Предсмертное покаяние / Deathbed Confession © DFWBeast

Предсмертное покаяние / Deathbed Confession © DFWBeast

*******************************

От переводчика: По рекомендации читателя konstantis.

****

Примечание автора: Когда я только начинал писать на Лит много лет назад, существовали определенные типы историй ЛЖ, которые быстро вызывали у меня раздражение. Одной из худших была измена жены, которая на смертном одре признавалась мужу во всех своих проступках, чтобы облегчить совесть. Иногда она рассказывала ему, но иногда была еще бессердечнее и просто писала ему письмо. Это мой взгляд на боль, предательство и гнев, которые возникают вокруг предсмертного признания изменщицы.

****

Маргарет Коннорс лежала на больничной койке, которая стояла в ее супружеской спальне. Длинный поток посетителей, наконец, закончился, и она осталась только со своими близкими родственниками.

Маргарет глубоко вздохнула, поправляя свое тело, чтобы уменьшить непрекращающуюся боль. Она еще справлялась при помощи нынешних лекарств, но это время быстро подходило к концу. Факт оставался фактом: она умирала. Врачи отправили ее домой с услугами хосписа. Они сказали ей, что пройдет всего неделя или две, прежде чем боль потребует более сильных лекарств, которые сделают ее бессвязной и заставят спать большую часть времени. Если ей нужно привести свою жизнь в порядок, то сейчас самое время это сделать.

Она посмотрела на своего мужа, с которым прожила двадцать восемь лет. Ее глаза наполнились слезами при мысли о боли, которую она собиралась причинить. Она снова усомнилась в разумности того, что собиралась сделать. Однако для того чтобы спокойно покинуть этот мир, ей нужно было уладить некоторые вопросы. Она поговорила со всеми друзьями и родственниками, которые зашли попрощаться. Теперь рядом с ней оставались только самые близкие. Гарольд, ее муж, по-прежнему нависал над ней в комнате, а Элизабет, ее младшая сестра, и Бекки и Джон, ее племянница и племянник, могли слышать ее в гостиной.

Покаяние, как утверждалось, полезно для души. Мэгги очень надеялась, что так оно и будет. Хотя это было бы больно, она понимала, что не может умереть, когда над ней висит столько секретов. Она молилась, чтобы они простили ее.

— Душа моя? — тихо позвала она, ее голос был полон эмоций.

— Да, детка? — ответил он, и беспокойство на его лице сделало то, что она должна была сделать, еще более трудным.

Он увидел ее слезы и быстро подошел к ней.

— Это из-за боли? — мягко спросил он.

Она кивнула и посмотрела в его нежные голубые глаза.

— Да, но сейчас дело не в раке. Хэл, это мое сердце разрывается.

Он как-то незнакомо посмотрел на нее, на его лице появилось странное выражение. Она взяла себя в руки и продолжила.

— Дорогой, я должна тебе кое-что рассказать, кое-что, что тебе будет трудно услышать. На самом деле я не настолько сильна, чтобы делать это дважды, поэтому будет лучше, если я сделаю это только один раз. Не попросишь ли ты Лиззи присоединиться к нам?

Вопросительное лицо Гарольда медленно превратилось в глубоко озабоченное.

— Мэгги, — сказал он тихо, но с явным ужасом. — Что ты делаешь?

— Родной, я пытаюсь все исправить. Я не могу покинуть этот мир с тяжелым бременем, которое я скрывала. А теперь, пожалуйста, не мог бы ты позвать Лиззи?

Он кивнул и вышел в гостиную. Она слышала приглушенные голоса.

Неужели я действительно могу рассказать им все, спрашивала она себя. Смогу ли я разбить сердца тех, кого люблю?

То, что ей нужно было сказать, причиняло боль, но другого способа очистить совесть не было. Она подумывала написать прощальные письма, но это показалось ей трусостью. Нет, она поднимет голову и признается в том, что нужно сказать. Казалось, что ее грехи произошли целую жизнь назад, но она знала, что они изменили столько жизней. Все началось двадцать пять лет назад: простая оплошность, которая переросла в нечто гораздо большее.

В первые годы их брака Гарольд много ездил по делам. Будучи инженером низшего звена в инженерно-строительной фирме, он отправлялся контролировать один удаленный строительный объект за другим. По мере того как он набирался опыта и стажа, его командировки сократились до коротких визитов на крупные стройки.

У Мэгги все было наоборот. Поначалу она очень мало ездила по работе. Однако до того, как у нее обнаружили рак, Мэгги провела последние пятнадцать лет, много путешествуя по миру. Будучи старшим экспертом крупной корпорации, она летала по всему миру, обучая сотрудников службы технической поддержки на местах.

Мэгги улыбнулась, вспомнив об уважении и похвале, которые она заслужила за последние годы. Она была очень хороша в своей работе, и ее признавали и хорошо оплачивали. Она стала успешной, сильной, независимой женщиной, которой всегда мечтала быть. Двадцатью пятью годами ранее она, конечно же, не была такой - она была женщиной, которой недавно исполнилось тридцать и которая боролась с одиночеством, свойственным большинству карьерных браков. Тогда-то она и упала.

Мэгги поморщилась, вспомнив, как она пыталась оправдать свои прошлые поступки. Путешествия Гарольда, ее одиночество, разочарование в своей, в то время еще не сложившейся, карьере - все это было факторами, но лишь оправданиями.

Гарольд был хорошим мужем, даже отличным, если не считать путешествий. У нее не было сомнений, что она любит его и любила последние тридцать лет. Он был на два года моложе ее, и он всегда шутил, что ей нравятся более МОЛОДЫЕ мужчины. Он и не подозревал, насколько был прав.

Они были женаты всего три года, когда ее познакомили с Сэмом. С первой же встречи между ними проскочила искра, хотя он был младше ее на пять лет. Если Гарольд был красив и подтянут, то Сэм был грубоват и очень мускулист. Их потянуло друг к другу с того самого момента.

Она не стремилась завести роман. Если не считать одиночества, она была очень довольна своим браком, но мысль о поцелуях и объятиях Сэма заставляла ее сердце биться, а тело - извиваться от желания. Кроме ее замужества, у них была еще одна веская причина не встречаться: Сэм был женихом Лиззи.

Ты глупая дура, укоряла себя Мэгги. Что за женщина поступает ТАК с собственной сестрой?

Этот вопрос она задавала себе бесчисленное количество раз на протяжении многих лет. Ответы, которые она нашла, были слишком болезненными, чтобы задумываться над ними.

Мэгги всегда была доминирующей старшей сестрой. В детстве бывало, что обожание Лиззи своей старшей сестры напоминало поклонение идолу. Там, где Мэгги была общительной и жизнерадостной, Лиззи была более застенчивой и сдержанной. Обе сестры были привлекательны и пользовались повышенным вниманием мужчин, хотя типы парней у каждой из них были разные. Именно поэтому Сэм застал ее врасплох.

Несколько месяцев она сопротивлялась влечению к нему, а потом Гарольда отправили во Флориду на очень крупный строительный проект. Он провел там следующие три месяца, возвращаясь домой лишь на пару дней каждые три недели. Именно в это время она искала компании с Сэмом.

