Юристка

Лера, 23-летняя девушка c прямыми светлыми волосами, стояла y лифта, c нетерпением ожидая, когда он доставит eё на десятый этаж, где располагались офисы адвокатской конторы. Она работала здесь уже два года, и сегодня, возможно, ей предстояло сделать eщё один шаг на пути к карьерному росту.

Эта молодая и уверенная в себе женщина могла бы достичь этого и другими способами, ведь eё внешность привлекала внимание: выразительные карие глаза, курносый нос и красивые губы придавали ей особый шарм. Лера была высокой и стройной, ростом 180 см, и eё фигура была гармоничной: красивая грудь третьего размера, плоский живот, пoдчёpкивaющий eё спортивную форму, и широкие бёдpa, добавляющие образу женственности.

Однако она не хотела использовать свою внешность для достижения целей. И дело было не только в eё принципах и чувстве собственного достоинства. Лера уже была замужем за успешным футболистом, который давал ей вcё и получал от нeё не меньше. Конечно, можно было предположить, что во время его отъездов на сборы он вряд ли был так же верен, но Лера отгоняла эти мысли. Она знала, что он любит только eё.

Eё возраст мог вызвать некоторые вопросы: она была молода и eщё училась, когда устроилась на работу. Ho, как это часто бывает, вcё решилось само собой. Отец помог ей получить это место, но на этом его участие закончилось.

«Лерчик, я тебя сюда устроил, и на этом вcё. Дальше сама, хотя я не верю, что это твoё»,  — сказал он ей, когда они отмечали это событие в ресторане. Эти слова стали для нeё одновременно и толчком, и ударом, a может быть, и мотивацией.

Однажды вечером, лёжa в постели c мужем, она поделилась, что иногда чувствует себя ненужной из-за своей неопытности. Он попытался поддержать eё, пусть и не делом, a просто обняв и нежно улыбнувшись. «Могу сходить и раздать им автографы»,  — сказал он c улыбкой.

Несмотря на трудности, Лера не сдавалась. Она работала усерднее остальных, задерживаясь допоздна, изучала дополнительные материалы, посещала семинары и курсы. Eё коллеги, многие из которых имели больше опыта или влиятельных покровителей, смотрели на это c недоверием. Ho Лера не тратила время на беготню по кабинетам, пытаясь что-то кому-то доказать. Она понимала, что единственный способ доказать свою состоятельность — это результаты.

B один из обычных рабочих дней eё вызвал начальник отдела. Она вошла в кабинет, чувствуя лёгкoe напряжение. Начальник, человек сдержанный и всегда сосредоточенный на деле, не стал тратить время на лишние слова.

— Сразу к делу, Лера,  — сказал он, положив на стол плотную папку c документами.  — Это тебе. Она взяла папку, кивнула и уже собиралась выйти, чтобы ознакомиться c материалами за своим рабочим столом. Ho едва повернувшись к двери, она услышала:  — Короткова, это очень важно! Обернувшись и коротко кивнув, она вышла. Шанс на повышение был y нeё в руках.

Вернувшись к своему рабочему столу, Лера открыла папку c делом и погрузилась в изучение документов. Ha первый взгляд,  

дело казалось простым, но чем глубже она вникала в детали, тем яснее осознавала, что ситуация гораздо сложнее. Один из ключевых свидетелей изменил свои показания, и теперь вся конструкция обвинения напоминала карточный домик, который мог рухнуть от малейшего дуновения ветра. Без его первоначальных слов дело могло развалиться.

B папке Лера обнаружила визитку свидетеля. Оказалось, что он отбывает наказание в местах лишения свободы. Она на мгновение задумалась, оценивая ситуацию. Посещение колонии всегда связано c бумажной волокитой, но в целом ничего сложного в этом не было. Она подняла трубку телефона и, дождавшись ответа на другом конце провода, попросила Лену, секретаря и заведующую делопроизводством, оформить пропуск в Управление Федеральной службы исполнения наказаний для посещения зaключённoгo.

Пока Лена занималась оформлением документов, Лера продолжала анализировать материалы дела. Она понимала, что простая встреча co свидетелем не даст желаемого результата. Необходимо было убедить его вернуться к первоначальным показаниям. Eё не интересовало, что послужило причиной изменения его позиции — давление, угрозы, обещания благ или послабления в тюремном режиме — вcё это было вторично.

B офисе уже никого не было. Лера размяла шею, развела руки в стороны и откинулась в кресле, закрыв глаза на мгновение. Она почувствовала, как eё охватывает азарт. Это было именно то, ради чего она любила свою работу — сложные задачи, требующие не только юридических знаний, но и умения их применять.

Ворота тюрьмы — первое, что бросается в глаза, когда заходишь в это учреждение. Волновалась ли она? Да, но такие встречи — неотъемлемая часть eё работы, нравится ей это или нет.

B дежурке eё встретил сотрудник из охраны тюрьмы. Он проверил документы, забрал пропуск, внимательно осмотрел eё c головы до ног и жестом предложил следовать за ним.

Co стороны никто бы не подумал, что она адвокат. Eё внешний вид больше скорее говорил, что она пришла на свидание c бойфрендом, что по стечению обстоятельств попал в эти стены. Лера не стала создавать образ бизнес-леди, ограничившись минимальным макияжем. Ha ней была простая белая рубашка c аккуратно закатанными рукавами, тёмныe джинсы и удобные кожаные ботинки. Bcё было просто, удобно и co вкусом. Единственное, что выделялось в eё образе,  — серебряные серьги-гвоздики и тонкий браслет на запястье. B других обстоятельствах eё внешний вид был бы другим, но для этой ситуации и того, к кому она идёт, и так coйдёт.

Внутри eё ждал eщё один досмотр. Сотрудница учреждения c именем «Киманова A. A». на форме тщательно обыскала Леру, проверяя каждую складку eё одежды. Лера терпеливо ждала, не проявляя раздражения. Она знала, что это стандартная процедура, и относилась к ней c пониманием.

После досмотра eё провели по длинному коридору c холодными стенами, ocвeщённoмy тусклым светом. Наконец они остановились y двери камеры. Сделав шаг, она вошла, словно в клетку c хищником.

B камере eё ждал мужчина лет пятидесяти, одетый в стандартную тюремную робу серого цвета. Его лицо было непроницаемым, a в глазах читалась лёгкaя насмешка. Он оценивающе смотрел на нeё,  

явно делая предположения o том, чего от нeё ожидать. Лера почувствовала его скептицизм, но не подала виду. Она спокойно села напротив него, положила папку c документами на стол и, встретившись c ним взглядом, произнесла: «3дpaвcтвyйтe. Меня зовут Лера Короткова. Я адвокат по делу, где вы проходите свидетелем. Ho y нас проблема: вы отказались от своих слов».

Мужчина молчал, изучая eё. Лера не торопилась, давая ему время осознать eё слова. Было очевидно, что он ей не доверяет и относится настороженно. Первое, что нужно было сделать,  — это просто начать разговор. Она продолжила: «Я понимаю, что в таких делах люди часто меняют свои показания. Какая причина: давление co стороны, предложения, от которых невозможно отказаться? Ho я здесь не для того, чтобы выяснять причины, они уже произошли. Разве что вы сами мне o них расскажете, и мы, возможно, нaйдём способ их решить. Ваши первоначальные показания важны для этого дела в пользу клиента нашей фирмы».

B eё голосе звучала уверенность и спокойствие. Она не пыталась давить или угрожать, a просто общалась c мужчиной на равных.

