Димы в плавках – вижу – бугорок напрягся ещё сильнее, ткань обрисовала толстый член с крупной верхушкой. У Сашки тоже всё окрепло – его отросток, короткий, но мясистый, с увлажнённой верхушкой, дёрнулся, давя на мои пальцы внутри. Меня это так завело, разум помутился, а между ног всё вспыхнуло.

— А вы надолго зал забрали? – спросил третий, Юра – долговязый, с лёгкой сутулостью и светлыми волосами, падавшими на лоб. Лет двадцати трёх, не больше, с поджарым телом – не как у Сашки, тот просто стройный, а эти ребята – жилистые, с проступающими мышцами.

— Ещё минут сорок, – ответила я, пытаясь сообразить, сколько времени прошло. Сашка молчал, затаился, только дыхание его выдавалось – тяжёлое, прерывистое. – А что?

— Да вот... – Юра шагнул ближе. Его плавки – тёмно-синие, с белыми ромбиками – оказались прямо перед моим лицом, чуть ниже глаз, но выше Сашкиной головы. Я видела, как ткань натянулась, обрисовав длинный, тонкий член с узкой верхушкой, уже подрагивавшей от напряжения. – Мы сами два часа арендовали, в другом зале. Думали, может, объединим. Попариться подольше, повеселиться.

— Объединим... – пробормотала я, чувствуя, как горло пересыхает, а пульс бьёт в висках.

— Ага, – он кивнул на мои пальцы в Сашкиной глубине, ухмыльнулся широко, показав зубы. – Судя по вашим играм, вам лишние члены пригодятся. Да и нам вшестером без дела скучно.

И одним движением скинул плавки. Его член вырвался наружу – не огромный, примерно как у Сашки, но потолще, с багровой верхушкой, тянувшейся вверх, к животу, покачиваясь от перевозбуждения, с проступающей каплей на кончике. У мужа эрекция обычно клонится вниз, а этот – стоял как стальной, готовый вот-вот взорваться. Тут подтянулись ещё трое – четвёртый, Серёга, низкий, коренастый, с густой щетиной и татуировкой дракона на плече, пятый, Миша, худой, но жилистый, с длинными пальцами и ехидной ухмылкой, и шестой, Лёха, широкоплечий, с коротким ёжиком волос и шрамом на скуле. Все шестеро – молодые, крепкие, с горящими глазами и явным голодом, читавшимся в их движениях.

Я глянула на Сашку – между нами будто искра пробежала, без слов, на одном дыхании. Страх – да, дикий страх – бил в грудь, сердце колотилось, как у загнанного зверя. Но он положил руку мне на шею, потянул вниз, к Юриному члену. Я раскрыла рот, и Сашка направил меня на него – не глубоко, только верхушка скользнула по языку, обжигающая, солёная, с резким запахом пота и желания. За годы с мужем я привыкла к его вкусу, к его форме – а тут всё иначе: этот был толще, с грубой кожей, с привкусом, ударявшим в нёбо. Я растерялась – а вдруг Сашка не это имел в виду? Вдруг он хотел, чтобы меня взяли все шестеро, а не так? Но решила – плевать, пусть будет по-моему. Схватила его за волосы, вытащила пальцы из его зада – запястье уже ныло, а его дыра осталась раскрытой, розовой, сырой, с мягкими, слегка колыхающимися складками – и потянула к себе. И вот мы вдвоём – ласкаем этот член губами, языками, не заглатывая, а просто обхаживаем, жадно, поспешно, словно боимся, всё сейчас рухнет.

— Ловкие какие, прямо умельцы, – прохрипел Юра, которому мы уделяли внимание, в голосе его сквозило удовольствие. – Серый, Мишан, Лёха – дуйте, разберитесь там, чтоб нас не трогали.

— А если что... – начал Серёга, почёсывая щетину.

— Придумай на ходу, – Юра схватил меня за волосы, оттянул чуть назад. – Скажи, старых корешей встретили, или ещё какую байку.

Я ещё не совсем понимала, творится. Видела, как Сашка ласкает Юрин член – его губы обхватывали его, скользили по длине, оставляя мокрые следы, верхушка лоснилась от слюны – но до меня это не доходило. А потом подняла глаза и увидела его – моего мужа, с чужим членом во рту, с лицом, будто он в раю. Меня захлестнуло – жаром, похотью, дыхание перехватило до боли в груди. Он наслаждался, удерживая этот мясистый орган губами, облизывая верхушку с явным удовольствием, издавая невнятные звуки.