Сэм был похож на нее тем, что стремился к корпоративному росту. Он был уверен в себе, агрессивен и притягивал ее к себе, как мотылька к огню. Мэгги ругала себя, вспоминая, что в то время она знала, что запала на Сэма, но все еще любила Гарольда. Переживания, с которыми она тогда боролась, не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, который она испытала, узнав о своей беременности.

Она запаниковала.

Они с Гарольдом занимались сексом всего несколько раз в период вероятного зачатия, и ей казалось, что они всегда соблюдали меры предосторожности. Она помнила, как предохранялась и с Сэмом, но с любовником это происходило в десять раз чаще, чем с мужем. Кроме того, несколько раз секс с Сэмом был настолько страстным и животным, что презерватив рвался.

Она была уверена, что ребенок не от Хэла, и этот страх заставил ее резко прервать роман с Сэмом. По-прежнему мучимая чувством вины, она могла довериться только Сэму.

Это были еще первые годы работы клиник, где проводились аборты, и многие из них охранялись протестующими и другими людьми. Она опасалась, как бы ее не узнали. Возможно, это был необоснованный страх, но в тот момент она плохо соображала. Сэм убедил ее пойти в менее солидную клинику, которая не афишировалась, чтобы не было никаких вопросов и следов аборта.

Как дура, она согласилась. Аборт прошел успешно, но врач ошибся с процедурой и нанес ей внутренний шрам. Теперь у нее не было шансов зачать ребенка. Это была тайна, которую, как она знала, нельзя было скрыть.

Она почувствовала, как по щеке потекла слеза, вспомнив тот день, когда год спустя она пришла к их семейному врачу, чтобы получить заключение о том, что она уже знала. Она не могла иметь детей. Она солгала Гарольду, сказав, что сделала аборт в подростковом возрасте, но так и не узнала, какой вред это нанесло. Это почти раздавило его. Она помнила слезы на его глазах, когда он узнал, что никогда не станет настоящим отцом. Он всегда мечтал об этом.

Поначалу они говорили об усыновлении, но потом отложили эти разговоры из-за карьеры. Когда они снова заговорили об этом, вмешалась Судьба. Она предположила, что это карма, вселенная, пытающаяся все уравновесить.

Мэгги поклялась оставить их роман в прошлом, и Сэм согласился. Следующие два года они успешно пытались оставаться просто платоническими друзьями. Это было непросто, но им обоим удалось поставить свои отношения выше прошлых желаний.

Их стремление к успешной карьере еще больше сблизило их как друзей. Сэм начал подниматься по карьерной лестнице по две ступеньки вверх, и с его советами и поддержкой Мэгги обнаружила, что ее собственная карьера тоже начинает расцветать.

Никто из них не мог предсказать будущее.

Сэм и Лиззи поженились через несколько месяцев после интрижки. Мэгги это не удивило, поскольку она знала, что, несмотря на их роман, Сэм действительно любил Лиззи. Во многих отношениях они хорошо подходили друг другу. Сэм был очень доминантным, а ее младшая сестра всегда была в какой-то степени сабмиссивной.

Всего через полтора года их брака Лиззи впала в глубокую депрессию. Она боролась с депрессией на протяжении всех своих подростковых лет, но эта была гораздо серьезнее. Она потеряла интерес ко всему, что ее окружало, и, казалось, снова ушла в себя. У нее даже появился страх, что она может причинить себе вред, и ее дважды помещали под наблюдение по поводу самоубийства. В итоге ей поставили диагноз «клиническая депрессия». Ее желание секса и близости сильно уменьшилось, а лекарства, которые ей назначили, еще больше снизили его.

Разочарованный, Сэм пожаловался Мэгги на отсутствие секса. Она по глупости попыталась утешить его, и вскоре они снова начали встречаться, пока Гарольда не было в городе.

За следующие двадцать один месяц их отношения переросли в настоящую любовь. Их роман не прекратился даже тогда, когда Лиззи вышла из депрессии и возобновила более активную сексуальную жизнь с Сэмом. Единственной защитой Мэгги было то, что она любила обоих мужчин. Во время романа она ни в чем не отказывала Гарольду, а наоборот, старалась отдать ему еще больше себя.

Ее отношения с сестрой, естественно, были запутанными. Она всегда была доминирующей старшей сестрой, но теперь ей приходилось справляться со своим чувством вины и стыда, не привлекая ненужного внимания. Все стало еще сложнее, когда Лиззи объявила о своей беременности. Первоначальная реакция Мэгги была очень плохой. Это была смесь ревности и раскаяния, но Мэгги смогла объяснить, что это вызвано ее печалью из-за того, что она не может иметь собственных детей.

Эмоциональная дилемма разрывала ее на части. Непреодолимое чувство вины за предательство мужа и сестры не раз приводило ее на грань признания. Однако судьба снова вмешалась и на этот раз провернула свой жестокий нож.

В последнее время Мэгги стала часто путешествовать, пусть даже по небольшим городам. Неделю назад она побывала в Филадельфии. Сэм путешествовал от случая к случаю, но в это же время оказался в Питтсбурге на конференции. Для него не составило труда взять дополнительный день и встретиться с ней в отеле в Филадельфии.

Мэгги и Сэм всегда были очень осторожны, предпринимая дополнительные шаги, чтобы никто не узнал и даже не заподозрил их роман. Даже встречаясь за городом, они всегда вели себя так, словно за ними кто-то мог наблюдать. Чтобы убедиться, что никто не видел, как он выходит из ее гостиничного номера в Филадельфии, Сэм уехал посреди ночи.

Только позже она узнала, что Сэм стал жертвой аварии, когда возвращался в Питтсбург. Он находился в критическом состоянии в одной из тамошних больниц.

Мэгги медленно покачала головой и тихонько вздохнула. После этого все изменилось. Мир Сэма превратился в кошмар и грозил утянуть за собой и ее.

Мэгги пришла в ужас, когда впервые навестила его. Физически он представлял собой массу порезов, синяков и сломанных костей. Мэгги знала, что они полностью заживут, однако у Сэма было еще две травмы, которые не заживали. К несчастью, он сломал спину и теперь был частично парализован ниже пояса. Кроме того, он пережил очень сильный удар по голове. У него диагностировали умеренную травматическую травму головного мозга. Это было незаметно, так как не влияло на речь, но память временами затуманивалась, и ему было трудно контролировать свои эмоции.

Следующие два месяца он провел в реабилитационном госпитале. Когда его выписали, он уже не был прежним человеком. Из-за травмы, полученной в аварии, и прикованности к инвалидному креслу, Мэгги наблюдала за Сэмом, как его эмоции менялись от горечи до злости и депрессии. Уверенный в себе и даже иногда высокомерный мужчина, который был ее любовником, теперь стал тенью себя прежнего.

В течение следующих нескольких месяцев ее беременная сестра нависала над ним, и Мэгги была вынуждена ограничить свое участие до роли обеспокоенной свояченицы. Она с болью наблюдала, как ее любовник становится все более зависимым от своей жены. Она быстро поняла, что любовь Сэма к Лиззи тоже становится все сильнее.

Когда Мэгги смогла поговорить с Сэмом наедине, они оба согласились, что их роман закончился. Они расстались, поклявшись никогда не рассказывать супругам о своей неосторожности.