Он подался впepёд, и его взгляд стал менее насмешливым.

— Кинули один раз, и вот теперь прислали тебя, и что? Опять наобещаешь, a потом уйдешь, a я в утиль как отработанный материал?  — наконец сказал он.

«Вот и началось,  — подумала она.  — Его слова o том, что его «кинули», не имеют значения. Это просто отговорка, ведь никто не пpизнaёт свою неправоту и всегда ищет виноватых на стороне».

— Интересно, сколько тебе лет? He слишком ли ты молода для такой работы? 19-20?  — спросил он c ухмылкой. Его голос звучал насмешливо, a взгляд был направлен сквозь нeё, словно не замечая. Он явно хотел eё унизить, и не было никаких признаков того, что он готов к конструктивному диалогу.

Лера не торопилась отвечать. Она понимала, что если ответит ему эмоционально, то он сразу же oбepнёт это против нeё. Она аккуратно положила руки на стол, словно демонстрируя свою открытость, и мягко сказала:

— Мне 23, и отсутствие опыта не всегда является показателем эффективности работы специалиста. Ho это не так важно. Я не ваш адвокат и защищаю интересы клиента в составе группы юристов c разным опытом. Сегодня пришла я, завтра будет другой. Вы же просто один из элементов, необходимых для того, чтобы мы выиграли дело, не более того.

Мужчина молчал. Казалось, eё слова смутили его. Ho затем он неожиданно спросил: «Ha тебе сейчас есть трусы? »

Лера была в замешательстве. Конечно есть. Вопрос прозвучал грубо и совершенно неуместно, но тем не менее был задан. Она сделала глубокий вдох, стараясь не выдавать своих эмоций.

— Давайте не будем отвлекаться от темы,  — спокойно произнесла она, сохраняя профессиональный тон.  — Мы здесь не для этого. Я понимаю, что вам, возможно, нелегко без женщин, но давайте сосредоточимся на том, что действительно важно.

Напряжение в комнате нарастало. Мужчина, сидящий напротив, явно наслаждался ситуацией. Его ухмылка стала шире,  

когда он наклонился вперёд, уперев локти в стол. В его глазах сверкали насмешка и азарт.

— Ты... глупа,  — наконец произнёс он, растягивая слова.  — И мне кажется, что больше никто не придёт! И это нужно именно тебе. Я просто встану и уйду, а тебе придётся объяснять начальству, что ты всё провалила из-за того, что не ответила на вопрос, сколько бы дурацким ты его ни считала бы.

Лера смотрела на него, не отводя взгляда. Внутри неё кипел гнев, но внешне она оставалась спокойной. Её руки лежали на столе, слегка сжатые, но без дрожи.

"Вы правы,  — произнесла она, намеренно сохраняя ровный тон.  — Это действительно нужно мне. Но неужели вы думаете, что я боюсь получить нагоняй от начальства? Это действительно так? Нельзя всегда выигрывать, когда-то будет и проигрыш. Меня, конечно, не погладят по голове, но не более того".

Его смех был резким, почти издевательским, и он явно наслаждался моментом. Его глаза сверкали, а ухмылка растянулась до ушей. Он явно считал, что контролирует ситуацию, и Лера понимала, что это не последняя его попытка вывести её из равновесия.

"Пока,  — бросил он, сделав серьезное лицо, и поднялся со стула. Встав у двери, он повернул голову в её сторону.  — Последний шанс, крошка".

Лера почувствовала, как внутри неё что-то сжалось. Она понимала, что если он сейчас выйдет, то шанс на восстановление показаний будет потерян. Но сказать простое "да" она не могла. Просто не позволяло её упрямство. С детства большинство проблем были именно из-за этого, когда в простых, казалось бы, ситуациях она упиралась, многократно всё усложняя.

Она медленно встала, собирая документы со стола. Её движения были спокойными и уверенными, хотя внутри она чувствовала злобу. Лера понимала, что нужно было просто ответить на вопрос, идиотский, бесспорно, но... сделать как хочет он. А уступи в мелочи — и придётся уступать постоянно.

"Охрана!" — крикнул он громко и резко, хлопая ладонью по столу.

Дверь камеры открылась, вошёл охранник. Лера почувствовала, как её сердце заколотилось, но она не подала виду. Она аккуратно закрыла папку с документами и взяла её в руки, готовая к тому, чтобы покинуть камеру.

"Веди меня назад, жрать хочется жуть просто,  — сказала она охраннику, стараясь звучать максимально нейтрально.  — Наша беседа завершена".

Охранник кивнул и жестом показал ей на выход. Лера сделала последний взгляд на мужчину, который всё ещё стоял, опираясь на стол, с той же ухмылкой на лице. Его глаза говорили: "Ты проиграла".

Она вышла из камеры, чувствуя, как холодный воздух коридора обволакивает её. Охранник повёл её к выходу. Лера молча шла, обдумывая произошедшее. Она понимала, что теперь ей придётся подбирать слова, которыми она будет объяснять Сергею Андреевичу причины провала.

Лера остановилась на мгновение, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Солнечный свет, падающий на её лицо, казался слишком ярким после мрачных стен тюрьмы. Она достала телефон и набрала номер своего коллеги Виктора. Он тоже работал по этому делу, и ей нужно было обсудить с ним произошедшее.  

После нескольких гудков он ответил.

"Вить, привет. Я была у Бурого",  — начала Лера, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё кипело. Бурый — так звали зека, с которым она только что разговаривала.

"И что?" — ответил Виктор, его голос звучал взволнованно. Он явно ждал хороших новостей.

Лера замялась. Признавать свой провал было тяжело, но она знала, что скрывать правду бессмысленно. "Он не станет менять ничего",  — наконец выдохнула она.

В трубке воцарилась тишина. Лера представила, как Виктор, вероятно, сжимает телефон в руке, пытаясь осознать её слова.

— Что случилось?  — наконец спросил он с недоумением.  — Он же шёл на контакт. Просто попросил, чтобы пришла баба, ну, то есть женщина, тебя и направили. Лер, я так скажу: иди и исправляй, что бы там ни произошло. Если нагрубила — извинись. Сергей Андреевич узнает — ты из фирмы вылетишь как пробка.

Его слова были как ледяной душ. Лера почувствовала, как к горлу подступил комок. Она знала, что Виктор прав: Сергей Андреевич, их начальник, не терпел неудач. А это дело к тому же ещё и репутационный провал, что было тем более неприемлемо. Но она также понимала, что для возвращения придётся переступить через себя.

— Вить, ты не понимаешь,  — начала она, стараясь сохранять спокойствие.  — Он не просто отказался. Мы даже не начали разговора... Да, блин, я... Он... Он провоцировал меня. Эти идиотские вопросы, совершенно не по делу. И когда я не поддалась, он просто вызвал охрану и закончил разговор. Это не тот человек, которого можно уговорить.

Виктор вздохнул.

— Лер, ты же знаешь, как это работает. Иногда нужно играть по их правилам, чтобы добиться своего. Если он спрашивал что-то из ряда вон, так соври. Думаешь, он сможет проверить?

Лера так сильно сжала телефон, что пальцы побелели. Её голос дрожал от возмущения, но она старалась держать себя в руках.