Мы оба оказались на полу, на коленях, окружённые шестью парнями – их члены нависли над нами, как лес пик. Сашка обслуживал Юрин член, а я занялась Вадиком – обрезанным, с крупной, приплюснутой верхушкой, выдавалась в стороны, словно шляпка гриба. Кожа была гладкая, тёмная, с проступающими венами, а запах – резкий, мускусный, бил в нос. Я раньше с такими не сталкивалась, боялась, ошибусь в движениях, но старалась – брала глубже, чувствуя, как он упирается в горло. Дима подставил свой – толстый, с багровой верхушкой, увлажнённо поблёскивала. Серёгин был короткий, но широкий, с толстой складкой у основания. Мишин – длинный, тонкий, с узкой розовой верхушкой, подрагивавшей от напряжения. Лёхин – массивный, с венами, выпиравшими, как канаты, и крупной, чуть скошенной верхушкой. Мы с Сашкой переключались между ними, чтобы никому не было скучно – у меня во рту побывали все шестеро, и у него тоже. Вкус, запах, тепло – всё смешалось в голове, как в безумном коктейле.

— Глянь, какие рты шустрые, – хмыкнул Серёга, похлопав Сашку по щеке. – Этот парень – прямо мастер, смотри, как втягивает.

— А девка – чистый огонь, – подхватил Миша, теребя мой сосок. – Старается так, слюни капают.

Потом парни вдруг всё прервали – даже не достигнув вершины – и потащили нас в парилку. Жара обняла тело, пот заструился по спине, по бёдрам, а нервы звенели, как перед битвой. Я думала – может, ещё можно отступить? Ведь дальше рта дело не зашло. Может, заявить, продолжения не будет? Но кто бы поверил, это была шутка? В голове крутился сумбур, а тело уже знало – пути назад нет.

— Как вас зовут хоть? – спросил Дима, самый бойкий из всей компании.

— Вика, – голос дрожал, вырвался с трудом.

— Саша, – Сашка тоже звучал неуверенно, словно боялся спугнуть момент.

Дима представился первым, за ним Вадик, Юра, Серёга, Миша и Лёха – шестеро крепких парней, готовых разнести эту сауну своей энергией. Дима ещё спросил, был ли у нас подобный опыт. Мы синхронно помотали головами, и в воздухе повисло напряжение.

— Может, ты с парнями вообще в новичках? – Дима глянул на Сашку, прищурившись.

— Да как-то... не выпадало, – тот пожал плечами, опустив взгляд.

— Не дрейфь, – Дима хлопнул его по плечу, ухмыльнулся. – Щас мы тебя раскроем. И жене твоей с нами будет так хорошо, она кричать будет до потолка.

Его рука легла мне на грудь – пальцы сжали сосок, и тело отозвалось жаром, хотя внутри что-то сжалось от неловкости. Напряжение нарастало, как перед грозой, но отступать было некуда – парни явно решили, мы их добыча. Мы ополоснулись в бассейне – я едва помню, как плавала, слишком тряслась от нервов, а вода стекала по моей коже, смешиваясь с потом.

Вадик плюхнулся на диван, хлопнул по бокам от себя, как генерал перед сражением.

— Становитесь на четвереньки, щас начнём пир.

Мы встали – я слева, Сашка справа. Ягодицы мужа разошлись, обнажая его задний проход – розовый, чуть припухший после моих пальцев, с сырой кожей, подрагивавшей от каждого вздоха. Мой зад тоже был открыт – расслабленный, с маленькой дырой, окружённой скользкой, мокрой кожей, волновавшейся от предвкушения. Парни окружили нас, и мы снова принялись за дело – я ощущала Сашкину слюну на членах, когда они переходили от него ко мне, и это было безумно волнующе. Видеть, как он берёт в рот, как его губы раздвигаются вокруг мясистого органа, издавал звуки удовольствия – это било в голову, как молот. Мне самой это было по душе – шесть новых членов, каждый со своим вкусом, своей формой, кружили голову, как крепкий напиток.

— Смотри, как девка увлажняет всё вокруг, – хохотнул Лёха, ткнув пальцем в моё лоно. – Готова, как после ливня.

— А парень – просто находка, – добавил Серёга, шлёпнув Сашку по ягодице. – Подставляет так, просит добавки.

Потом мы с Сашкой переключились на Вадика – я держала его член, гладкий, с толстой жилкой снизу, а мы вместе ласкали эту крупную верхушку, скользко поблёскивала от наших языков, с солёным привкусом пота. Краем глаза я заметила, как Дима обошёл Сашку сзади. Муж напрягся, а потом расслабился – его лицо смягчилось, глаза закатились, рот приоткрылся в звуке. Я поняла – его берут. Прямо сейчас, при мне. Волна возбуждения пронзила меня от макушки до пят, а лоно сжалось так, я чуть не взвыла.

— По душе? – шепнула я, глядя в его помутневшие глаза.

— Невероятно, – выдохнул он, голос содрогался от блаженства.

— Вот и ладно, а вы переживали, – Вадик потрепал нас по волосам, как щенков. – Тебе щас тоже будет так здорово, звёзды засияют.