К сожалению, из-за его физических и эмоциональных проблем карьера Сэма сильно пострадала. Компания, в которой он работал, не бросила его, но из-за быстрого продвижения по службе у него осталось мало друзей и много врагов. Быстро стало ясно, что его продвижение по карьерной лестнице в компании подошло к концу. Осознание этого привело Сэма в еще более глубокое отчаяние. Он стал цепляться за Лиззи, как утопающий за спасательный круг.

Мэгги было страшно смотреть, как Сэм угасает. Единственным положительным моментом в этом кошмаре стало то, что некогда застенчивая и сдержанная Лиззи начала становиться самостоятельной. Тем не менее к моменту рождения Бекки стало очевидно, что Лиззи и Сэму понадобится дополнительная помощь. На свои страховые деньги и сбережения, а также на большое наследство Сэма они смогли купить дом через дорогу. Родители Сэма отдали им его наследство раньше, чтобы финансово позаботиться о его нуждах, которые не покрывала страховка.

Поначалу Мэгги и Гарольд навещали его ежедневно. Мэгги помогала Лиззи ухаживать за Бекки и заниматься домашними делами, а Гарольд помогал по дому тем, что Сэм уже не мог делать.

В течение следующих двух лет она наблюдала, как слабеет личность Сэма, в то время как ее сестра расцветает. Лиззи была прирожденной матерью и женой и заботилась о Бекки и Сэме как ястреб. В каком-то смысле Мэгги считала, что она душит Сэма своей чрезмерной заботой, но альтернативы в том, чтобы за ним присматривал кто-то другой, не было.

Гарольд мог уделять им больше времени, поскольку стал меньше путешествовать. Однако карьера Мэгги развивалась, и она стала больше разъезжать. Одним из побочных преимуществ было то, что ее муж мог играть с ребенком в ДЯДЮ ГАРРИ. Это преимущество помогло Мэгги успокоить свою совесть, когда она с головой окунулась в карьеру.

Мэгги до сих пор было стыдно, когда она вспоминала, как в последний год все меньше времени проводила рядом с Сэмом. Он уже не был тем мужчиной, в которого она влюбилась, тем, ради которого она рисковала своим браком и отношениями с сестрой. Он стал грустным и жалким. Она не знала, почему избегала его, но подозревала, что, наконец, начала понимать, какой дурой была, считая их родственными душами.

По мере того как она все больше отдалялась от дома Сэма и Лиззи, она поощряла Гарольда проводить там больше времени, когда он не был в разъездах. Это давало ей определенный покой, когда она знала, что он идет туда вместо нее. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было неразумно. Она не подумала о том, что Сэм будет видеть, как мужчина, которому он долгие годы делал рога, делает то, чего он не мог делать в своем доме. Наверное, это повлияло на то, как все обернулось.

Когда она узнала, что Сэм покончил с собой, то была скорее опечалена, чем удивлена. Лиззи, естественно, расстроилась, во-первых, потому что потеряла мужа, а во-вторых, потому что только что узнала о своей беременности. Мэгги знала, что паралич Сэма повлиял на его сексуальную активность, но была удивлена, узнав, что это не отразилось на его потенции.

В то время Лиззи сетовала, что, если бы ее муж знал о ребенке, он, возможно, не покончил бы с собой. Мэгги в этом сильно сомневалась. Было очевидно, что Сэм не смог смириться с тем, что перестал быть вожаком в мире, где все едят друг друга.

После смерти Сэма, Мэгги и Гарольд позаботились о Лиззи и Бекки. Несмотря на то что страховка жизни Сэма не была выплачена из-за его самоубийства, его наследство позволило Лиззи несколько лет оставаться дома и присматривать за детьми.

Поначалу обсуждалось, не переехать ли Лиззи и Бекки к ним, но Мэгги эта идея не понравилась. С уходом Сэма Мэгги опасалась, что Лиззи и Гарольд могут стать слишком близки. Она знала, что они оба любят друг друга, как брат и сестра, и никогда не перейдут эти границы, но не стоило искушать судьбу.

К тому времени Мэгги с головой ушла в укрепление своего брака и уже начала получать от этого пользу. Их сексуальная жизнь была великолепна, и казалось, что они с Гарольдом устроились в очень комфортном браке, состоящем из двух карьер и не имеющем детей. Мэгги желала этих благ и своей сестре.

После рождения Джона прошел почти год, прежде чем Лиззи снова начала ходить на свидания, хотя и редко. Лиззи была красива и стала гораздо увереннее в себе с материнством, так что вполне логично, что в какой-то момент она начала искать себе другого мужа.

Мужчина, на котором она остановилась, поверг Мэгги в шок. Его звали Джим, и он жил в другом штате. Лиззи познакомилась с ним через службу знакомств. Мэгги ошеломило то, что он все еще был женат! Формально он уже несколько лет как разошелся с женой, но все равно был женат. К этому добавлялся тот факт, что его статус не собирался меняться в ближайшее время из-за маленьких детей, а также юридического и финансового положения семьи.

Мэгги была поражена тем, насколько изменилась ее сестра за последние несколько лет. Ее некогда робкая и сдержанная сестра теперь стала более холодной и агрессивной. Когда она спросила Лиззи об очевидной бесперспективности ее отношений с Джимом, сестра сообщила ей, что из-за его положения они с Джимом договорились иметь очень ограниченное общение с семьями друг друга. Кроме того, объяснила Лиззи, Гарольд в любом случае является выдающимся примером для подражания для Бекки и Джона. Лиззи сказала, что ей вполне достаточно того, что Гарольд продолжает быть для них отцом, в то время как Джим заботится о других... НУЖДАХ.

Мэгги неохотно согласилась, отчасти из чувства вины, а отчасти потому, что Гарольд просто обожал своих племянницу и племянника. Тогда-то и начался цикл, в котором они находились последние восемнадцать лет. У Лиззи был романтический интерес на стороне, Гарольд играл роль «папочки» с ее детьми, а Мэгги получила мужа и прекрасную карьеру.

В большинстве случаев, когда Лиззи уезжала на выходные с Джимом, за детьми соглашались присмотреть либо Мэгги, либо Гарольд. Чаще всего это был Гарольд, так как ее деловые поездки постоянно росли, но ее муж не возражал, поскольку это позволяло ему проводить больше времени с детьми Лиззи.

Мэгги улыбнулась, вспомнив о Джиме. За эти годы она встречалась с ним всего несколько раз, но должна была признать, что он красив, хотя и старше Лиззи на несколько лет. Похоже, за прошедшие восемнадцать лет у них сложились хорошие, пусть и далекие друг от друга отношения.

Глубокий, резкий укол боли вернул Мэгги в настоящее. Она поморщилась, пока боль не прошла.

У них с Гарольдом была хорошая жизнь. Они были счастливы, и она сделала все возможное, чтобы стать ему хорошей женой после смерти Сэма. Она любила его всем, что у нее было, и никогда больше не изменяла ему, даже несмотря на многочисленные возможности, которые у нее были во время ее путешествий.

Она также знала, что он любит ее. Именно на его любовь она рассчитывала, чтобы он мог как-то простить ее. Прощение ее сестры было бы совсем другим делом.

Мэгги знала, что поначалу Лиззи, скорее всего, возненавидит ее. Она надеялась, что ее поступки за последние двадцать лет помогут ей. Она также молилась, чтобы кровь оказалась сильнее, чем боль от ее предательства.