— Я не позволю этому уголовнику копаться в моём нижнем белье, как бы это ни звучало сейчас, Витя. А если напрямую, он спросил, есть ли на мне трусы, и это был только первый вопрос, Витя, дальше было что? Разденешься? Может быть, мне сразу за обещание изменить показания потрахаться с ним?  — резко ответила она.  — Я адвокат, а не... Не знаю кто. Я не могу опускаться до такого, это дело принципа для меня.

В трубке повисла тишина, и Виктор произнёс с недоумением:

— Короткова, ты серьёзно? Какие принципы? Ты просто не ответила, есть трусы или нет, и похерила почти дело? Да, блин, спроси он меня, трахал кто меня в зад с утра, я б не моргнув сказал — да, и всё, пусть ржёт, пусть думает что хочет, но я бы получил то, что нужно. А тебе сказать «да» сложно? Просто «да»! И всё!

Виктор тяжело дышал в трубку.

— Сергей Андреевчи узнает, он тебе эти принцыпы...

Лера молчала. Её щеки горели от стыда и злости. Она понимала, что Виктор, возможно, прав с точки зрения практичности, но внутри нее все сопротивлялось. Понимание, что эта 

упертость может стоить ей карьеры, боролось с её эго.

«Лера, ты меня слышишь? » — голос Виктора звучал уже более мягко, но все ещё с ноткой раздражения. «Жди там. Через полчаса снова пойдешь. Я договорюсь».

Лера закрыла глаза, чувствуя, как бешено колотится её сердце. Она стояла у ворот тюрьмы, сжимая телефон в руке, и понимала, что ей предстоит сделать выбор: либо снова зайти внутрь, где все или все повторится и она сможет его урезонить, либо уйти. Если плюнуть и уйти, то лучше сразу обратиться к отцу с просьбой найти ей новое занятие, так как возвращаться на нынешнюю работу было бы незачем.

«Хорошо,  — наконец выдохнула она.  — Я подожду. Спасибо, Вить, я правда постараюсь».

Виктор вздохнул в ответ.

«Лер, я понимаю, но иногда нужно немного согнуться, чтобы потом выпрямиться. Ты же знаешь, как это работает. Жди, я скоро перезвоню».

Лера опустила телефон и прислонилась к холодной стене здания. Она чувствовала себя разбитой, словно это был не разговор, а раунд боксерского матча, и она только что получила нокаут. Через полчаса ей предстояло снова встретиться с Бурым, и ей нужно было собраться и без эмоций выполнить свою работу.

Через несколько минут телефон снова зазвонил. Это был Виктор. «Все улажено,  — сказал он.  — Ты можешь идти. И, Лер, просто сделай то, что нужно. Я знаю, ты можешь».

Лера кивнула, хотя и знала, что он этого не видит. «Хорошо,  — тихо ответила она.  — Я справлюсь».

Она положила телефон в сумку и направилась к воротам тюрьмы.

Во второй раз Лера замерла у двери камеры, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. За дверью был он, человек, который, казалось, просто играл с ней. Сделав глубокий вдох, как учили на йоге, она вошла в камеру. Он сидел за столом, его руки, как и до этого, были прикованы наручниками, но это не делало его менее уверенным. Его ухмылка, как и раньше, была полна издевки. Он явно наслаждался ситуацией.

«Ну?  — ухмыльнулся он, когда она вошла.  — Быстро ты. Получила «цу», что нужно делать, что просят? »

Лера не ответила сразу. Она прошла через камеру, чувствуя, как каждый шаг дается ей с трудом. Её ноги были словно ватными, но она держалась прямо, не позволяя ему увидеть свою слабость. Она села за стол напротив него, положила папку с документами перед собой и встретилась с ним взглядом.

«Да,  — наконец сказала она, её голос звучал спокойно, хотя внутри все кипело.  — На мне есть трусы. Довольны? »

Его ухмылка стала ещё шире. Он явно ждал этого, иначе зачем она вернулась. Его глаза сверкнули, и он наклонился вперед, насколько позволяли наручники. «Ну наконец-то,  — проворчал он.  — А то я уже думал, что ты совсем глупая. Но, видимо, не настолько».

Лера не стала реагировать на его слова. Она старалась сохранять спокойствие, чтобы не испортить ситуацию. Документы снова оказались на столе.

— Теперь, когда мы разобрались с этим, давайте поговорим о деле,  — сказала она, стараясь говорить как можно более профессионально.  — Ваши показания крайне 

важны. Без них всё не безнадежно, но гораздо сложнее. И я хочу знать, как или что может побудить вас занять выгодную нам позицию.

Он молчал, изучая её. Его ухмылка слегка не сходила с лица, словно он всегда был в таком настроении.

— Не торопись так,  — наконец произнес он.  — Мы явно должны узнать друг друга получше.

Лера не стала реагировать. Она понимала, что он ждёт от неё именно этого.

— Я не хочу узнавать вас ближе,  — мягко сказала она.  — Я просто хочу выполнить свою работу. Или узнать, что нужно для её выполнения.

— Цвет!

— Что, простите?  — она посмотрела на него.

— Какого они цвета?  — мужчина напротив неё улыбался.

Внутри словно щелкнула пружина, и так уже натянутая до предела. Она чуть не встала, чтобы просто уйти, оставив его с этими глупыми вопросами. Но в голове звучали слова Виктора, как навязчивый звон: «Если тебя уволят, с карьерой адвоката придётся распрощаться». Она сжала кулаки под столом, стараясь не показать, как сильно её задевает эта ситуация.

— Вы серьёзно?  — спросила она, стараясь сохранять спокойствие, хотя её голос слегка дрожал.

Он пожал плечами, его ухмылка стала ещё шире.

— Да,  — ответил он, как будто это был самый естественный вопрос в мире.  — Ну так какой цвет?

Глубокий вдох, ещё один. Она чувствовала, как её щеки горят от злости. Она открыла глаза и посмотрела на него прямо.

— Чёрные,  — сказала она, её голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело.  — Довольны?

Он рассмеялся, его смех был громким и резким, словно он только что услышал лучшую шутку в своей жизни.

— Ну наконец-то,  — проворчал он, откидываясь на стуле.  — А то я уже думал, что ты совсем не готова немного поиграть.

Его слова, как нож, резали воздух, и она понимала, что это не просто. Его ухмылка слегка ослабла, но в глазах появился нездоровый блеск, который заставил её внутренне содрогнуться.

— Я знаю, что это дело — твой шанс,  — сказал он, его голос звучал почти шёпотом, но каждое слово было чётким и весомым.  — Но ты зря влезла в него. Тут не получится играть, как ты хочешь, и принц не прилетит спасать принцессу, если она попадёт в беду. Везде есть правила. И есть те, кто их создаёт, и те, кто выполняет. На твою беду ты решила, что стоишь на второй стороне.

Лера не отвечала. Она лишь подвинула папку с документами ближе к нему, стараясь сохранять спокойствие. Её пальцы слегка дрожали, совсем немного.

Он посмотрел на папку, но даже не попытался открыть её. «Я не буду читать. Что там — я знаю,  — сказал он, его голос стал жёстче.  — Но вот ты? На что ты готова пойти, чтобы прийти назад и сказать, что всё в порядке? »

Его вопрос был не просто провокацией — это был прямой вызов. Он хотел знать, насколько далеко она готова зайти ради своей карьеры, ради этого дела. Ответ будет стоить дорого.

Она медленно выдохнула, пытаясь сосредоточиться.

— Я готова сделать всё возможное, чтобы выполнить порученное 

мне дело,  — наконец произнесла она твёрдо, хотя внутри неё бушевали эмоции.  — Но это не значит, что я, как марионетка, должна исполнять всё, что от меня требуют.

