Кто не был - тот будет, кто был - не забудет. Часть 3

— Ой. Ох. Ну все, сынок. Отвела душу. Мне это так было необходимо. А ты молодец. - Ольга Ивановна, всё ещё сидя на мне, удерживая в своем влагалище начинающий опадать член, наклонила туловище и поцеловала меня в губы благодарным поцелуем.

Крупные сиськи с тёмно-коричневыми сосками заведующей терапевтическим отделением в этот момент легли мне грудь и приятно щекотали.

— Вам понравилось со мной, тётя Оля? - спросил я у врачихи после того, как она закончила меня целовать и встала с кушетки.

— Ты ещё спрашиваешь. Конечно, понравилось, Костя. Милый мой мальчик. Я словно чувствовала, что с тобой я получу желаемое, едва тебя увидела. Все хорошо, сынок. Все хорошо. - Ольга Ивановна склонилась надо мной и с любовью вытерла мне опавший член от влагалищных соков кусочком ватки.

А я её едва не подвёл, как только врачиха окорячила меня сверху, сев влагалищем на мой член, и начала активно на нём ёрзать, упираясь ладонями рук в мои плечи. Как у меня произошло семяизвержение, я кончил, едва она начала половое сношение. В глазах очкастой брюнетки на миг промелькнуло разочарование, которое тут же сменилось неописуемым восторгом. По счастью, член у меня во время оргазма если и обмяк, то всего лишь на несколько секунд, а потом вновь начал твердеть и окончательно встал, налившись кровь.

Такое бывало со мной не раз во время занятий онанизмом. Я мог дрочить и дрочить по полчаса до пены, и хуй если и падал, то не надолго. Ольга Ивановна это почувствовала и заёрзала, сидя на мне сверху с новой силой, тихо постанывая от удовольствия, и кончила во второй раз вместе со мной.

— А ты ещё мальчик был, Костя? Я права? Раз так, то твой первый раз необходимо отметить. Только я пожалуй тебе ещё воды в рюмку подолью, для тебя мой спирт слишком крепкий. В следующую нашу с тобой встречу я вина с собой возьму. - поняв по моему молчанию и выражению лица, что я действительно ещё был девственником, а она только что сделала меня мужчиной на узкой кушетке в процедурном кабинете, опытная женщина разбавила в моей рюмке налитый спирт водой и предложила мне выпить.

— За твой первый раз, сынок. Теперь ты мужчина. - мы вновь сидели на стульях за столом и выпивали, отмечая мое становление мужчиной.

Часть стола была заставлена пузырьками с лекарствами и круглыми бачками из нержавейки, в которых хранились шприцы или ещё какие-то медицинские инструменты, но нам они не мешали.

— Спасибо вам, Ольга Ивановна. Я рад, что вы стали моей первой женщиной. - ответил я врачихе, закусывая выпитый спирт необычайно вкусными домашними пельменями из миски.

Хотя я немного соврал врачихе, что она сделала меня мужчиной. На самом деле я уже был не мальчик, а наполовину мужик, ведь минет в поезде с Галей также считался сексом, пусть не вагинальным, а оральным, но тоже как бы являлся половым сношением. И по всему выходило, что в течение месяца две женщины сделали меня мужчиной, причём каждая из них по своему.

— Иди сюда, милый. У нас времени не так много, так давай его проведем с пользой. - Ольга Ивановна посмотрела на маленькие женские часики, висевшие у нее на запястье, и потянула меня от стола на кушетку, где принялась ласкать с целью поднять член, хотя он и без ее ласк уже вставал только от одного вида её крупных грудей и и заросшего чёрными в волосянками лобка.

— Давай теперь сам. Я не всегда люблю сверху. - подняв у меня член, лаская мое тело тёплыми материнскими ладонями, врачиха легла на кушетку, раздвинув ноги, слегка согнув их в коленях, и поманила меня к себе, поскольку я на миг застыл, стоя возле нее, шокированный видом голой женщины.

— Все хорошо, милый. Толкай его, сынок. Да, вот так. Так. Так. Ещё. Аааа. Ааааа. - Ольга Ивановна рукой направила мой член к себе в вагину и приглушённо застонала, когда я лег на нее и замер не зная что делать.

Она даже слегка подмахнула тазом, двигаясь мне навстречу, словно показывая, как нужно её ебать, и я хаотично задвигался на ней, испытывая необычайно приятные ощущения от полового сношения с женщиной по возрасту ровесницей моей матери.

— Не спеши. Ну что ты, сынок. Не нужно спешить. Я не люблю быстро. Вот так. Толкай его, милый. - учила меня зрелая замужняя брюнетка, видя, что неопытный парень, каким был я, ебёт её не так, как положено.