Юра коснулся моего бедра – его член, длинный, с узкой верхушкой, ткнулся в лоно, но он переместил его выше, к заду. Я напряглась – он проник с усилием, раздвигая мою дыру ещё шире. Я издала звук от сладкой боли, пронзившей меня, когда он вошёл внутрь. Мой проход распахнулся, обхватывая его, жаркий, живой, с розовыми стенками, колыхавшимися от каждого толчка – мокрый, с податливыми краями, волновавшимися от напряжения.

— Ох, какой зад, – прохрипел Юра, входя глубже. – Тесный, но уже распахнулся, как бутон, бери и наслаждайся.

— Работай её, брат, – подбодрил Дима, шлёпнув Сашку. – А этот парень – просто мечта, принимает как надо.

Вадик смотрел на нас сверху:

— Щас из вас двоих таких умельцев слепим, местные позавидуют.

Юра ускорился, проникая глубже – мой зад пылал, но боль перетекала в наслаждение, дыра оставалась раскрытой, бьющейся, с сырыми, трепещущими складками, не сходившимися после каждого выхода. Сашка рядом издавал звуки – его проход, раздвинутый Диминым членом – толстым, с багровой верхушкой – был мокрым от пота и смазки, открытым, с розовыми стенками, подрагивавшими от движений. Парни шлёпали нас по ягодицам, отпускали шуточки:

— Видишь, как её дыра раскрылась широко, – Юра провёл пальцем вокруг моего отверстия, заставив меня содрогаться. – Прямо врата, заходи и бери.

— А у этого глубина – просто сказка, – Дима шлёпнул Сашку ещё раз. – Открыта, как книга, бери и читай.

Вадик занял Сашкин рот своим членом – тот издавал звуки, давился, но продолжал жадно, слюна стекала по подбородку, а глаза сияли от удовольствия. Юра притянул меня к себе, поставил на колени – теперь я смотрела на мужа сверху, зажатого между двух членов, жопа плотно обхватывала член, и не хотела его отпускать, ртом он пытался высасать другой член.

— Нравится, как его берут с двух сторон? – Вадик ухмыльнулся. – Глянь, какой у тебя мастер, прямо король утех.

— Да, – выдохнула я, чувствуя, как Юра теребит мой сосок, а его член движется в моём заде.

— А твоей подруге по душе, когда тебя берут, – Вадик кивнул Сашке. – Теперь только так и будете, в шесть рук, да?

Сашка издал согласный звук, его дыра раскрывалась широко, с красными стенками, волновавшимися от каждого движения Димы. Юра двигался во мне свободно – зад раздвинулся, принимая его целиком, оставался раскрытым после каждого выхода, пламенным, с мокрыми, мягкими складками, остававшимися открытыми. Он толкнул меня вперёд, и я забрала Вадиков член у мужа – ласкала жадно, извиваясь между ними, ощущая, как моя дыра бьётся, оставаясь распахнутой.

— Глубже... – выкрикнул Сашка, и парни ускорились. Дима достиг вершины первым, излив густое семя в Сашкин зад – оно потекло по его бёдрам, оставляя дорожки, а проход остался открытым, сырым, с трепещущими краями, не закрывавшимися. Юра излился в меня чуть позже – обжигающая сперма ударила внутрь, вытекая наружу, стекая по ногам, а моя дыра раскрылась широко, не соединяясь, с розовыми стенками, вибрировавшими от напряжения.

— Ловкие умельцы, – Дима шлёпнул Сашку. – Принимаете внутрь, не то местные с их осторожностью. Вас брать – чистое счастье.

— Да, таких глубин поискать надо, – подхватил Лёха. – Распахнуты, как двери, зовут ещё разок.

Мы с Сашкой не достигли вершины, но парни стащили нас на пол – Вадик довёл себя рукой и обдал нам лица спермой, она попала мне в глаза, Сашке на губы. Я притянула мужа к себе, поцеловала, слизывая солёную жидкость – он ответил так страстно, все сомнения улетучились. Плевать, решила я, будем выжимать из этого всё, до последней капли.

— Думали местную найти, – Вадик поднялся, отряхивая руки. – А тут пару взяли, да ещё задаром. Ночь для легенд, братва.

— По вкусу? – Сашка стрельнул глазами в него, с вызовом, с намёком.

— Это только начало, – Вадик хохотнул. – Щас глотнём и продолжим, до утра вас распашем.

Глоток огненной воды смыл вкус, обжёг горло, и я уже пылала желанием – не только достичь вершины, но и вжиться в роль добычи, взяли шестеро голодных парней. Это было как падение в бездну – пугающе, но невероятно.