Она решила, что расскажет им все одновременно. У нее не только не было сил пройти через это дважды, но она чувствовала, что, возможно, они найдут силы простить ее друг в друге. Мысли о том, что муж и сестра, в конце концов, станут парой, приходили ей в голову уже не в первый раз.

Она гадала, осмелятся ли они после ее смерти перейти границу от отношений брата и сестры к более романтическим. Мэгги до сих пор не была уверена, что думает по этому поводу. Она разрывалась между желанием убедиться, что о Гарольде позаботятся после ее смерти, и ревностью при мысли о муже с другой женщиной.

Эгоистка до мозга костей, да? Она ругала себя. Это будет моим последним покаянием: я буду поощрять их обоих преодолеть барьер между братом и сестрой и искать друг друга в романтических отношениях.

Она знала, что ее муж будет опустошен ее смертью, поэтому искать утешения в объятиях сестры было бы не так уж сложно. Отношения Лиззи с Джимом резко охладели. Похоже, когда все его дети стали достаточно взрослыми, чтобы покинуть дом, он решил не разводиться. Она не говорила о Джиме и не ездила к нему уже больше года, через несколько месяцев после того, как у Мэгги обнаружили рак. С тех пор Лиззи и дети проводили много времени рядом с Мэгги и Гарольдом. Мэгги была им очень благодарна, ведь, они были просто находкой и для нее, и для ее мужа.

Гарольд открыл дверь спальни и осторожно вошел внутрь. За его плечом раздались голоса Бекки и Джона.

— Пока, тетя Мэгги! — позвали они из другой комнаты.

— Мы скоро вернемся, — добавила Бекки.

— Увидимся, Гарри! — просигналили они, закрывая входную дверь.

Мэгги подавила смех. Она знала, что ее муж ненавидит, когда его называют ГАРРИ, и поправляла всех, кто по ошибке называл его так - ну, всех, кроме Бекки и Джона. Их он никогда не поправлял. Они называли его так с самого детства. Даже Лиззи последовала их примеру, став называть его ГАРРИ пару лет спустя.

Однажды, много лет назад, она спросила об этом сестру, и Лиззи сказала ей, что поначалу она делала это, чтобы не путать своих маленьких детей, а также чтобы поддразнить Гарольда. Мэгги поняла и рассмеялась, но поклялась себе, что никогда не будет называть его так. Для нее Гарольд всегда будет ее ХЭЛОМ.

Муж стоял у изножья ее кровати, а сестра сидела рядом и держала ее за руку. Она смотрела на них и улыбалась. Гарольд по-прежнему хорошо выглядел и был в хорошей физической форме даже в 53 года. Лиззи превратилась в очень привлекательную женщину и оставалась такой даже для пятидесяти одного года.

— Я хотела поговорить с вами обоими, пока мое положение не ухудшилось еще больше. Пройдет совсем немного времени, и мне будет трудно просто говорить или держать в голове связную мысль.

— Поэтому, — сказала она с грустной улыбкой, — пока этого не произошло, мне нужно кое в чем вам обоим признаться.

— Мэгги, пожалуйста, НЕ делай этого, — тихо сказал Гарольд, его голос был полон эмоций.

Она посмотрела на него, и ее сердце начало разрываться. Она всегда знала, что он подозревал что-то между ней и Сэмом, но эти сомнения впервые возникли только после смерти Сэма. Она была уверена, что он не стал ей противостоять, потому что отчаянно любил ее и знал, что Сэм никогда не будет представлять для него угрозы.

Она задалась вопросом, не намекает ли Сэм на их роман. Она отбросила эту мысль, поскольку Гарольд, несомненно, сообщил бы об этом Лиззи, а Лиззи, несомненно, столкнулась бы с ней.

Как бы то ни было, Мэгги потребовались годы, прежде чем она убедилась, что Гарольд знает, что в ее жизни нет никого, кроме него. Это происходило исключительно на словах, чтобы не привлекать ненужного внимания, но с годами Мэгги поняла, что Гарольд не сомневается в ее любви к нему.

Однако сейчас она видела, как в муже нарастает разочарование. Он явно хотел избежать этого. Это было типично для него, поскольку он не любил конфронтации. В тех случаях, когда ему приходилось вступать в конфронтацию, он делал это очень холодно и по-деловому.

— Прости, родной, — мягко сказала она. — Мне нужно, чтобы правда вышла наружу, а у меня мало времени.

— Пожалуйста, — сурово сказал Гарольд. — Пусть прошлое останется в прошлом.

— Хэл, мне нужно это сделать, — ответила она, стараясь не показаться снисходительной. — Я не хочу покидать этот мир с этими секретами между нами тремя.

— Черт возьми, Мэгги, — огрызнулся он. — Я умоляю тебя, оставь это!

Его эмоциональный всплеск заставил ее на мгновение отступить. Однако потребность освободиться от чувства вины пересилила его протест.

— Прости, Хэл. Я не могу этого сделать.

Она посмотрела на свою младшую сестру и почувствовала, как сжалось ее сердце. На лице Лиззи отражались одновременно и ужас и предвкушение.

Конечно, подумала про себя Мэгги. Она, ведь, тоже не дура. Естественно, она тоже что-то заподозрила.

Она собрала всю свою решимость и продолжила. Время пришло. Говорят, правда освобождает человека. Мэгги молилась, чтобы они были правы.

— Мне очень, очень жаль, — прошелестел голос Мэгги от волнения. — Но я должна попросить у вас обоих прощения. Много лет назад я предала вас обоих. Более двадцати лет назад у меня был роман... роман с Сэмом.

Мэгги думала, что уже подготовилась, но страдальческие взгляды на лицах сестры и мужа разбили ей сердце. Лиззи не могла на нее смотреть, а Гарольд не сводил с нее глаз, и она не знала, что было хуже.

— Простите, я не знаю, как спросить об этом, — тихо сказала Мэгги со слезами на глазах. — Но я надеюсь, что вы найдете в своих сердцах силы как-то простить меня.

Муж смотрел на нее с выражением, заставившим ее усомниться в том, правильно ли она поступила, признавшись. Сестра отпустила ее руку и спрятала лицо в ладонях. На несколько секунд троицу окутала жуткая тишина, затем спокойный голос Гарольда разрушил неловкое молчание.

— Почему?

— Мне очень жаль, Хэл, — мягко сказала Мэгги. — Я бы хотела, чтобы мои причины были лучше, но это не так. Я была одинока и глупа. Думала, что влюбилась в него. Я знала, что это неправильно, но считала его своей половинкой.

— Я не это имел в виду, — холодно ответил ее муж. — Я имел в виду, почему ты делаешь это сейчас? Зачем причиняешь столько боли?

— Прости, но мне нужно было это сделать. Мне нужно было попросить у тебя прощения, пока не стало слишком поздно.

— А как же наши потребности? — заявил Гарольд, его голос дрожал от эмоций. — А как же то, что нужно было Лиззи и мне?

Мэгги беспомощно молча смотрела на них. Лиззи посмотрела на сестру.

— Все, что я хочу знать - это как, — сказала Лиззи со слезами, текущими по щекам. — Как ты могла так поступить со мной?

