Случайный шпион глава 12. Серия: Рассказ случайная измена

Моя дочь Рут оказалась маленьким ботаником, когда дело дошло до переписки и использования Интернета. Должно быть, она потратила много времени на изучение всех маленьких хитростей, чтобы найти что-то и использовать различные программы. По крайней мере, она не перепихивалась с озабоченными мальчиками на заднем сиденье машины или на пляже укрывающимся одеялом. Ну, я не знал, что она не занимается и этим, но, по крайней мере, я мог надеяться, что это не так.

Елена проявляла большой интерес к двум членам экипажа корабля, которые были так похожи друг на друга, что могли бы быть братьями-близнецами.

Капитан бросил на меня один из тех разочарованных взглядов, когда я спросил его о ее новых друзьях. Я вспомнил, что он был неравнодушен к темноволосой красавице. В это можно было легко поверить, потому что она была соблазнительной кобылкой, когда вытягивалась в своем убийственном бикини.

— Эти два парня мало чем занимаются, но они работают на Ставроса и, думаю, получают от него заказы по электронной почте. Я с ними не связываюсь, а они занимаются своими делами. Елена сказала мне, что они из Молдовы, а я даже не знаю, где это, черт возьми, находится, но я знаю, что у Ставроса там большая вилла для особых сделок.

Я узнал, что два брата, Михай и Владимир, родом из той же деревни на границе с Украиной, где находилась вилла Ставроса, и что они были вторым поколением своей семьи, которая была обязана ему своей преданностью. Это были большие мальчики со счастливыми лицами. Я подозревал, что они не просто невинные молодые парни, ищущие развлечений, а немного более жесткие, и надеялся, что Елена не ввяжется в то, с чем не сможет справиться. Я довольно хорошо знал Молдову, проводя там время во время поездок из Одессы. Обычно я обходил стороной политические проблемы и концентрировался на поиске идеального вина к блюдам.

Когда я разговаривал с Еленой на палубе, она сказала мне, что все хорошо и что «мальчики» очень веселые и им нравится делать что-то вместе. Я предположил, что «штучки», о которых она говорила, были с ней, зажатой между ними. Мне показалось, что она уже большая девочка и знает, что делает. Рут поднялась на палубу, и я зажмурился, не желая внушать дочери мысли о пользе отношений с командой корабля или другими озабоченными моряками в округе. Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она обернула полотенце вокруг бедер, потому что облегающее бикини обнажало почти каждый квадратный дюйм ее загорелых ягодиц, и я знал, что команда будет разглядывать ее тело, а также пышную фигуру Елены. Я повернул свой стул, чтобы не смотреть на сдвоенные пары обнаженных ягодиц, принесенных в жертву Богу Солнца.

Подошла моя американка Патриция, но она была одета не для того, чтобы загорать на солнце. На ней была разумная бандана-халтер и шорты, которые демонстрировали ее красивые ноги, но при этом скрывали ее женские прелести от случайного взгляда. После обеда мы выпили по бокалу взрослого напитка, и я был в расслабленном состоянии духа. Так продолжалось до самого шумного прибытия израильского катера береговой охраны, который окликнул нас на греческом и турецком языках, увидев на корме кипрский флаг. Капитан ответил на греческом, что было удобнее для него, но я знал, что он также говорит на иврите, потому что слышал, как он разговаривал с какими-то туристами на пирсе.

Мы дали им разрешение подняться на борт, и после того, как они подсоединились к нашим поручням, к нам направили группу из трех инспекторов, двух мужчин и одной женщины, чтобы проверить наши документы и поинтересоваться нашим грузом. Я старался не вмешиваться, поскольку был уверен, что у них нет никаких дел ни со мной, ни со Ставросом, и они просто проверяют весь транспорт на предмет возможных поставок оружия какой-нибудь террористической группе или даже взрывчатки для установки самодельных взрывных устройств в уязвимых местах.