Дима повалил меня на диван – резко, без лишних слов, как хищник, учуявший добычу. Его руки сдавили мои бёдра, раздвинули ноги, обнажая лоно – жаркое, уже мокрое от моего сока, с набухшими складками, волновавшимися от предвкушения. Он проник мгновенно – его толстый член с багровой верхушкой пронзил меня до самого основания. Я вскрикнула, выгнувшись, а он начал владеть мной – грубо, ритмично, с такой мощью, диван скрипел под нами. Его пальцы скользнули вверх, сжали мои маленькие сиськи, мяли их с грубой жадностью, пока большие пальцы находили соски и выкручивали их, заставляя меня вздрагивать от острой смеси боли и наслаждения. Соски затвердели, стали горячими под его напором, а он только рычал, усиливая давление, пока моё лоно издавало сырые звуки – громко, отчётливо, каждый толчок выдавливал их, разнося эхо по комнате. Его пальцы сжали мне горло – я задохнулась от испуга, глаза расширились, но затем волна наслаждения поглотила меня, и я достигла вершины – быстро, резко, с судорогами в ногах. Он не остановился – продолжал иметь меня, используя моё лоно, как своё, пока я не взлетела снова, крича в голос. Обжигающее семя ударило внутрь – густое, обильное, заполнило меня до краёв, вытекая наружу, стекая по бёдрам.

— Ну что, братва, пометили её лоно, – Дима вытер пот со лба. – Видишь, как сочится, ненасытная.

— Давай ещё разок, – подмигнул Серёга. – Слышишь, как зовёт, аж хлюпает.

Юра взял Сашку – повалил на диван, задрал ему ноги, обнажая задний проход – раскрытый, розовый, с увлажнёнными складками, не сходившимися после Димы, с каплями семени, стекавшими вниз. Юра вошёл осторожно – его длинный член с узкой верхушкой скользнул внутрь, раздвигая дыру ещё шире. Сашка издавал звуки, изгибался, сначала сдерживался, прикусывая губы, но потом сорвался – “Да... О да...” – голос содрогался от блаженства. Юра ускорился, проникая глубже, кожа шлёпала о кожу, а Сашкин проход раскрывался широко, открытый, с красными стенками, колыхавшимися от каждого движения. Я нависла над ним, глядя в лицо – его глаза сияли, рот приоткрыт, он пыхтел, как загнанный. Юра излил внутрь – тёплая сперма вытекла, оставляя следы, а дыра осталась распахнутой, сырой, с мягкими краями, не соединяющимися.

— Видишь, как проход распахнут, – Юра шлёпнул Сашку. – Прямо дыра мечты, бери сколько угодно.

— Да он мастер похлеще местных, – хмыкнул Миша. – Поддаёт, как профи, талант!

Вадик толкнул меня на диван – я упала на спину, ноги сами разошлись, открывая лоно – пламенное, мокрое, с набухшими складками, содрогавшимися от желания. Его массивный член – с венами, как канаты, и крупной, чуть скошенной верхушкой – вошёл одним рывком, заполнив меня до предела. Я издала звук, вцепившись в обивку, а он начал брать меня – резко, глубоко, с такой силой, мои груди подпрыгивали в такт. Моё лоно сжималось вокруг него, издавало скользкие звуки, а он рычал, входя всё глубже. Я достигла пика – крик сорвался с губ, тело затряслось, но он не остановился, продолжал, пока не излил внутрь – густая жидкость хлынула, вытекала наружу, смешиваясь с моим соком.

— Ох, какое лоно, – Вадик выдохнул, хлопнув меня по бедру. – Сочится, как поток, мастерица.

— Давай в глубину ещё разок, – подмигнул Лёха. – Смотри, как раскрыто, не сходится.

Серёга поставил Сашку на четвереньки – его задний проход, уже раздвинутый, открытый, лоснился от семени, с розовыми стенками, остававшимися открытыми, колыхавшимися от каждого движения. Серёга проник – его короткий, но широкий член с толстой складкой у основания раздвинул дыру ещё шире, до предела. Сашка взвыл, вцепился в диван, но поддавал – издавал громкие звуки, срываясь на рычание. Серёга владел им грубо, шлёпая по ягодицам – его ладонь оставляла красные отпечатки на коже, а с каждым резким толчком его тяжёлые, упругие яйца звонко хлопали о Сашкины ягодицы, добавляя влажный, ритмичный звук к шуму их соприкосновения, тогда как мошонка шлёпала об ягодицы с громким звуком, усиливая ощущение грубой мощи. Эти удары отдавались эхом, смешиваясь с хриплыми стонами Сашки, а яйца Серёги, горячие и слегка липкие от пота, при каждом движении прижимались к его коже, усиливая ощущение напора. Задний проход Сашки плотно обхватил член, сжимая его жаркими, влажными стенками, не желая отпускать – когда член выходил, тугое кольцо сопротивлялось, цепляясь за него, словно пытаясь удержать внутри, а красные складки дрожали от напряжения. Тёплая сперма ударила внутрь – обильная, она вытекла наружу, оставляя лужицу на коврике.

— Ну что, глубина – просто чудо, – Серёга рассмеялся. – Распахнута, как проход в сказку, заходи, кто хочет.