На этот раз я продержался подольше, чем когда она была на мне, но все равно быстро кончил, на мой взгляд, разрядившись женщине во влагалище порциями спермы, и затих на ней на несколько секунд, а потом встал, член у меня обмяк и висел, как вялая колбаска.

— Ничего страшного, Костя. Я успела получить удовольствие. Нормально для первого раза, сынок. Потом все войдёт в норму. - успокоила меня врачиха, вновь отбирая мне член ваткой.

Она видела мой обескураженный взгляд и поспешила заверить, что ей все понравилось.

— Муж мой офицер, служит тут на десятой площадке, ракетчик, но я не сплю с ним в одной постели. У него не стоит на меня. - говорила мне Ольга, Ивановна сидя со мной на кушетке.

Я ласкал врачиху, сосал соски у нее на крупных грудях и гладил ладонью жесткие чёрные волосики на лобке у взрослой женщины, а она рассказывала мне о себе, не выпуская из руки мой член, он ей пришелся по нраву, и она его всячески ласкала, пытаясь поднять, мяла пальцами и ощупывала.

По словам Ольги Ивановны, она была не местной, родом с Кубани, а попала сюда на Урал после института и здесь вышла замуж за военного. Муж у неё майор и постоянно пропадает в тайге на точке на дежурстве, а после работы бухает её, не ебёт, да и не стоит у него от пьянки. Детей у них нет, а она сама подсела на солдат. И ее подруги тоже занимаются сексом с солдатами.

— Мне мои ровесники мужчины не нравятся. Я женщина темпераментная и меня трудно удовлетворить. А у вас, у молодых, всегда стоит. - закончила свой рассказ сидящая рядом со мной на кушетке брюнетка, судя по всему, страдающая бешенством матки и не выпуская мой член из руки, она его во время разговора со мной усиленно мяла, нагнула голову и коснулась моей залупы языком.

Но, к моему сожалению, сосать она его у меня не стала. Ольга Ивановна, опытная в постельных делах женщина, быстро, быстро заводила языком по головке моего члена, и он от этого щекотания налился кровью и пришел в нужную для полового сношения форму.

— Давай вот так Костя. Мне тоже эта поза нравится. Учись быть с женщиной по разному. Потом спасибо, будешь говорить. - произнесла Ольга Ивановна, становясь на кушетке на четвереньках и повернув голову назад в мою сторону.

— Встань позади меня, милый, и давай делай так, как я тебе скажу. - произнесла заведующая терапевтическим отделением, призывно смотря на меня из под челки волос, спадающей ей на лоб.

Увидев перед собой объёмную белую женскую жопу, я на миг оробел, так как по моим понятиям женщину можно было ебать только лёжа, но все же я послушался стоящую " раком " брюнетку в очках и встал на коленях на кушетке позади нее, уткнувшись залупой ей в попу, такую мягкую и податливую.

— Тут нет ничего сложного, парень. Все так же, только сзади. Толкай его, давай. - Ольга Ивановна протянула руку назад, обхватила ей мой член и направила его по назначению в дырочку вагины, а не в анус, куда я по незнанию по началу ткнулся залупой.

— Смелее. Вот так. Ещё. Ещё. Глубже, милый. У тебя все хорошо получается, сынок. - приговаривала мне врачиха, стоя на четвереньках и принимая в себя мой член.

На этот раз я быстро освоился и ебал ее уже осознано, без спешки, с наслаждением держа в руках пухлые ягодицы её белой жопы, смотря на то, как мой член входит и выходит в поросшей по краям черными волосками вагине, а так же мне отчётливо, как на ладони, была видна дырочка ануса зрелой брюнетки, то место, из которого она срет.

— Вот видишь, у тебя все получилось, милый. Ты способный ученик, Костя. И я надеюсь, что в следующий раз, когда мы откажемся с тобой наедине, тебя уже учить ничему не придётся. - говорила мне с довольным видом, сидя рядом со мной на кушетке, сорокалетняя капитан медицинской службы Ольга Ивановна.

Она получила желаемое, ведь я старательно и довольно продолжительное время, по сравнению с предыдущим, разом сношал её сзади в собачьей позе, и женщина испытала очередной по счёту оргазм. Но ей по прежнему было мало, она вытерла ваткой мне член, сидела рядом со мной, держа мой опавший конец в своей руке, и легонько мяла его пальцами. С большой долей вероятности эта грудастая малышка, заведующая терапевтическим отделением госпиталя, страдала от гиперсексуальности, и этим и объяснялась ее связь с солдатами. У молодых восемнадцатилетних парней члены всегда стоят, а тем более в армии, где нет возможности переспать с женщинами. И Ольга Ивановна этим пользовалась, как и ее знакомые и подруги.