Он рассмеялся, его смех был резким и неприятным.

— Идеалистка,  — повторил он, словно это слово было для него насмешкой.  — Ты думаешь, что твои желания что-то значат? Мои показания важны как для вашей стороны, так и для противоположной, и обе они не простят тебе проигрыша, а твоё начальство отыграется на тебе.

Его слова повисли в воздухе, тяжёлые и острые, как лезвие. Он смотрел на неё, его ухмылка исчезла, но в глазах всё ещё читался вызов.

— По-хорошему, тебе нужно было просто отказаться,  — наконец произнёс он.  — Ты же могла это сделать?

— Да...  — почти выдавила из себя Лера.

— Ну вот, но амбиции... много пообещали за успех?

Лера молчала. Её пальцы сжимали край стола так сильно, что суставы побелели. Она чувствовала, как внутри неё бушует буря — злость, стыд, отчаяние. Но больше всего она ощущала бессилие. Она не знала, что делать. С такими людьми она ещё не работала. Бурый тоже молчал, его взгляд был пристальным, словно он ждал, когда она сломается.

— Что вы хотите?  — наконец выдохнула она, её голос звучал тихо, но в нём читалась горечь.  — После такой философии пора бы уже сказать прямо.

Он улыбнулся, но это была не та ухмылка, что была раньше. Это была улыбка человека, уверенного, что держит всё под контролем.

— Ответить тебе прямо — это скучно,  — сказал он, разводя руками.  — Что хочу? Не знаю, например, сейчас я хочу, чтобы ты встала вон туда. Он указал на угол камеры, где камера наблюдения могла бы видеть только её ноги.  — И приспустила джинсы, так сказать, показать то, о чем говорила, хочу узнать, не соврала ли ты.

Лера вскочила из-за стола, как будто её ударило током. Её тело отреагировало быстрее, чем мозг. Она сделала шаг к двери, чувствуя, как сердце колотится в груди. Но прежде чем она успела ударить в дверь, его голос остановил её.

— Показать трусы или загубить карьеру,  — произнёс он, его слова звучали медленно и чётко, как приговор.  — Что важнее?

Лера замерла. Её рука застыла в воздухе, всего в нескольких сантиметрах от двери. Она чувствовала, как внутри неё что-то рвётся на части. Но в то же время она понимала, что если она сейчас опять уйдёт, то всё, ради чего она работала, всё, чего она добивалась, пойдёт прахом. Её карьера, её будущее — всё это висело на волоске. К тому же это означало признать, что отец был прав, говоря, что юриспруденция — это не её.

Она стояла, не двигаясь, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Она не хотела плакать, не хотела показывать ему свою слабость, но внутри всё горело. Она понимала, что у неё нет хорошего выбора. Либо она идёт на унижение, либо теряет всё.

— Ну?  — его голос звучал из-за спины спокойно, почти мягко.  — Решай.

Лера закрыла глаза, делая глубокий 

вдох.

Она медленно подошла к углу, куда он указал. Она чувствовала, как каждый шаг даётся ей с трудом, но она продолжала идти.

Угол камеры. Свет был тусклым, а в этом месте, казалось, его совсем не было. Угол был словно тем местом, попав в которое уже не получится вырваться. Её пальцы дрожали, когда она взялась за пряжку ремня. Металл был холодным на ощупь, и она замерла на мгновение, словно пытаясь собраться с мыслями. Но мыслей не было — только тяжелый комок в горле и оглушающее чувство стыда, которое накатывало волнами.

Она медленно расстегнула пряжку, щелчок металла прозвучал громко в тишине камеры. Затем её пальцы нашли пуговицу джинсов. Она замерла на секунду, чувствуя, как сердце бьется так сильно, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Её руки дрожали, но она сделала ещё один глубокий вдох и расстегнула пуговицу. Молния опустилась с тихим шелестом, и Лера почувствовала, как джинсы ослабли на её бедрах.

Она наклонилась, чтобы спустить джинсы до колен. Ткань скользила по её коже, обнажая тонкие, почти невесомые трусики черного цвета. Они были простыми, без кружев или украшений, но сидели на ней идеально, подчеркивая стройность её фигуры. Ей нравился материал, из которого они были сшиты — мягкий, слегка блестящий и контрастирующий с бледной кожей её бедер. Трусики были классической модели, с тонкими резинками по краям, которые слегка врезались в кожу, оставляя едва заметные следы.

Лера стояла не двигаясь, зачем-то уперев руки в стены, словно её сейчас будут обыскивать. Она не смотрела на него, но знала, что он наблюдает за каждым её движением. Её щеки горели от стыда, но благо он этого не видит.

— Довольны?  — наконец произнесла она, её голос звучал тихо, но в нем читалась сталь. Она не поворачивалась к нему, продолжая смотреть в стену перед собой.

Он не ответил сразу. В камере воцарилась тишина, прерываемая только её неровным дыханием. Лера чувствовала, как каждая секунда тянется вечность.

Его слова, спокойные и почти нейтральные, висели в воздухе, как приговор.

— Ну что ж,  — сказал он,  — можешь сказать, что я пообещал обдумать. Придешь завтра опять, и чтоб была в юбке или платье, покороче. Одевайся.

Голос звучал так, будто он обсуждал что-то обыденное, словно он приглашал её на свидание. Лера не ответила. Она медленно наклонилась, чтобы поднять джинсы, сдерживая себя, чтоб не рвануть их вверх, показав ему что она паникует. Её пальцы дрожали, когда она тянула их вверх, молния тоже была застегнута не сразу. Каждое движение, до этого привычное, теперь выполнялось словно в первый раз.

Когда она наконец выпрямилась и повернулась, её лицо было бледным. Она повернулась, но не сказала ни слова. Её взгляд был холодным, почти ледяным.

Он сидел за столом, поза была расслабленной, он наслаждался моментом. Его ухмылка никуда не исчезла. Он добился того, чего хотел, и теперь ждал её действий.

Лера просто стояла. Она, стараясь не смотреть на него, сжимала папку с документами в руках,  

которую взяла со стола, чтоб положить в сумку. Она не хотела давать ему вариантов опять унизить её, так что пусть вызовет охрану и закончим на этом. Она могла сама это сделать, и должна бы это сделать, но это словно вылетело из головы.

Наконец он кивнул, осознав, что не дождётся от неё ответа. «Охрана! » — крикнул он, и его голос эхом разнёсся по камере.

Дверь открылась не сразу, и вошедший охранник внимательно осмотрел помещение. Бурый поднялся, его движения были медленными и уверенными, как у хозяина ситуации. Когда его уводили, он как бы невзначай произнёс:

— Выполни мою просьбу или не приходи.

Лера стояла неподвижно, словно охваченная параличом, пока они не покинули камеру.

На следующее утро она, не спеша, собиралась на работу, мысли о вчерашнем дне отошли на второй план. Поговорив с Виктором, она немного успокоилась, ведь это всего лишь работа, как сказал он и был прав. Как и вчера, она надела белую рубашку, тёмные джинсы и удобные ботинки — то, в чём ей было комфортно работать, тем более что встречи, требующие представительного вида, не намечались.

Однако, уже выходя из квартиры, она вдруг остановилась, словно споткнувшись о собственную мысль. Вспомнились слова заключённого: «Придёшь завтра опять, и чтобы была в юбке или платье, покороче. Одевайся».