— Да он теперь только так и будет, – подхватил Дима. – Мастер с дырой на миллион.

Миша схватил меня за бёдра, поставил на четвереньки – мой зад, уже раздвинутый, открытый, с мокрыми складками, остававшимися открытыми, содрогался от предвкушения. Его длинный, тонкий член с узкой верхушкой вошёл легко – скользнул внутрь, раздвигая меня ещё шире. Я издала звук, упёршись лбом в диван, а он начал овладевать мной – быстро, ритмично, с увлажнёнными звуками. Моя дыра раскрывалась глубоко, жаркая, живая, с розовыми стенками, подрагивавшими от напряжения. Миша излил внутрь – густая жидкость потекла по ногам, оставляя липкие следы, а проход остался распахнутый, не соединяясь.

— Посмотри, какой зад, – Миша шлёпнул меня. – Открыт, как томик, бери и наслаждайся.

— Да она теперь наша умелица навек, – хохотнул Юра. – Смотри, как распахнута, не закрывается.

Меня окружили трое – Дима, Вадик и Юра. Их движения были резкими, уверенными, как у воинов, вступающих в бой. Дима схватил меня за бёдра, повалил на диван на спину, раздвинул ноги так широко, кожа натянулась до предела. Его толстый член с багровой верхушкой нацелился на моё лоно – жаркое, уже сырое от предыдущих утех, с набухшими складками, волновавшимися от предвкушения. Он проник одним рывком, пронзив меня до основания, и я вскрикнула, выгнувшись от острого ощущения заполненности. Вадик занял место у моего лица – его массивный член с венами, выпирающими, как канаты, и крупной, чуть скошенной верхушкой ткнулся мне в губы. Я раскрыла рот, и он толкнул его внутрь, заполняя горло до предела. Его руки тут же легли на мои сиськи, сжимая их с силой, пальцы вцепились в соски и выкручивали их, пока я не задёргалась от жгучей боли, смешанной с наслаждением, – соски покраснели, стали твёрдыми и чувствительными под его грубым напором. Мои губы раздвинулись вокруг него, язык едва успевал касаться грубой кожи, а слюна стекала по подбородку, смешиваясь с потом. Он двигался ритмично, вгоняя член глубже, и я ощущала, как горло сжимается, сопротивляясь, но поддаётся, раскрывался под его напором – обжигающее, сырое, с колыхающимися стенками от напряжения.

Юра обошёл меня сзади – его длинный, тонкий член с узкой верхушкой нацелился на мой зад. Я уже была раскрыта, но он всё равно вошёл с усилием, раздвигая мою дыру ещё шире. Я застонала – звук заглушил Вадиков член во рту – от сладкой, почти мучительной боли, пронзившей меня, когда он проник внутрь. Мой проход распахнулся до предела, обхватывая его, пылкий, трепещущий, с розовыми стенками, содрогавшимися от каждого толчка. Края дыры не смыкались, оставаясь распахнутыми, мокрыми, с мягкими складками, подрагивавшими от напряжения – словно бутон, распустившийся под натиском.

Одновременно Сашку схватили Серёга, Лёха и Миша. Серёга сел на диван, его короткий, но широкий член с толстой складкой у основания торчал вверх, готовый к действию. Сашку посадили сверху – он опустился на Серёгу, и тот член вошёл в его зад с усилием, раздвигая уже раскрытую дыру. Сашка скорчился, лицо исказилось от боли, издал резкий звук, вцепившись в плечи Серёги, но тот крепко держал его за бёдра, не давая вырваться. Его проход распахнулся, обхватывая член, пылкий, вибрирующий, с розовыми стенками, колыхавшимися от напряжения – сырой, с мягкими краями, остававшимися открытыми.

Лёха подошёл сзади – его массивный член с венами, выпирающими, как канаты, и крупной скошенной верхушкой ткнулся в ту же дыру. Сашка взвыл – звук был громким, почти звериным, когда Лёха протолкнул свой член рядом с Серёгиным. Его зад раздвинулся до предела, принимая сразу два члена – дыра раскрылась широко, раскрытая шире, чем когда-либо, с красными, обжигающими стенками, содрогавшимися от двойного давления. Края прохода растянулись в тонкие, мокрые складки, не соединяясь, колыхавшиеся от каждого движения, а внутри всё вибрировало, сжимаясь и расслабляясь от боли.

Миша встал перед Сашкой – его длинный, тонкий член с узкой розовой верхушкой ткнулся ему в губы. Сашка раскрыл рот, и Миша вошёл, заполняя его горло. Сашка задыхался – низкий, гортанный звук вырывался из груди, заглушённый членом, двигавшимся в его рту. Его губы раздвинулись вокруг Мишиного органа, слюна текла по подбородку, а он глотал, давясь, но стараясь взять глубже. Через несколько минут боль в заде сменилась наслаждением – он начал поддавать бёдрами, пыхтя всё громче, и по его глазах было видно, ему это по душе. Миша излил сперму – обжигающую, солёную, она хлынула в горло, и Сашка глотал её жадно, ловя языком капли, стекавшие по подбородку, с явным удовольствием.