Мэгги глубоко вздохнула и вытерла глаза.

— Мне очень жаль, Лиззи. У меня нет оправдания тому, что я была такой ужасной сестрой. Я могу только сказать, что когда мы впервые встретились, это было еще до твоего замужества.

— Чушь! — шипела Лиззи. — Мы были помолвлены, так что он уже был моим! Зачем тебе понадобилось отбирать его у меня? Кроме того... ТЫ же была замужем, разве нет?

— Да, — прошептала Мэгги, виновато глядя на мужа. — Я знаю, ты мне не поверишь, но я действительно думала, что нам с Сэмом суждено было быть вместе. Я знала, что наши поступки причинят боль другим, но я верила, что это судьба. Мне очень жаль!

Она опять посмотрела на мужа. Было очевидно, что он испытывает смесь гнева и обиды.

— Мне очень жаль, Хэл, но это правда. Я была влюблена и в тебя, и в Сэма. Я люблю тебя, Хэл, и всегда любила, но Сэм был мне как вторая половинка, по крайней мере, в то время так я думала. Со временем я поняла, что мы с Сэмом больше похожи на родственные души.

— Если бы я поняла это раньше, мы могли бы остаться только хорошими друзьями, а не любовниками. А так получилось, что я предала и тебя, и Лиззи. Я знаю, сейчас это может показаться неправдой, но я всегда любила тебя, Хэл.

Лиззи фыркнула от отвращения, а Гарольд глубоко вздохнул.

— Я верю тебе, — торжественно произнес он, к большому удивлению Мэгги. — Я верю тебе, когда ты говоришь, что любила нас обоих, но я не верю, что твоя любовь к Сэму была любовью с первого взгляда. Возможно, все так и закончилось, но началось все не так.

— Любовь, о которой ты говоришь, требует времени. Нужно бесчисленное количество разговоров по душам и множество интимных моментов, чтобы так скрепить два сердца. И это требует сознательных усилий, холодного расчетливого планирования. То, что ты решила найти время, чтобы построить отношения с другим мужчиной, мне трудно простить. И уж точно я этого никогда не забуду.

Мэгги смахнула слезы и умоляюще посмотрела на мужа. Она медленно кивнула.

— Мне показалось, что ты давно что-то заподозрил. Я заметила это вскоре после смерти Сэма. Но Хэл, он никогда не был для тебя угрозой, а после его смерти он даже не был частью моих мыслей. И с тех пор я была хорошей, верной женой. Я никогда больше не сбивалась с пути. Даже несмотря на то, что во время путешествий у меня было бесчисленное множество возможностей, я никогда не изменяла тебе!

— Как скажешь, Мэгги, — тихо ответил он. — Поскольку ты, по сути, лгала мне последние двадцать лет, не признаваясь в своей измене, ты поймешь, почему мне трудно тебе поверить. Но даже если ты сделала то, что сказала, это не отменяет твоего романа с Сэмом, не так ли? Как я уже сказал, мне было трудно простить тебя, но я не мог забыть.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что знал о вас двоих задолго до его смерти. Я знал о вашем романе еще до его несчастного случая.

— Пожалуйста, Хэл! — Мэгги умоляла: — Пожалуйста, скажи мне, что ты не имеешь никакого отношения к несчастному случаю с Сэмом!

— Ну, я могу честно сказать, что важность моей роли несколько субъективна, в зависимости от того, кто спрашивает! Я бы хотел считать свое участие косвенной причиной его несчастья.

— О, Хэл, как ты мог?

— Ну, Мэгги, тот же вопрос можно было бы задать вам обоим! Чем Лиззи или я заслужили ваше предательство?

Мэгги молчала, слезы струились по ее лицу. Медленно она наморщила лоб, когда вопрос сформировался в ее сознании.

— Но как? Как ты узнал?

— Я сказала ему, — холодно произнесла Лиззи.

Мэгги вздрогнула.

— Ты... ты знала?

— Да, — сказала Лиззи, вытирая глаза.

— Но когда? Как?

Лиззи посмотрела на Гарольда. Казалось, она искала знак или какое-то разрешение. Очевидно, она его получила, когда Гарольд скорчил гримасу и кивнул.

— Ну, — продолжила Лиззи. — Мы решили не предавать все огласке, надеясь, что ты умрешь в мире со своими секретами. Однако ты решила открыть ящик Пандоры, и, полагаю, теперь все выйдет наружу. Мне очень жаль.

— Начнем с того, что я узнала о том, что ты спишь с моим мужем, только через полтора года после свадьбы!

— Нет! — Мэгги задохнулась от ужаса. — О Боже, нет!

— Как ты думаешь, почему я впала в такую глубокую депрессию? — спокойно спросила Лиззи. — Так бывает, когда узнаешь, что два человека, которым ты доверяешь больше всего в жизни, предают тебя. Узнав, что мой муж спал с моей старшей сестрой, пока мы были помолвлены, я чуть не сломалась.

Мэгги зарылась лицом в свои руки и разрыдалась.

— Я... я никогда не знала...

— Конечно, ты не знала. Ты была такой чертовски эгоистичной. Все всегда было только ради тебя, даже когда мы росли!

Лиззи уставилась на сестру, ожидая ответа. Когда ответа не последовало, она продолжила.

— Тогда я была так близка к тому, чтобы сдаться. Я была одна, так как боялась подойти к Гарри. Причина моего страха заключалась в том, что если бы он уже знал, я бы совсем потеряла голову. Предательство всех трех людей, которых я любила больше всего на свете, было бы слишком.

— Я пыталась держаться за тот факт, что это случилось до нашей свадьбы. Это было слабо, но хоть что-то. В конце концов, я выкарабкалась из депрессии и начала пытаться восстановить свой брак. Как дура, я не стала в то время рассказывать об этом двоим из вас. Вместо этого я провела следующие шесть месяцев в борьбе за восстановление своего брака. Представь себе мое удивление, когда я узнала, что моя сестра снова делит постель с моим мужем!

— Тогда я стала оставлять маленький диктофон в нашей спальне, а также в вашей с Гарри спальне, когда он путешествовал. Прошло совсем немного времени, и у меня появились доказательства вашего романа. Я разрывалась между отчаянием и гневом, когда поняла, что последние шестнадцать месяцев соперничала с сестрой за расположение мужа.

— Когда я почувствовала, что снова начинаю впадать в депрессию, я рискнула встретиться с Гарри. Стыдно признаться, но я почувствовала облегчение, когда узнала, что он был таким же невеждой, как и я. Я нашла союзника, и это дало мне силы держаться. Гарри был просто находкой. Благодаря его дружбе и поддержке я смогла не развалиться на части.

На унылом лице Мэгги появились шок и осознание. Она уставилась на мужа и попыталась подавить рыдания.

— Но это значит, что ты знал об этом еще до... — прошептала она. — Ты никогда ничего не говорил.

— Нет, — отрывисто ответил Гарольд. — Я собирался, но Лиззи напомнила мне, насколько я был незащищен, как в финансовом, так и в других отношениях. Потребовалось некоторое время, чтобы все уладить, но, в конце концов, я все уладил. Я поговорил с коллегой по работе, который недавно пережил ужасный развод, и он помог мне открыть оффшорный счет, на который я начал переводить все свободные или трудно отслеживаемые средства. Когда я закончил, я был готов встретиться с вами обоими, но Лиззи остановила меня.