Её лицо исказилось от раздражения. Она сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает злость. «Какого чёрта? » — прошептала она себе под нос, но следующие его слова ясно дали понять, что нужно возвращаться и переодеваться. Если она придёт в своём обычном виде, он может уйти или, не дай бог, потребовать что-то более серьёзное. Давать ему какие-то козыри в руки не хотелось.

Лера резко развернулась и вернулась в спальню. Она подошла к шкафу и распахнула дверцы, уставившись на вешалки с одеждой. Её взгляд скользил по платьям и юбкам. Некоторые из них ей нравились, но она редко их носила, а что-то было куплено именно для работы. Выбирая, она просто бесилась: гнев от того, что ей приходится подчиняться его требованиям, и понимание, что это необходимо.

Она взяла в руки короткое чёрное платье, которое надевала только на редкие вечерние мероприятия. Оно было простым, но элегантным, с V-образным вырезом и поясом, подчёркивающим талию. Лера посмотрела на него, затем резко повесила обратно. «Нет, это слишком»,  — подумала она. Ей нужно было что-то более сдержанное, но соответствующее его требованиям.

Её взгляд упал на серую юбку-карандаш, которая заканчивалась чуть выше колен. Она была строгой, но в то же время женственной. Лера сняла её с вешалки и приложила к себе, глядя в зеркало. «Это сойдёт»,  — решила она. Затем она выбрала светлую блузку с небольшим бантом на воротнике.

Лера переоделась, ощущая, как каждый предмет одежды словно обжигал её кожу. Черные колготки и туфли на невысоком каблуке завершили образ, который она тщательно продумала. Взглянув в зеркало, она поправила волосы и слегка подвела глаза, придав своему отражению собранность и профессионализм. Однако осознание того, для кого она так 

оделась, сводило на нет все попытки найти в этом что-то положительное.

«Это всего лишь работа,  — сказала она себе, глядя в зеркало.  — Ты справишься».

С этими словами она взяла сумку и вышла из квартиры, погруженная в мысли о предстоящем выборе. Выбор, выбор, выбор — эти слова крутились в её голове. Она сделала свой выбор, выбрав работу, и теперь сделает все возможное, чтобы этот выбор привел её к тому, чего она, результату, которого она ждет.

Лера вошла в камеру допросов, уже немного успокоившись. Серое платье-карандаш, светлая блузка и туфли на невысоком каблуке — это было именно то, что он просил, и она выполнила его просьбу. Бурый уже ждал её, его привели в камеру, ещё когда она проходила досмотр.

— Ого,  — раздалось, как только она переступила порог.  — Какая красота!

Его слова были проигнорированы, лицо Леры оставалось непроницаемой маской. Она прошла к столу и села напротив него, положив папку с документами перед собой. Стараясь двигаться уверенно и естественно, она едва сдерживала дрожь в пальцах.

— Итак, я выполнила то, что вы просили,  — начала она, стараясь говорить ровно, хотя внутри все кричало.  — Вы обещали подумать.

Он кивнул, его ухмылка стала шире. Лера посмотрела на него, стараясь сохранять спокойствие.

— И?  — спросила она, чувствуя, как напряжение в камере нарастает.

Он улыбнулся, его глаза сверкали азартом.

— Я подумал, как и обещал,  — сказал он, растягивая слова.  — Представляю, как тебя бесило сегодня утром, когда ты выбирала, что надеть. Интересно, это вот на тебе — это то, что ты не носишь, мол, ему сойдет?

Лера сжала губы, чувствуя, как он её раздражает. И он тоже это знал и наслаждался ситуацией. Ответить что-либо — значит дать ему повод продолжить свои издевки.

— И ваше решение?  — наконец сказала она, проигнорировав слова о выборе одежды утром. Её голос звучал ровно, хотя внутри все кипело.  — Я здесь, чтобы услышать, что вы решили. От этого зависит, как пойдет дальше это дело.

— Что тебе непонятно?  — он вдруг сделал наигранно удивленное лицо.  — Я сделал то, что ты просила, подумал.

— Я... Вы понимаете,  — Лера не могла сдержать бравурного тона.  — Это буквальная трактовка, я думала, вы...

Бурый, казалось, не слушал Леру, его забавляло происходящее. Внезапно он прервал её, убрав улыбку и став серьёзным.

— Встань в угол и сними юбку,  — спокойно сказал он.  — Или, как ты понимаешь, я ухожу. Дело? Мне на него наплевать.

Лера ощутила себя словно под холодным душем, за которым последовала пощёчина. Она слегка приподняла голову, будто на потолке были ответы, как ей следует себя вести.

— Может, ещё и блузку снять?  — резко бросила она, вновь переводя взгляд на сидящего перед ней мужчину. Её голос звучал со злобой, она была готова его придушить.

Он улыбнулся, его глаза сверкнули.

— Сними, раз хочешь,  — сказал он почти игриво.

— Я не...  — начала она, но не договорила. Он указал на угол камеры и показал три пальца, медленно загнув один.

— Два,  — сказал он. Его голос звучал спокойно, но в нём читалась угроза.

— 

Просто покажи ему опять трусы и всё,  — звучало в голове.  — Потом, как всё закончится, ты всё ему припомнишь, потом. А сейчас просто сделай...

Она возвращалась в угол. Каблуки стуком отмечали каждый шаг, словно кто-то стучал по барабану, а она шла на эшафот. Воздух в камере словно изменился, она кожей ощущала холод. Руки дрожали, и скрыть это было уже тяжело, когда она взялась за пояс юбки. И она замерла на мгновение, пытаясь успокоиться.

— Представь, что это стриптиз для своего хахаля,  — бросил он ей, его слова были как удар кнута, которым хозяин подгоняет нерадивого слугу.

Лера сжала губы. Она медленно расстегнула пояс юбки, чувствуя, как ткань ослабевает на её бёдрах. Затем она взялась за молнию на боку, и тихий шелест раздался в тишине камеры. Медленно юбка спустилась до колен. По ногам, обнажённым, словно прошло дуновение ветерка. Юбка упала на пол, и она осторожно отодвинула её ногой, чтобы не споткнуться.

Она стояла в углу, подрагивая. Бурый с удовольствием смотрел на женщину в чёрных колготках, трусиках и светлой блузке. Она, как и до этого, стояла, уперевшись взглядом в угол. Словно если он не увидит её лицо, это не даст ему насладиться в полной мере.

— На этом всё?  — наконец произнесла она. Её голос звучал тихо, в нём слышалась дрожь. Она не поворачивалась к нему, продолжая смотреть в стену перед собой.

Он рассмеялся, его смех был резким и неприятным.  — Не совсем,  — сказал он почти игриво.  — Я сказал, стриптиз — это раз, и блузка — это два.

— Блузка?  — зло ответила Лера.  — Ты...

Он перебил её:  — Это были твои слова! Я, в целом. не против...

— Я...

— Тянешь время...

«Козел, козел — ненавижу». Её пальцы дрожали, когда она взялась за пуговицы блузки. Она медленно расстегнула первую пуговицу, затем вторую, чувствуя, как ткань ослабла на её груди. Движения были заторможенными, словно это могло помочь сохранить остатки достоинства.

Блузка упала на пол рядом с юбкой, выставив на показ черный кружевной бюстгальтер, который она надела утром, не думая, что он сегодня станет частью этого кошмара. Она не двигалась, продолжая смотреть в стену.

«Теперь всё? » — шепот был сродни мольбе, голос звучал тихо.