Трое парней двигались во мне в унисон – Дима овладевал моим лоном, проникая глубоко и резко, Вадик заполнял мой рот, заставляя горло сжиматься, а Юра раздвигал мой зад, вгоняя свой член до основания. Я ощущала себя распятой – лоно раскрылось широко, раскрытое, с пылкими стенками, горло было переполнено, трепещущее, а зад вибрировал, распахнутый, с сырыми краями, остававшимися открытыми. Сашку одновременно брали Серёга и Лёха в зад, раздвигая его дыру до огромной, красной глубины, а Миша заполнял его рот, заставляя пыхтеть и глотать сперму, текшую по горлу.

— Видишь, как её дыры раскрылись, – прохрипел Юра, шлёпнув меня по ягодице. – Три входа, бери любой.

— Да она мастер на все проёмы, – хохотнул Вадик, входя глубже. – Давится, но берёт.

— Лоно – как поток, – добавил Дима, ускоряя ритм. – Сочится, ненасытная.

— А парень – просто песня, – подхватил Серёга. – Два в глубине, один в глотке, и пыхтит, как умелец, в восторге!

— Смотри, как жидкость ловит, – хмыкнул Миша, толкая член глубже. – Прямо знаток, обожает это.

Меня отпустили ненадолго – я лежала, трясясь, как тряпичная кукла, ноги не держали, пот заливал глаза. Но Сашку продолжали – Серёга и Лёха решили довести его до предела. Серёга остался снизу, его широкий член раздвигал Сашкин зад, Лёха стоял сзади, вгоняя свой массивный член в ту же дыру. Миша не отходил от его лица – его длинный член заполнял Сашкин рот, заставляя задыхаться и давиться. Сашка корчился – тело дёргалось, лицо побагровело, глаза закатились от боли, но через несколько минут он поплыл. Его звуки стали ниже, глуше, он глотал Мишино семя, текшее по горлу – густое, тёплое, оно стекало по подбородку, но он ловил его языком, явно наслаждаясь. Его проход раздвинулся до огромной, красной глубины – пылкой, сырой, с колыхающимися краями, остававшимися открытыми, содрогавшимися от двойного напора. Внутри всё трепетало, стенки сжимались и расслаблялись, а он пыхтел, принимая два члена в зад и один в рот с восторгом.

Они продолжали полчаса – Серёга и Лёха менялись местами, то один снизу, то другой, проникая своими членами в Сашкин зад. Миша оставался у лица, изливаясь снова и снова – Сашка глотал сперму, пыхтя всё громче, с глазами, полными удовольствия. Его тело обмякло – руки повисли, голова болталась, только звуки и стоны вырывались из горла. Лёха сжал его шею рукой, придушивая, и Сашкин проход сжался, обхватывая их члены теснее – парни зарычали от удовольствия, чувствуя, как им стало тесно в этой обжигающей, живой глубине. В финале Серёга и Лёха излили в его зад море семени – обильное, тёплое, оно хлынуло внутрь, вытекая наружу, стекая по бёдрам, оставляя липкие следы, а Миша залил его рот новой порцией спермы – Сашка глотал, задыхаясь от кайфа.

Меня снова взяли – Юра, Вадик и Дима вернулись ко мне. Юра лёг на диван, потянул меня сверху – его длинный член вошёл в моё лоно, раздвигая его пылкие, мокрые складки. Вадик занял мой зад – его массивный член скользнул в уже раскрытую дыру, раздвигая её ещё шире, до содрогания в краях, остававшихся открытыми. Дима встал у лица – его толстый член заполнил мой рот, раскрывая горло до предела. Я рычала, как Сашка, тело тряслось, но я поддавалась, принимая их ритм. В финале Юра излил в моё лоно поток семени – тёплый, густой, он переполнил меня, вытекая наружу, Вадик залил мой зад своей спермой – обильной, она стекала по ногам, а Дима излил жидкость в мой рот – я глотала, давясь, но принимая всё.

— Ох, видишь, как его глубина принимает, – Серёга шлёпнул Сашку по ягодице. – Два члена, а он пыхтит от блаженства!

— Да он теперь наш ловец семени, – хохотнул Миша, входя глубже. – Ловит сперму, как профи.

— Девка тоже не отстаёт, – добавил Вадик. – Три входа, и все на высоте, умелица.