Рут и Елена обмотали полотенца вокруг талии, а Патриция вцепилась в мою руку, как неуверенная в себе супруга. Я видел, как женщина-бордер окинула двух девушек дерзким взглядом, выдававшим ее интерес к их красивым загорелым попкам. Двое мужчин вели себя по-деловому и совершенно профессионально. Капитан отвел их обоих вниз, чтобы они проверили все грузовые отсеки, потому что нам совершенно нечего было скрывать ни от них, ни от любой другой страны, которая захотела бы проверить нас на предмет чего-либо, связанного с эмбарго на поставки оружия. Того же нельзя было сказать о небольшом грузовом судне, которое шло за нами тенью часть пути с Кипра, а затем отделилось для передачи оружия у сирийского побережья. Я участвовал в этой сделке со Ставросом, но только по старой дружбе, а не для получения серьезного дохода. Женщина-агент смотрела на меня так, словно знала, кто я такой, и я подумал, что это вполне возможно, учитывая эффективность их спецслужб.

Я предложил ей бокал превосходного мартини, который приготовила Патриция, и был удивлен, когда она приняла его. Я ожидал, что она вежливо откажется, сославшись на то, что находится на службе.

Два брата-молдаванина разговаривали друг с другом на диалекте румынского языка, который я не мог уловить, и я увидел, что этот факт привлек внимание израильтянки. Я попытался отвлечь ее, сказав:

— Я обнаружил, что женщины в униформе обычно вызывают у меня сильное возбуждение. Держу пари, ты получаешь много предложений от мужчин, которые ищут женщин с властной аурой.

Она рассмеялась и ответила:

— Не настолько, чтобы я заметила. Я все равно замужем, и мой муж этого не одобрил бы. По крайней мере, если бы он был дома, то не одобрил бы. К сожалению, он сейчас на корабле посреди Атлантики, перевозит экспортные товары на американский рынок. Его отец владеет компанией, и я клянусь, что он отсылает его, когда он мне больше всего нужен.

Женщина и двое мужчин не были настоящими военными. Это были люди из таможенной службы и береговой охраны, следившие за всем, что могло бы означать опасность для их родины. Когда она наклонилась, чтобы поставить стакан на низкий столик, я увидел изгиб ее великолепных ягодиц и понял, что ее мужу повезло иметь жену с такими чувственными чертами.

Надеюсь, Патриция не видела, как я разглядывал попу израильтянки, но было бы подозрительно, если бы я посмотрел в ее сторону, чтобы подтвердить этот факт. Девушка протянула мне карточку, на которой было указано ее имя, а также номера ее офиса и дома в Хайфе. Я знал, что следующим вечером мы будем в Хайфе, и сказал ей, что мы должны встретиться и выпить, если она свободна. Я был уверен, что Патриция не слышала нашего разговора и не видела, как восхитительно покраснело лицо девушки в свете заходящего солнца.

Капитан доложил мне, что у нас «чистая медицинская справка» и мы можем высаживаться в порту. Два молдаванина, Михай и Владимир, вступили в оживленную беседу с капитаном, и я понял, что они были расстроены тем, что израильтянам разрешили подняться на борт судна. Я сделал вид, что ничего не понимаю, и вступил в интересную беседу с Рут о достоинствах социальных сетей в Интернете. Я обнаружил, что она в курсе всех новых «горячих точек» с интерактивными чатами. Она была такой привлекательной и умной, что я задумался, почему она так увлеклась Интернетом, и решил, что, вероятно, думаю о прошлом, а не о настоящем. Кроме того, я инстинктивно знал, что моя дочь не из тех, кто поддается наивности или принимает все за чистую монету. Я надеялся, что это передалось ей от меня, а не от матери.

Мы взяли курс прямо на Хайфу, потому что не было смысла больше петлять уклончиво, ведь израильтяне прекрасно знали, кто мы такие и куда направляемся. Я заметил, что они не потребовали никакой пассажирской декларации, и это означало, что они либо точно знали, кто мы такие, либо для них это не имело ни малейшего значения.