Но оказалось, это была просто пауза.

— Стриптиз. Придется, чтобы его станцевать, снять оставшееся.

Лера просто уткнулась лбом в холодный угол.

— Ты сказал представить про стриптиз,  — зло ответила Лера,  — ты...

Он перебил её: «О, а тебе, значит, нужно приказать? Любишь так? »

— Я...

— Стриптиз... Я жду,  — услышала она его голос, спокойный, но в нем слышались командные нотки.

Если бы можно было просто отгородиться от всего, что происходит, хлопнуть в ладоши и забыть. Стриптиз, она не раз танцевала его, но для мужа. Сейчас ей нужно попытаться изобразить для этого подонка. Она вспомнила одну композицию, которую любила, и попыталась проиграть её мысленно. Это была мелодия, которая всегда помогала ей расслабиться, но после она вряд ли будет её слушать. Глубокий вдох, ничего нет, ты одна и просто танцуешь.

Стройная блондинка наконец повернулась 

к мужчине лицом, медленно, её движения были плавными, она действительно танцевала. Её бедра слегка качнулись в такт воображаемой музыке, волнующе и завораживающе. Её руки поднялись к застежке бюстгальтера, и она медленно расстегнула его, чувствуя, как ткань ослабла на её груди. Бюстгальтер, его бретельки скатились с плеч, она ещё какое-то время держала его в руке, прежде чем бросить на пол.

Она немного повернулась боком. Со стороны казалось, что она сама получает удовольствие, но внутри все было словно пружина натянутая. Для него это был шикарный стриптиз, для нее — унижение. Её руки опустились к поясу колготок, и она медленно спустила их, немного прервавшись. Колготки упали на пол.

Лера стояла перед Бурым, ощущая лёгкую дрожь в кончиках пальцев. Воздух в камере был прохладным, но её кожа, казалось, излучала тепло. Тонкие чёрные трусики, которые она надела утром, теперь казались ей единственной преградой между ней и позором. Ткань обтягивала её бёдра, подчёркивая изгибы, которыми она так гордилась.

Её движения были медленными, почти гипнотическими. Бёдра плавно покачивались, будто подчиняясь невидимому ритму, который звучал только в её голове. Каждый шаг в сторону, каждый наклон вперёд — всё это было частью своеобразного танца, который она исполняла сейчас только для себя. Её руки скользили по бокам, ладони мягко касались кожи, словно пытаясь запомнить каждый изгиб, каждую линию.

Она прикрывала грудь то одной, то другой рукой, будто играя с собственным отражением. Её пальцы слегка дрожали, когда она касалась нежной кожи, и каждый прикосновение вызывало лёгкий трепет. Лера задерживала дыхание, чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее. Её взгляд скользил вниз, к тонкой полоске ткани, которую рано или позно нужно будет снять.

Момент, когда это долно было произойти, казался ей одновременно пугающим и манящим. Лера медленно провела пальцами по краю трусиков, ощущая, как ткань слегка натягивается под её прикосновением. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, но её тело, казалось, жило своей жизнью. Каждая клеточка будто ждала, когда она решится, когда наконец позволит себе быть полностью обнажённой.

Но она не спешила. Она знала, что этот момент — последний шаг, после которого уже не будет пути назад. И потому она продолжала медлить. Её дыхание стало глубже, она почти была готова. Почти.

Когда её рука уже коснулась резинки последней части одежды, она услышала:

— Стой, хватит.

Она остановилась в углу камеры, прикрывая руками грудь, и ждала, что будет дальше. Её охватила обречённость.

Неожиданно она услышала: «Умница! » — его голос звучал громко и резко в тишине камеры.  — Завтра будь в чулках и макияже. Красная помада тебе подойдёт. Одевайся».

Она не ответила. Медленно наклонившись, она начала собирать вещи. Негнущимися руками она быстро надела бюстгальтер, стараясь не задерживаться на этом моменте. Затем она подняла блузку и непослушными пальцами пыталась застегнуть пуговицы.

Юбка была следующей. Но с ней тоже не всё было просто — эта часть одежды словно не хотела вновь оказаться на ней. Справившись, Лера застегнула пояс и поправила блузку, стараясь вернуть себе прежний 

вид.

Когда она надела туфли и подошла к столу, чтобы взять сумку, он крикнул охрану. Лера не стала ждать, пока его выведут. Она быстро направилась к выходу и, буркнув: «Куда идти, знаю», вышла.

Эмоционально она была подавлена. Если бы она сняла и трусики, это стало бы финальной точкой, после которой даже представить сложно, что было бы. Но Бурый не сделал этого — пожалел? Или просто решил растянуть удовольствие? И это новое распоряжение! Она выполнит его, да, это бесит, но придётся. Сейчас настал тот момент, когда она уже зашла слишком далеко, и сдать назад и перечеркнуть то, что было, и те жертвы Лера уже не сможет.

Когда она вышла на улицу, холодный воздух ударил ей в лицо. Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, но внутри всё кипело. Её телефон заставил её вздрогнуть. Она достала его из сумки и увидела, что это Виктор.

«Лер, ну что? » — его голос звучал взволнованно.

Лера почувствовала, как слезы подступают к глазам. Она едва сдержалась, чтобы не разреветься прямо в трубку.

— Вить, я... я...  — её голос дрожал, но она быстро взяла себя в руки.  — Вить, всё хорошо. Он... он рассказывает, почему так поступил. Думаю, ещё чуть-чуть, и я его дожму.

Ее слова звучали неуверенно, и она надеялась, что коллега этого не заметит. Рассказать ему правду? Зачем? Это только её, может, потом, по прошествии времени, но не сейчас.

— Ты уверена?  — спросил он, его голос звучал с ноткой сомнения.

— Да,  — ответила она, стараясь придать голосу спокойствия.  — Я справлюсь. Не переживай.

Лера с трудом открыла глаза утром, всю ночь она ворочалась и не могла уснуть. Она лежала, уставившись в потолок, и не хотела вставать. Мысли о том, что её ждет сегодня, вызывали отвращение. Вся её принципиальность, вся гордость — все это пошло прахом, когда она впервые сняла джинсы по его требованию. Она закрыла глаза, и перед ней снова всплыли те моменты: она, стоящая в углу камеры, голая, словно наказанная за что-то, а он сидит за столом, смотрит и ухмыляется. Её тело содрогнулось от воспоминаний, но вдруг она почувствовала странное тепло внизу живота, едва уловимое, но явное. Она сжала ноги, словно это могло помочь, и резко встала с кровати, прогоняя эти воспоминания прочь.

Будильник зазвонил во второй раз, напоминая, что через 40 минут ей нужно быть на «голгофе». Лера вздохнула и потянулась к телефону, чтобы выключить его. «Чулки и... помада»,  — прошептала она себе, вспоминая его требования.

Добравшись в ванную и оперевшись руками о раковину, Лера посмотрела в зеркало. Её отражение выглядело уставшим, как результат плохого сна. Тряхнув головой, словно пытаясь сбросить с себя это, она стала собираться. Умылась, нанесла легкий макияж, разве что с помадой возникли проблемы, красной именно не было. Придется заехать и купить, краситься чем-то другим другого оттенка она не хотела. Этому уроду хватит мысли заявить, что он просил красную, и опять начнет, образно, выкручивать ей руки.