Меня передали Серёге, Мише и Лёхе, а Дима, Вадик и Юра переключились на Сашку. Я уже была как тряпичная кукла – тело тряслось, ноги не держали, пот заливал глаза. Серёга лёг на диван, потянул меня на себя – его короткий, широкий член вошёл в моё лоно, раздвигая его жаркие, сырые стенки, подрагивавшие от каждого движения. Миша занял мой зад – его длинный, тонкий член скользнул в раскрытую дыру, раздвигая её ещё шире, до колыхания в краях, остававшихся открытыми, с живыми складками. Лёха встал у лица – его массивный член заполнил мой рот, раскрывая горло до предела, заставляя слюну стекать по подбородку.

Они брали меня полчаса – менялись местами, переходя от одной дыры к другой. Серёга переходил в мой зад, Миша – в лоно, Лёха – из рта в зад, и так по кругу. Мой зад открывался широко, раскрытый до красных, пылких стенок, остававшихся открытыми, содрогался от давления, с сырыми краями, подрагивавшими от каждого выхода. Лоно было распахнуто, трепещущее, с набухшими складками, хлюпавшими от движений, а горло – обжигающее, раскрытое, с колыхающимися стенками от членов, врывавшихся в него. Серёга сжал мне горло – я задохнулась, но мой зад сжался, обхватывая их теснее, и парни застонали от удовольствия.

Сашку добивали Дима, Вадик и Юра. Дима лёг снизу, его толстый член вошёл в Сашкин зад, Вадик встал сзади, добавив свой массивный член в ту же дыру, а Юра занял его рот – длинный член с узкой верхушкой заполнил горло. Сашка кричал, корчился, но потом поплыл – его проход раздвинулся ещё шире, став огромной, красной глубиной, с мокрыми, колыхающимися краями, не соединяющимися, живыми от двойного напора. Он пыхтел, глотая Юрину сперму – обильную, тёплую, она текла по горлу, стекала по подбородку, но он ловил её языком, с глазами, полными удовольствия. Дима придушил его за горло – Сашкин зад сжался, обхватывая их члены, и парни зарычали, чувствуя тесноту.

В финале они залили нас – Серёга, Миша и Лёха излились в мои дыры разом: лоно переполнилось тёплым семенем, зад принял обильный поток спермы, вытекавшей наружу, а рот захлебнулся от Лёхиной жидкости, стекавшей по горлу. Дима и Вадик залили Сашкин зад – два члена излили густое семя одновременно, заполняя его дыру до краёв, оно текло по бёдрам, оставляя лужи на полу, а Юра излил сперму в его рот – Сашка глотал, пыхтя от удовольствия. Его проход остался огромным, раскрытым, с красными стенками, содрогавшимися от напряжения, не закрывавшимися. Мы оба лежали, как сломанные куклы – тела мокрые, слабые, дыхание рваное, но в глазах горел странный, почти безумный восторг.

— Ну что, братва, распахали их как надо, – Дима вытер пот со лба. – Дыры такие, теперь только нас звать будут.

— Да они наши куклы навек, – хохотнул Вадик. – Видишь, как раскрыты, прям манят ещё.

— Два в глубине, один в глотке – это высота, – добавил Серёга, хлопнув Сашку по плечу. – Ловит семя, как профи, и в восторге.

— А девка – три входа, как машина наслаждений, – подмигнул Лёха.

Я едва успела отдышаться, как меня снова окружили – на этот раз Юра, Серёга и Миша решили устроить новое испытание. Юра лёг на диван, потянул меня к себе – я оседлала его, и его длинный, тонкий член с узкой верхушкой вошёл в мой зад, раздвигая уже раскрытую дыру. Я застонала от резкого ощущения – проход был пылким, вибрирующим, с розовыми стенками, подрагивавшими от напряжения, а края оставались распахнутыми, сырыми, с мягкими складками, не закрывавшимися от предыдущих натисков. Серёга встал сзади – его короткий, но широкий член с толстой складкой у основания ткнулся в ту же дыру. Он протолкнул его внутрь рядом с Юриным, и я взвыла – звук был гортанным, почти звериным, когда мой зад раскрылся до предела, принимая два члена разом. Дыра стала огромной, красной глубиной, с обжигающими стенками, содрогавшимися от двойного давления, а края растянулись в тонкие, податливые складки, колыхавшиеся от каждого движения, не соединяющиеся. Юра протянул руки к моей груди, сжал сиськи, сдавливая их с грубой силой, а пальцы впились в соски, выкручивая их до острой боли – они набухли, покраснели под его напором, усиливая жар, растекавшийся по телу.

Миша занял место у моего лица – его длинный, тонкий член с узкой розовой верхушкой ткнулся мне в губы. Я раскрыла рот, и он вошёл, заполняя горло до предела. Мои губы раздвинулись вокруг него, язык касался гладкой кожи, а слюна текла по подбородку, смешиваясь с потом. Он двигался ритмично, проникая глубже, и я задыхалась, ощущая, как горло сжимается, но поддаётся, раскрывался под его напором – жаркое, мокрое, с колыхающимися стенками от напряжения.