— Остановила тебя? — слабо произнесла Мэгги, на ее лице было написано замешательство.

Она повернулась и уставилась на свою младшую сестру.

— Почему?

— Элементарно, — ответила Лиззи. — Если бы мы столкнулись с вами тогда, было бы два развода. После этого вы с Сэмом, скорее всего, сошлись бы, так что единственными, кто действительно что-то потерял, были бы мы с Гарри. Поэтому я предложила альтернативу противостоянию с вами.

Лиззи оглянулась и озорно улыбнулась Гарольду. Он медленно покачал головой и попытался скрыть легкую ухмылку. Мэгги в шоке и ужасе уставилась на мужа.

— Прости, дорогуша, — сказал Гарольд, его лицо начало краснеть, — но это было очень хорошее предложение.

— Если тебе от этого легче, сестренка, — вмешалась Лиззи, — Гарри действительно с трудом принял мое предложение, по крайней мере, поначалу. Но когда он услышал некоторые из моих магнитофонных записей твоих встреч с моим мужем, он сдался. Я знаю, что то, как ты бесчисленное количество раз признавалась ему в любви, поддерживало в нем какой-то огонек надежды. Но я также знаю, что слушать твои признания в любви к моему мужу, а также слышать ДРУГИЕ вещи было окончательным ударом. Я уверена, что именно это окончательно убедило его принять мое предложение о романе из мести.

Мэгги лежала, открывая и закрывая рот, как пойманная рыба. Ее мысли неслись вскачь, когда она начинала соединять все точки.

Лиззи продолжала, как будто читала доклад на собрании сотрудников.

— У нас с Гарри тогда были скорее отношения типа «друзья с выгодой». Не знаю, сколько бы это продолжалось, но потом я столкнулась с той же проблемой, что и ты. Я оказалась беременной и не знала, от кого ребенок - от мужа или от любовника!

Мэгги ахнула.

— Вы... вы знали? — прошептала она, когда слезы снова начали струиться по ее щекам.

— Да, ты несколько раз упоминала об этом во время записи, — пояснила Лиззи. — Я все еще опасалась реакции Сэма, поэтому, когда я заговорила с ним об этом, я сказала, что есть вероятность, что я беременна. Он отреагировал очень странно, поэтому через пару дней я сказала ему, что это была ложная тревога. Я увидела, как он заметно расслабился, когда я это сказала. Может, он и забыл о своей реакции, но я - нет.

— В конце той недели я позвонила его матери. Родители Сэма в то время жили во Франции. Его семья никогда не была близка, но я спросила ее, помнит ли она, любил ли Сэм детей. Она сказала, что вроде бы любит, но сомневается, что он когда-нибудь согласится усыновить ребенка. Она также сказала, что Сэм сказал им, что мы уже обсуждали все это до свадьбы. Дело в том, что детей не будет, поскольку он стерилен.

— Стерилен? — Мэгги задохнулась от ужаса.

— Да. Похоже, у него были осложнения после какой-то детской болезни.

— Но... — заикнулась Мэгги, ее лицо побледнело. — Это значит...

— Да, — холодно прервал ее Гарольд. — Это значит, что ты убила нашего ребенка, чтобы скрыть свою измену, а твоя половинка знала, что он не его!

— Нет! — взвыла Мэгги. — О, Боже, пожалуйста, нет!

Она свернулась в клубок и обхватила руками свои хрупкие ноги. Казалось, что ее сердце разрывается на части, и она с трудом дышала.

«Нет! » - кричало ее сердце, но она знала, что это правда. - «Как Сэм мог так поступить со мной? О Боже, что Хэл должен был обо мне думать? Он, должно быть, ненавидел меня! »

Мэгги старалась контролировать дыхание. Слезы текли по ее лицу, и она молча смотрела на мужа с выражением крайнего стыда.

— Мне так жаль, — прошептала она. — Я не знала.

— ЭТО был ВТОРОЙ момент, — продолжал Гарольд, не обращая внимания на ее последнее заявление, — который, в конце концов, и привел меня в постель Лиззи.

Хэл и Лиззи молча наблюдали за тем, как Мэгги всхлипывает. На их лицах плясали самые разные эмоции. Здесь были и жалость, и сострадание, и чувство вины, и раскаяние, и даже гнев и боль. Хэл нарушил неловкое молчание, продолжив.

— И тут у нас возникла проблема. Лиззи действительно была беременна Беккой, и Сэм вскоре должен был это понять. Как он отреагирует, оставалось загадкой, но было ясно, что это будет взрывоопасно, ведь, все должно было стать достоянием гласности. Тогда я принял несколько решений и сделал несколько звонков.

— В конце концов, Сэм все же столкнулся с Лиззи, и она в ответ вывалила на него его измену и бесплодие. Она солгала о том, кто на самом деле является отцом ребенка, и сказала, что это была одноразовая месть. Она также сказала ему, что если он кому-нибудь расскажет, то она встретится с тобой и разрушит все надежды на отношения, о которых он мечтал. Она также пригрозила, что расскажет мне и посмотрит, не стану ли я мстить и преследовать его.

— Это дало нам немного времени. Это было не так уж много, и, очевидно, не помешало ему продолжить роман с тобой, но потом вы оба поехали в Пенсильванию. Потом с Сэмом произошел НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ, и ваш роман закончился.

Глаза Мэгги расширились.

— Ты хотел убить Сэма? — пролепетала она.

— Нет, на самом деле я просил, чтобы ваш роман закончился без причинения вам физического вреда. Подробности были не важны. Я был удивлен, когда это произошло, и еще больше - конечным результатом.

— Как... как ты мог? — заикалась Мэгги.

— Ты спрашиваешь, как я мог сделать что-то подобное с этим засранцем? Пожалуйста, ты должно быть шутишь! Давай посмотрим, он называл себя моим заботливым свояком, изменял моей свояченице, трахал мою любящую жену за моей спиной и сыграл главную роль в убийстве моего не рождённого ребенка... как я мог не сделать с ним что-то подобное? Теперь ты понимаешь, почему мне было все равно, умрет этот кусок дерьма или нет?

Мэгги закрыла глаза, начиная осознавать, какие последствия ее измена имела для мужа и сестры. Именно их с Сэмом предательство повредило ее мужу и сестре, изменило их сущность. Спокойный голос Хэла вывел ее из состояния прозрения.

— Если ты спрашиваешь об организации... ну, это было несложно. Я просто перевел немного денег со своего счета в офшоре и добавил их к нескольким обещаниям занизить стоимость услуг на конкретных строительных проектах, чтобы покрыть расходы.

— Мэгги, не удивляйся. Каждый, кто когда-либо занимался строительством, работал с людьми, которые утверждали, что знают кого-то, кто знает кого-то. Дело в том, что некоторые из них действительно знают.

Лиззи мягко продолжила:

— Когда Сэм вернулся из больницы, мы все поняли, что он уже не тот. Он был сломлен физически и хрупок эмоционально. До этого он лгал мне в лицо и клялся, что ваш роман закончился, прежде чем он отправился в Питтсбург. Он клялся, что хочет работать над нашим браком, если я сделаю аборт.