Шкаф опять предложил ей 

нелегкий выбор. Её взгляд скользил по вешалкам, пока не остановился на черном платье с короткими рукавами и юбкой чуть выше колен. Оно было строгим, но в то же время женственным. Она сняла его с вешалки и приложила к себе, глядя в зеркало. «Сойдет»,  — подумала она. Затем она взяла черные чулки с поясом и аккуратно надела их, чувствуя, как шелковая ткань облегает её ноги. Она надела платье, поправила его перед зеркалом и добавила тонкий серебряный браслет на запястье.

Взглянув на часы, Лера поняла, что едва успевает. Она схватила сумку и выбежала из квартиры.

К тюрьме она подъехала, едва не сбив человека. Её руки дрожали, когда она выходила из машины. Удивление ждало её впереди.

Это была не камера допросов, а комната, обычная комната. То, что её отведут сюда, она не предполагала. Вместо привычной камеры допросов её провели в это странное помещение, которое больше походило на однокомнатную квартиру, правда, в ужасном состоянии. Стол, холодильник, кровать — все это выглядело слишком обыденно и в то же время пугающе. Она ошарашенно озиралась, пытаясь понять, что происходит.

— Что это значит?  — спросила она у охранника, но тот лишь пожал плечами и вышел, оставив её одну.

Через пять минут в комнату вошёл Бурый. Он вошёл уверенно, как хозяин, и сел за стол, оценивающе глядя на Леру. Она стояла посреди комнаты, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой.

— Это комната для долгих свиданий, иногда к зекам жёны приезжают издалека,  — сказал он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась насмешка.  — Удобно, правда?

Лера посмотрела на него, её глаза были полны недоумения и страха.

— Что? Свиданий? Каких на хрен свиданий? Что происходит? Мы с вами не за этим...  — начала она, но он прервал её.

— Там, где мы были, есть камеры! Так? Я-то пару раз делал так, чтоб они не снимали. Но всему есть цена, а тут их нет.

Она не знала, что сказать. Только сейчас пришло в голову осознание, что всё это время то, что она вытворяла, могло быть заснято.

Из ступора её вывел его голос:

— Показывай, дорогая...  — сказал он, его глаза сверкали азартом.

— Просто показать?  — переспросила она.

Он не ответил. Она встала в центре комнаты. Руками подхватив полы платья, она повела их вверх, остановившись примерно на половине. Ему должно быть прекрасно всё видно. Он, закурив, рассматривал её, словно решая, как на это реагировать.

— Сними платье и покрутись.

Мантра в голове Леры привычно вещала про то, что это только работа и всё. Она отпустила края платья и взялась за пояс, медленно расстёгивая его. Молния на боку, издав тихий шелест, разошлась. Платье сползло к ногам Леры.

— Посмотрел?

— Шикарно,  — улыбнулся он, его голос звучал почти восхищённо.  — Баба в белье — это всегда шикарно.

Его похвала вызвала румянец, несмотря на это, даже бесящее «баба» вызвало какое-то удовольствие.

— Теперь на кроватку,  — продолжил он, его голос звучал спокойно, но в нём читалась угроза.  — Сядь, отодвинь трусики и 

поласкай себя.

Лера обалдела от такого. Её глаза расширились, а губы дрогнули, когда она попыталась что-то сказать.

— Поласкать?  — наконец выдохнула она, её голос звучал тихо, почти шёпотом.

— Да, дорогая,  — ответил он, его ухмылка стала шире.  — Как вы это там делаете, когда мужика нет... пальчиками... Давай.

Лера перевела взгляд с кровати на Бурого, и её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он кивнул, словно подбадривая её, и она сделала шаг вперед.

Присев на край кровати, Лера сложила руки на коленях, как прилежная ученица перед уроком.

— Не тяни, юристка, ты уже начала,  — произнес Бурый.

"Что я делаю? Надеюсь, я просто сплю",  — промелькнуло в голове, и она начала.

Она устроилась поудобнее, разведя ноги в стороны, и её пальцы медленно коснулись ткани трусиков. Удивительно, но это уже не вызывало у нее такого раздражения, как раньше. Лера воспринимала действительность как данность, которую нельзя изменить, и она должна была принять её такой, какой она есть.

Безымянный и большой пальцы раздвинули алые губки, и два пальчика погрузились внутрь.

Лера старалась сосредоточиться на ощущениях, которые постепенно начинали захватывать её тело. Однако что-то — вернее, кто-то — мешало ей полностью расслабиться. Его присутствие, его взгляд, его ухмылка — все это словно висело в воздухе, напоминая ей, где она находится и что происходит. Она закрыла глаза, пытаясь отгородиться от реальности, но его образ не отпускал её даже здесь.

Она попыталась расслабиться, как её учили на йоге, медленно давая себе установку, что она не в этой ужасной комнате, не с Бурым, а дома, в своей кровати. Она и раньше ласкала себя, и это было приятно, особенно когда муж уезжал. И тогда, и сейчас она была одна, никто не мог её увидеть. Она могла позволить себе быть собой, не думая о том, что кто-то наблюдает за ней.

Мысленно она перенеслась в свою спальню. Она чувствовала мягкость простыней под собой, тепло домашнего уюта, окружающее её. Её пальцы двигались медленнее, но увереннее, как будто она действительно была там, в безопасности. Она представила, как её тело расслабляется, как волны удовольствия начинают накатывать на нее, не сдерживаемые страхом или стыдом.

Стало легче. Её тело давало ей понять, что возбуждение только нарастает, тепло разливается по её телу, согревая её. Дыхание стало глубже, а сердце билось уже ровнее, хотя все ещё быстро. Она продолжала ласкать себя, чувствуя, как каждая клеточка её тела отзывается на прикосновения.

Волна возбуждения прокатилась по телу, словно убеждая, что она все делает правильно. Пальцы стали двигаться быстрее, а тело слегка выгнулось, отдаваясь нарастающему удовольствию. Мысли уже не путались, образ спальни в голове давал чувство безопасности. Тело подчинялось удовольствию, и оно полностью захватило её, не оставляя места для страха или стыда.

Пальцы двигались в своем ритме, дыхание становилось все глубже, прерываясь лишь беззвучным стоном. Она шептала имя мужа, стараясь удержать образ его лица в своей голове.

Лера не услышала, как он подошел. Она была слишком поглощена своими фантазиями и ощущениями.

Неожиданно что-то 

коснулось её губ. Она почувствовала теплую гладкую кожу, и её рот инстинктивно приоткрылся, пропуская это внутрь. Только когда мужская рука легла на её затылок, она осознала, что происходит. Её глаза широко раскрылись. Бурый стоял прямо перед ней со спущенными штанами. Он слегка двигал тазом, проталкивая член ей в рот, а она, сама того не осознавая, плотно обхватывала его губами.

Паника и попытка убрать голову были пресечены руками, жестко ухватившими её за волосы. Она лишь смогла упереться руками в его бедра, пытаясь оттолкнуть его, правда, тщетно. Глаза, полные паники, просто смотрели в его, не находя там ничего.

— Всё к этому шло, юристка. И помада красная тоже в тему,  — его голос звучал насмешливо, словно он смаковал момент. Он не спеша двигался, трахая её в рот, и Лера чувствовала, как его головка немного проходит в горло. Пугало, что он не весь входил и был ещё запас, правда, Бурый пока не давил, стараясь проникнуть глубже.

Она подчинилась. Закрыв глаза, она позволяла ему делать это, стараясь отгородиться от реальности. Её тело дрожало, но она старалась держать себя в руках, хотя внутри все кричало.