У Елены по какой-то странной причине было хорошее настроение, и она флиртовала со мной, только чтобы позлить Патрицию. Мы вчетвером – Рут, Елена, Патриция и я – играли в карты на солнечной палубе, весело проводя время, пока яхта на большой скорости рассекала спокойные волны. Рут не упускала ни одного трюка, и я уверен, что она была полностью осведомлена о том, что у меня был роман с Еленой, а в настоящее время я лежал в постели с Патрицией, несмотря на наши старания быть незаметными. Меня немного беспокоило, что она так хорошо разбирается в сексуальных отношениях, ведь ей всего восемнадцать и она моя дочь. Полагаю, с моей стороны это было полным лицемерием, учитывая мое прошлое поведение.

Я возвращался с камбуза с закусками для нас с Патрицией перед самым отбоем, когда заметил частично открытую дверь в капитанскую столовую. До меня донесся звонкий смех Елены, и я с удивлением увидел, как капитан проскочил внутрь. Когда он открыл дверь чуть шире, я увидел Михая и его брата Владимира по обе стороны от Елены на длинном диване. Они играли с ней, щекоча ее, и я видел, что ей это доставляет огромное удовольствие. Не похоже, чтобы капитан возражал, потому что он просто сказал ей:

— Ради Бога, потише, милая. Устроить небольшую вечеринку – это вполне нормально, но давайте не будем афишировать это по всему судну.

Я перебрался в нашу каюту, надеясь позже выяснить отношения между молдаванами и капитаном, потому что, похоже, это было нечто большее, чем просто рабочие, подчиняющиеся непосредственно Ставросу. Также было очевидно, что Елена будет хорошо информированной девушкой, поскольку у нее были друзья во всех лагерях. Я мысленно пометил, что в следующий раз, когда мы останемся наедине, я буду энергично ее качать, и это будет как бизнес, так и удовольствие.

Мне показалось, что Патриция увяла после долгого дня мартини и яркого солнца, но она сидела на кровати и только улыбалась, когда я вошел с закусками. Это было очевидное приглашение к чему-то большему, чем потребление закусок.

— Ты принес мне немного тех божественных креветок, которые остались после ужина, дорогой?

Я был вынужден рассмеяться, потому что знал, как сильно она любит морепродукты, особенно креветки. Я представлял ее посреди кровати голой, высасывающей мясо из панциря. Ее розовый язычок всегда был для меня стимулом, заставлявшим меня совершать внезапные акты бешеной активности. Мы поглощали остатки еды и запивали их восхитительным темным вином цвета почти свернувшейся крови.

— Лицом вниз, Патриция!

Я не задумываясь произнес эту фразу, не желая видеть ее милые щечки в лунном свете, проникающем через круглый иллюминатор на стене каюты. Она вытерла свои прелестные губки и без слов опустила лицо в душистую подушку. Патриция знала, что я предпочитаю вдавливать ее ягодицы в мягкий матрас, располагая ноги на внешней стороне ее бедер в форме сердца. Когда я всем своим весом давил на ее нежную кожу, она едва могла двигаться в каком-либо направлении, разве что выгибать спину навстречу моему вставшему члену. Как правило, я проникал в ее пизду, зная, что она предпочитает принимать его там, а не в свою драгоценную дырочку, предназначенную только для особых случаев.

Звуки ее приглушенного хныканья заставили мою простату содрогнуться, и я отдал ей свое семя, как сливочный десерт после хорошего обеда. Я чувствовал, как быстро бьется ее сердце, почти как бегущий пулемет в пылу сражения. Я надеялся, что мое жидкое подношение утолит ее вагинальную жажду так же сильно, как мой взрывной выброс истощил мою страсть.

В люк постучали, и я услышал шепот моей дочери Рут:

— Все в порядке, папа? У тебя ведь нет инсульта или чего-нибудь еще?

Патриция еще глубже вжалась лицом в подушку, чтобы скрыть свое хихиканье. Я набрался сил и ответил сонным голосом:

— Нет, все в порядке, дорогая, мне просто приснился плохой сон. Засыпай!

Я услышал ее усталый вздох из-за закрытой двери.

— Спокойной ночи, папочка!