— Я сказала ему, что, поскольку он бесплоден, я оставлю ребенка, но согласилась никому не говорить, что он не его. Я также сказала ему, что если он когда-нибудь расскажет тебе, что я знаю, то я сделаю все возможное, чтобы разрушить то, что осталось от его жизни. Понимаешь, сестренка, он действительно любил тебя, но я постаралась подчеркнуть, что ты НИКОГДА не вернешься к нему, как только узнаешь о его участии в твоем аборте.

— Он спросил меня, почему я не хочу, чтобы ты или Гарри знали об этом. Я объяснила ему, что если он расскажет тебе, то мне придется столкнуться и с тобой, и с Гарри, и велика вероятность того, что я потеряю и сестру, и свояка! Я сказала ему, что не хочу рисковать, потому что вы оба по-прежнему нужны мне. С неохотой он согласился.

— После этого Гарри помог мне разобраться с нашими финансами. Мы заперли большую часть наших с Сэмом денег, чтобы он не смог использовать их, угрожая мне при разводе.

— После этого начались несколько месяцев ада, в течение которых мы пытались понять, есть ли хоть какая-то причина сохранить наш брак. Я знаю, что Сэм все еще надеялся на это, но я знала, что это не так. Я просто пыталась понять, что делать дальше.

— Сэм продолжал медленно восстанавливаться после аварии. Ему было очень тяжело, и он расстраивался, наблюдая за тем, как продолжается моя беременность. После рождения Бекки ему было трудно даже взять ее на руки. Думаю, мы оба понимали, что между нами больше никогда не будет ничего хорошего.

— Моя проблема заключалась в том, что я не могла пережить его предательство, тем более, что он сделал это с моей сестрой. Все усложнялось тем, что к тому времени я поняла, что испытываю очень сильные чувства к твоему мужу. Наш роман из мести закончился после аварии. Я хотела продолжить, но Гарри все еще любил тебя. Поэтому мы решили поработать над своими браками до рождения Бекки.

— У Сэма все быстро пошло по спирали. Его работа начала разваливаться, а наш брак умирать. Он отчаянно пытался держаться, но это была проигранная битва. Затем, когда Бекки было около пяти месяцев, Сэм понял, кто является отцом ребенка.

— Может быть, дело было в том, как Гарри смотрел на Бекки, или в том, как я смотрела на Гарри, но Сэм заметил и соединил все точки. Именно тогда Сэм совершил огромную ошибку. Он столкнулся с нами обоими и пригрозил рассказать тебе. Я не уверена, было ли это его эго, гнев или просто глупость, но он начал пытаться причинить боль Гарри, издеваясь над ним. Он хвастался своей причастностью к твоему аборту.

— Все то небольшое самообладание, которое Гарри сохранял до этого момента, полностью исчезло. В тот вечер Сэм чуть не утонул в нашей ванне. Мы сказали всем, что Сэм пытался встать и случайно упал, но на самом деле Гарри сбросил его из инвалидного кресла в ванну.

Мэгги уставилась на него, не веря, что ее мягкий муж может быть таким жестоким. Гарольд выглядел очень неловко, когда виновато взглянул на свою жену-изменщицу.

— Я не очень горжусь своими поступками, — тихо сказал он, смущаясь. — Меня переполняла ярость, которую я всегда пытался скрыть от тебя, но в тот вечер Сэм высвободил ее наружу. Слава Богу, Лиззи была рядом. Она кричала, чтобы я не убивал его, пока я держал его голову под водой. Она, наконец, заставила меня прийти в себя, иначе я бы, наверное, убил его. Когда ей удалось достучаться до меня, я вытащил его из ванны.

— Он был шокирован, задыхался и плакал. Я сказал ему, что стоит ему сказать хоть слово, и я закончу это дело и позабочусь о том, чтобы оно выглядело так же, как и другой его НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. Я видел в его глазах осмысление того, что я только что сказал, и я уверен, что он знал, что я выполню свою угрозу. После этого все стало... в общем, все стало довольно странно.

— Почему? — ошеломленно произнесла Мэгги. — Что значит странно?

— Ну... — начал Гарольд. — Ну, после этого мы вроде как... ну...

— Он хочет сказать, — спокойно вмешалась Лиззи, — что мы возобновили наш роман из мести. Только на этот раз я выставляла это напоказ перед лицом Сэма!

— Лиззи, ты этого не делала! — взвизгнула Мэгги.

— Еще как выставляла! Ты знаешь, что он заслужил это, вы оба заслужили. Но Гарри все еще любил тебя и защищал, поэтому вся моя ярость и боль были направлены на мужа-изменщика. Он умолял и просил меня остановиться, но я сказала ему, что он изменял мне годами и собирался продолжать еще какое-то время. Я сказала ему, что по истечении этого времени я остановлюсь, и мы решим, хочет ли кто-то из нас попытаться сохранить то, что осталось от нашего брака.

— Я искренне верю, что надежда была единственным, за что он держался последние несколько месяцев. К сожалению, когда я сказала ему, что снова беременна и Гарри - отец ребенка, он понял, что между нами все кончено.

— Да, он действительно знал о Джоне. Примерно, через неделю после того, как я сообщила ему эту новость, он дождался, пока я возьму Бекки с собой в магазин, и покончил с собой. Если бы он этого не сделал, я не уверена, как сложились бы наши жизни.

— Что касается Лиззи, — добавил Гарольд, — мы позаботились о ней и детях. Мы разморозили ее семейные финансы, включая наследство Сэма, которое изначально предназначалось для его долгосрочного ухода. К ним добавились средства, которые я переводил на свой оффшорный счет. В совокупности, это легко позволило ей оставаться дома с детьми в течение многих лет.

— Как я переводил деньги? На самом деле это было довольно просто. С нашими зарплатами мы не бедствовали в финансовом плане, так что у тебя никогда не было причин присматриваться. Я не трогал твои индивидуальные инвестиции, но перевел большую часть своих вместе с премиями и прибавками на свой оффшорный счет. Ты была настолько сосредоточена на своей карьере, что никогда не спрашивала, почему мои зарплаты и премии так малы.

— Когда Бекки и Джон достаточно подросли, чтобы пойти в школу, я устроил Лиззи консультантом в одну из компаний, с которыми я работал. Это позволило ей работать в гибком графике, используя свой диплом, а поскольку ее зарплата дополнялась моим оффшорным счетом, она была эквивалентна зарплате за полный рабочий день. Благодаря этому и наследству они были обеспечены на всю жизнь.

— Моя очередь, — перебила Лиззи.

Она прочистила горло и мило улыбнулась Гарольду. Он приглушенно рассмеялся и согласился.

— Когда мои денежные дела были улажены, — мягко начала Лиззи, — это позволило мне сосредоточиться на катастрофе, которой была моя личная жизнь. Все очень усложнилось во время моей беременности Джоном. Помимо моих чувств к Гарри, его отношение ко мне стало меняться. Это больше не было романом мести. Гарри стал заботиться обо мне больше, чем о друге.

Мэгги быстро перевела взгляд с сестры на мужа. Ее вопрос был очевиден. Он вертелся у нее на языке, но она боялась его задать.