— Ну вот, видишь, тебе даже нравится,  — сказал он, его голос звучал почти игриво.  — Нравится?

Лера открыла глаза, не понимая, что он имеет в виду. Подонок улыбался. Он показал ей свои руки, подняв их вверх, демонстрируя, что не держит её.

— Смотри, я не держу. Ты сама сосешь.

Она, к своему ужасу, осознала, что он прав. Её губы скользили по его члену, словно в смазке, а язык ласкал его, вызывая тихие стоны удовольствия. Лера чувствовала, как её щеки горят от стыда, но не могла остановиться. Она устала ненавидеть, и её тело словно само начало делать то, что приносило удовольствие.

— Ну вот, видишь?  — продолжал он, его голос звучал всё увереннее.  — Ты сама этого хочешь. Ты сама это делаешь.

Лера ощущала, как его слова проникают в её сознание, словно яд, замещая злость на что-то другое.

— Не торопись. У нас достаточно времени,  — продолжал он, и его уверенность возрастала.  — Умница.

«Ему это нравится,  — подумала она с ненавистью к себе.  — Его слова, его присутствие, его контроль над ситуацией вызывают во мне странное, почти болезненное возбуждение».

Она откинула голову назад, и его член покинул её рот, оставив тонкую нитку слюны, связывающую их на мгновение. Лера смотрела на него со странной смесью похоти и злости, причём первого было уже больше. Бурый раздражал её, но не его член. Она не могла оторвать взгляд от него. Он был... красивым, если такое слово вообще можно применить в этой ситуации. Орган был примерно 19 см в длину, идеально ровный, с выраженными жилками вен и небольшими шишками по стволу, что придавало ему мощный и внушительный вид. Крупная головка, наполненная кровью, была темно-бордовой и пульсировала в такт его сердцебиению.

— Ты урод,  — выдохнула она, её голос звучал тихо и без эмоций.  — Ты...

Но её речь так и 

не была завершена. Крепкие и уверенные руки снова взяли её голову, и головка, уперевшись в губы, надавила и вернулась в рот, пройдя почти в горло. Лера попыталась сопротивляться, но его хватка была слишком сильной. Головка, чуть подавшись назад, снова устремилась вперёд, на этот раз ещё дальше.

— Да-да, дорогая,  — сказал он почти игриво.  — Урод и прочее. В этом месте других не держат.

Слова не задевали его. Он наслаждался моментом, смаковал её унижение и то, как ему делает минет красивая женщина.

Его руки продолжали удерживать её голову, не позволяя испортить момент. Он ощущал, как его член скользит по её языку, как головка касается задней стенки её горла. От прежнего сопротивления не осталось и следа, теперь перед ним была лишь его соска.

Он убрал одну руку и теперь лишь слегка контролировал темп, позволяя ей иногда двигаться самостоятельно. Член с чавкающими звуками погружался в её рот, и Лера едва сдерживала рвотные позывы, когда Бурый старался войти глубже. Наконец, он замер, и Лера уткнулась носом в его пах. Она зажмурилась, снова подавляя рвотные рефлексы. Однажды они с мужем уже пытались проделать нечто подобное, но тогда все закончилось её хриплым криком: «Хватит! » Но сейчас? Сейчас его член был у нее во рту, а головка замерла глубоко в горле.

Руки, лежавшие на его бедрах, лишь слегка сжимали их, но теперь, сжавшись в кулачки, стали колотить по ним. Он вышел рывком, давая ей сделать вдох полной грудью, и казалось, что она вынырнула и пытается отдышаться.

— Ну вот, давай сама,  — сказал он, убрав руку с её головы.

Лера не дернулась, жестом показав, что ей нужна пауза. Она продолжила, когда Бурый поднес член к её губам и стал водить по ним головкой, стараясь провести ею между ними. И если наверху он решал, как и что будет происходить, то внизу было иначе. Низ живота тянуло, требуя ласки. Она опустила руку вниз и легонько стала теребить клитор, расправив пальчиками губки.

— Ох, умница,  — раздался его похвала, но в ней читалась насмешка.  — Но не жадничай. Аккуратно, дорогая.

Очередная похвала лишь подлила масла в огонь. Если изначально она, смирившись, делала ему минет, понимая, что выбора у нее нет, то теперь она старалась сделать так, чтобы он быстрее кончил. Пытаться бороться было бессмысленно — её отказ не стал бы для него проблемой, а вот для нее самой мог обернуться катастрофой. Да, конечно, она могла бы сейчас послать его, а позже заявить, что он её изнасиловал. Тест ДНК доказал бы это, и её отец устроил бы ему адские условия существования. Но это также стало бы концом её карьеры. Начальство за провал дела сделало бы все, чтобы она сама ушла, если не хуже. А сейчас она сосала, потому что сама желала этого.

— Ты можешь отрицать,  — говорил он, поглаживая её по голове, словно читая её мысли,  — но я лишь подтолкнул тебя к тому, чего ты сама 

хотела.

Лера снова поперхнулась, и он вытащил член, чтобы она могла откашляться. В горле першило, но жаловаться было бесполезно — он не остановится. Бурый немного отошёл, и теперь ей пришлось потянуться к нему, чтобы снова взять его член в рот. Она не помогала себе руками, лишь поймала губами головку и втянула её в рот.

Вторая рука тоже была между ног, которые она развела шире. Пальцы правой руки раздвигали губки, а левая погружалась внутрь, периодически теребя клитор.

— Я сосу ему, сосу... Ему нравится... а мне?  — проносилось в её голове. Она почувствовала, как его руки снова легли на её голову, взяв за волосы и направляя её движения. Это было даже приятно.

— Умница,  — раздался его голос, но в нём слышалась насмешка.  — Ты справляешься лучше, чем я ожидал.

Пальцы между ног двигались всё быстрее. В то же время он стал резче иметь её в рот, тихо постанывая. Он был на грани — его тело начало слегка подрагивать, дыхание стало учащённым, а руки крепче сжали её голову. Бурый не предупредил, не крикнул, что собирается кончить. Он просто взял её за волосы, зафиксировал голову и начал заполнять её рот спермой.

Лера не дёргалась. Она лишь шире открыла рот и постаралась проглотить всё, прежде чем появится ещё. Её губы уже неплотно обхватывали член, а язык был в густой жидкости, которая заполняла её рот. В то же время её пальцы между ног двигались всё быстрее. Она тоже хотела кончить — не просто отсосать и всё, а получить своё в этом безумии. Её тело дрожало, а дыхание стало прерывистым, когда она почувствовала, как оргазм неумолимо приближается.

Он последний раз дёрнулся и отошёл в сторону, оставив её в покое. Лера просто упала на кровать спиной вперёд, но не остановилась. Её пальцы продолжали теребить клитор, а тело выгибалось, подчиняясь нарастающему удовольствию. Под протяжный стон она наконец начала кончать, словно внутри неё что-то взорвалось.

В комнате стало тихо. Он сидел на табуретке, уже оправившись, и мешал ложкой в кружке с чаем, как будто ничего не произошло. Лера лежала на кровати, уставившись в потолок, не веря в то, что только что сделала. Её тело было влажным от пота, а мысли путались, но одно было приятно — чувство свободы после, что приходит после.

— Вытрись, давай,  — раздалось откуда-то сбоку, и рядом с ней упала пачка салфеток.

Лера медленно приподнялась и села, немного дрожа. Она взяла салфетку и начала вытирать лицо, стараясь не думать, хорошо это или нет.