Они двигались втроём – Юра и Серёга раздвигали мой зад, проникая глубоко и резко, их члены тёрлись друг о друга внутри, заставляя мою дыру вибрировать от напряжения, а Миша владел моим горлом, заглушая мои звуки. Я ощущала себя разорванной на части – зад раскрывался широко, раскрытый до красных, пылких стенок, остававшихся открытыми, с сырыми краями, колыхавшимися от двойного напора, а горло было переполнено, подрагивающее от Мишиного члена. Парни начали смеяться, отпускать шуточки, проверяя мои дыры.

— Посмотри, какая дыра стала, – Серёга сунул два пальца рядом со своими членами, раздвигая мою глубину ещё шире, и захохотал. – Прямо пещера, три пальца пройдут, братва!

— Да она теперь как коридор, – Юра провёл пальцем по краям моей дыры, проверяя её ширину, продолжая мять сиськи. – Видишь, как раздвинута, края не сходятся, умелица знатная.

— А рот – просто бездонный, – Миша вытащил член, сунул туда два пальца, раскрывая мои губы, и хмыкнул. – Горло как резиновое, пихай угодно.

Через несколько минут они сменили позицию – Юра и Серёга вытащили свои члены из моего зада, оставив его распахнутым, с красными, живыми стенками, содрогавшимися от напряжения. Они перешли к моему лону – Юра лёг подо мной, его длинный член вошёл в него, раздвигая обжигающие, мокрые складки, подрагивавшие от предвкушения. Серёга встал спереди – его широкий член протолкнул внутрь рядом с Юриным, и я вскрикнула, ощущая, как моё лоно раскрывается до предела, принимая два члена разом. Оно стало огромным, распахнутым, с набухшими стенками, трепетавшими от двойного давления, а складки колыхались, не соединяясь, сырые и жаркие. Миша остался у моего лица – его член снова заполнил мой рот, заставляя задыхаться и давиться.

Они продолжали – Юра и Серёга двигались в моём лоне, раздвигая его до красных, обжигающих стенок, подрагивавших от напряжения, а Миша владел моим горлом, входя глубоко. Парни не унимались, пихали пальцы в мои дыры, проверяя их ширину, и гоготали, сравнивая их.

— Ну что, лоно теперь как зад, – Юра сунул три пальца в моё лоно рядом со своими членами и засмеялся. – Раскрыли до глубины мечты, братва!

— Давай сравним, – Серёга вытащил член, засунул руку в мой зад, раздвигая его четырьмя пальцами, и хохотнул. – Зад шире, смотри, как распахнут, прямо бездна!

— А горло – просто пропасть, – Миша снова провёл пальцами по моим губам, раскрывая их, и ухмыльнулся. – Три члена влезет, если захотим.

В финале они излились – Юра и Серёга залили моё лоно тёплым семенем, оно хлынуло внутрь, переполняя меня, вытекая наружу густыми струями, стекая по бёдрам. Миша излил сперму в мой рот – обильную, солёную, она заполнила горло, и я глотала, давясь, но принимая всё. Мой зад остался распахнутый, с красными стенками, содрогавшимися от напряжения, не соединяющимися, а лоно – широко раскрытым, трепещущим, с мокрыми складками, не сходившимися. Сашка лежал рядом, наблюдая, его тело всё ещё колыхалось от предыдущих утех, а парни хлопали друг друга по плечам, довольные своей работой.

— Ну что, распахали её знатно, – Юра вытер пот со лба. – Дыры как врата, заходи кто хочешь.

— Лоно или зад – без разницы, – хохотнул Серёга. – Обе как пропасти, умелица на миллион.

— А горло – просто чудо, – добавил Миша. – Раздвинули так, теперь хоть всей толпой бери.

Время аренды истекло, мы еле добрались домой – я отключилась от изнеможения, а наутро проснулась с дикой болью: все мои дырки ныли и саднили, словно их растянули до предела, каждый шаг отзывался жжением в заде и лоне. Сашка тоже страдал – его жопа болела так, он не мог ни срать, ни ссать без мучительного стона, каждое движение заставляло морщиться, а сидеть он мог только на мягкой подушке, подложенной под ягодицы. Целую неделю мы залечивали последствия той ночи: я с трудом ходила, ощущая, как натруженные стенки лона и зада пульсируют болью при каждом напряжении, а Сашка жаловался, его проход будто разорвали, и даже слабительные не помогали облегчить страдания – всё внутри было воспалено и чувствительно. К концу недели боль постепенно утихла – мои дыры начали заживать, перестав ныть при каждом шаге, а Сашкина жопа наконец-то расслабилась, вернув ему возможность справлять нужду без слёз. Обменявшись номерами с теми шестерыми, мы знали, они захотят нас ещё, и, чёрт возьми, мы с Сашкой, переглянувшись, решили: раз уж пережили это и выстояли, почему бы не повторить? Так мы снова решились на новые приключения, готовые к очередной безумной охоте.