— Видишь ли, родная, — мягко сказал Гарольд. — Я действительно понимаю, когда ты сказала, что влюблена и в Сэма, и в меня. Я сам поступал точно так же. Конечно, я бы никогда не позволил себе влюбиться в Лиззи, если бы сначала не узнал о твоей измене. Как бы то ни было, теперь я оказался перед дилеммой.

— Я начал глубоко переживать за Лиззи, но все еще любил тебя. Даже если ты вырвала мне сердце своей изменой, я не был готов бросить нас и выбросить тебя.

Мэгги ахнула от прямоты его слов. Она никогда всерьез не задумывалась о том, что Гарольд мог бы развестись с ней, если бы ее измена была раскрыта. Такие мысли всегда быстро отметались. Голос Гарольда вернул ее внимание к разговору.

— Думаю, именно то, что ты признавалась в любви ко мне, даже когда изменяла, дало мне хоть какую-то извращенную надежду на то, что наш брак стоит спасти. К сожалению, я бы ни за что не оставил ни Лиззи, ни детей.

— Это было не идеально и, возможно, даже трусливо, но я выбрал решением проблемы ничего не предпринимать. Я продолжал любить вас обоих. Я не могу этого объяснить, но я всегда был очень благодарен Лиззи за то, что она, похоже, приняла мои чувства. Сначала я думал, что после рождения Джона она найдет себе другого, того, кто сможет любить только ее...

— О, я пыталась, — грустно рассмеялась Лиззи. — Я пыталась, но мое сердце постоянно возвращало меня к Гарри. Поэтому через год я сказала Гарри, что приму любую его часть, которую он сможет мне дать. Тогда-то мы и придумали Джима.

— Джим? — тихо спросила Мэгги. — Джим был ненастоящим?

— О, Джим был настоящим, — сказал Гарольд, улыбаясь, — он был моим клиентом из Вашингтона. Он был обязан мне услугой и был готов вести себя как парень Лиззи в те редкие моменты, когда он приезжал в город, чтобы посетить мою компанию. Я знаю, что он и его муж считали это уморительным - притворяться, что у него есть девушка!

— Но твои свидания? — прошептала Мэгги, явно истощенная как физически, так и эмоционально.

— В тех случаях, когда Гарри не было в городе, а ты присматривала за детьми, я присоединялась к Гарри, где бы он ни был, и мы проводили время наедине. Но чаще всего Гарри приезжал, и мы проводили время всей семьей.

— Дети, — заикаясь, произнесла Мэгги, — дети знали?

— Нет, не сначала, — мягко ответила Лиззи. — О, они знали, что Гарри ведет себя как отец. Они даже стали называть его папой. Мы быстро положили этому конец, заставив их называть его ГАРРИ. Так что каждый раз, когда кто-то из них называл его ГАРРИ, это было похоже на то, как если бы они называли его ПАПОЙ.

Мэгги почувствовала, как у нее сводит живот, и ее затошнило. Она ненадолго задумалась над иронией, прозвучавшей перед ней. Она хотела закричать, но была слишком слаба, поэтому с ужасом наблюдала за тем, как крушение поезда, которым был ее брак, продолжалось.

— Когда они подросли, — продолжала Лиззи, — они стали подозревать, что наша семья не похожа на большинство других. Я говорила им, что Гарри - отец, а мы с тобой - матери. Так продолжалось много лет, пока они не стали подростками. Хотя они уже догадывались об этом, мы рассказали им всю правду после их восемнадцатилетия. На удивление, ни у кого из них не возникло особых проблем, как мы опасались, ведь, Гарри все равно всегда был их папой.

— Как долго длился ваш роман? — слабо сказала Мэгги, взяв себя в руки.

Лиззи ошарашенно смотрела на нее. Гарольд глубоко вздохнул.

— Мэгги, — мягко сказал он, — он никогда не заканчивался. Моя любовь к Лиззи так же сильна, если не сильнее, чем все эти годы назад. Не хочу показаться бессердечным, но мы планируем пожениться после твоей смерти. Дети тоже хотят законно сменить свои фамилии.

— Прости, Мэгги. Мы действительно планировали не говорить тебе. Мы надеялись, что твоя смерть пройдет как можно спокойнее. Теперь это кажется маловероятным.

— Мэгги, — вмешалась Лиззи. — Я все еще любила тебя, даже несмотря на твое предательство. Мое предательство не менее ужасно. Ты спросила, смогу ли я простить тебя, и ответ - ДА, но я не смогла забыть. Поэтому я оправдывала те поступки, которые совершала тогда, те, за которые мне стыдно. Мне стыдно за то, как начались мои отношения с Гарри, но не за то, как сильно я люблю его сейчас.

— Я люблю тебя, Мэгги. Даже несмотря на то, что ты сделала, я все равно люблю тебя. Я также люблю Гарри. В конце концов, я люблю вас обоих достаточно сильно, чтобы разделить его с тобой.

— Как и ты говорила раньше, Мэгги, — мягко добавил Гарольд, — я люблю вас обоих. Надеюсь, у тебя была хорошая жизнь, полная любви и успеха. Все эти годы я старался поддерживать твое стремление к карьере и дать тебе почувствовать, что ты любима. Ранее ты просила нас простить тебя, и я могу честно сказать, что мы простили, но твоя измена кардинально изменила динамику нашего брака. Теперь вопрос в том, сможешь ли ты простить нас?

Мэгги сидела ошеломленная. Ее мир, каким она его знала, рушился вокруг нее. То, что она когда-то считала незыблемой истиной, оказалось ложью. Ее сердце бешено колотилось, дыхание участилось, пока она пыталась осмыслить то, что ей сказали. Затем она услышала мягкий голос Гарольда, который привлек ее внимание.

— Мэгги?

Она подняла голову и уставилась на мужа и сестру. Гарольд стоял позади Лиззи и обнимал ее, а сестра вытирала слезы с глаз.

— Мэгги, — продолжал он, — мне жаль, что ты не послушалась и решила вынести все это на поверхность. Мы надеялись избежать всего этого. Тем не менее мы понимаем, что у нас было двадцать лет, чтобы научиться прощать тебя. У тебя осталось меньше нескольких недель. Мы пойдем в гостиную и дадим тебе подумать.

Лиззи встала и вышла вслед за Гарольдом из комнаты. Мэгги не могла не заметить, что они держатся за руки. Лиззи снова повернулась к своей лежащей в постели сестре.

— Позовешь нас, если тебе все еще нужно будет поговорить, — грустно сказала Лиззи, — или если ты придешь к какому-то решению.

Мэгги свернулась в клубок и разрыдалась. Казалось, ее душа вырвалась из тела от боли в сердце. Она не ожидала такого развития событий. Правда, во всем ее уродстве, была обнажена.

Теперь перед умирающей женщиной встала суровая дилемма. Сможет ли она простить тех, кого только что просила простить ее? Еще более мучительным было осознание того, что через неделю или две, это уже не будет иметь никакого значения.

****

Примечание автора: Итак, это мой вариант сюжета «бездушная сука признается на смертном одре». Я придумал и начал его много лет назад. Я вывел его из спячки и смягчил (да, я действительно смягчил!) Реалистично ли это? Не-а! Не больше и не меньше, чем то, что обычно можно здесь найти. Однако, это было очень терапевтично, по крайней мере, для меня! ЛОЛ! Надеюсь, вам понравилось.