***

В ту ночь мы с ней не спали, сидели на кушетке в обнимку, ласкали друг друга, и когда от взаимных ласк у меня поднимался член, занимались сексом на кушетке в разных позах. Ольга Ивановна была неутомима, и я ушел от нее в полпятого утра, выжатый как лимон, до того эта с виду добропорядочная женщина, заведующая терапевтическим отделением, меня утомила.

И вновь, словно по заказу, мне повезло, в коридоре никого не было, все солдаты спали, и я благополучно добрался до офицерской палаты, где тут же лег на кровать поверх одеяла, прямо в одежде, но спать не стал. Я решил дождаться Ольгу Ивановну, когда та принесёт на место матрас, и она пришла за двадцать минут до подъема, полностью одетая в военную форму, в юбке и в кителе с погонами капитана, а под кителем у женщины выпирали крупные груди, которые я всю ночь ласкал и сосал на них соски.

— Руки убрал, Нечаев. Не хватало мне, чтобы кто-то нас с тобой увидел. И постель заправь, как положено, солдат. - голос у Ольги Ивановны был строгим, она не дала себя обнять, а матрас с постельными принадлежностями женщина бросила на кровать, предоставив заправлять, как по уставу, постель мне.

— Я все сделаю, Олечка. А ты когда снова на дежурство заступишь?    — я нагнал капитаншу у двери палаты, обнял ее сзади, положив ладони рук ей на груди, выпирающие у женщины под кителем, и прижался к ее объемной жопе под юбкой вставшим колом членом, а он у меня на удивление поднялся, и сейчас я давил им в жопу стоявшей ко мне спиной брюнетке в очках.

— Пусти Костя. Не надо здесь. Постараюсь послезавтра. Попробую сменами поменяться с подругой. И учти, боец. В следующий раз я тебя точно загоняю. - Ольга Ивановна мягко освободилась из моих объятий, повернулась ко мне передом и, потянувшись на носках, поцеловала меня в губы быстрым, но страстным поцелуем, при этом рука женщины автоматом легла на мой член, стоящий колом в штанах.

Эта зрелая замужняя брюнетка в звании капитана медицинской службы не могла жить без мужского члена и при первой же возможности за него хваталась.

— До послезавтра, Нечаев. Если ничего экстраординарного не случится, то мы с тобой встретимся там же, в процедурном кабинете. - сказала мне Ольга Ивановна на прощание, сжав мой член пальцами, но не до боли, потому что он был нужен этой нимфоманке в погонах, и она ни в коей мере не хотела причинить страдания тому, кто ее ебёт.

Ольга Ивановна ушла, а я принялся заправлять постель. Раньше это делали медсестры, но теперь пришлось мне, так захотела моя любимая женщина, которая в эту ночь сделала меня мужчиной.

А ещё, заправляя кровать, мой мозг посетила довольно неприятная мысль. Я реально мог подхватить на конец триппер от капитанши. Ведь она еблась со мной и с другими солдатами, не используя презервативы. Возможно, женщина предохранялась каким-то другим способом, но факт того, что в её заросшей черными волосянками пизде было множество других членов, молодых парней, и они в нее обильно спускали сперму, наводил на возможность подцепить от неё что то не очень приятное.

И хотя внешне Ольга Ивановна выглядела чистоплотной и следящей за собой зрелой женщиной. Следуя поговорке " Если не повезёт, то можно подхватить на конец и от родной сестры ", я на мгновение задумался, но потом забыл об этом, полагаясь на опыт Ольги Ивановны.

***

Через день капитанша действительно заступила на дежурство по отделению, поменявшись сменами с подругой, и мы с ней вновь вдвоём очутились в процедурном кабинете на кушетке. На этот раз Ольга Ивановна поила меня вином вместо спирта и кормила котлетами, сыром и колбасой. А я, в благодарность за это, её ебал в разных позах и, как всегда, до утра.

— Мне твой член нравится, Нечаев. Как раз мой размер. - говорила Ольга, Ивановна сидя со мной на кушетке, держа рукой меня за хуй.

Врачиха мяла его пальцами, всячески щупала и, видя, что он не полностью встал, нагнула голову, обхватив залупу губами. Я думал, что она опять начнет щекотать её языком, но этого не случилось. Капитанша полностью взяла у меня хуй в рот и стала сосать, сильно сопя при этом носом, и довела меня до оргазма. Я гладил женщину по волосам на голове, мысленно сравнивая её с Галей, и пришел к мысли, что Ольга Ивановна сосет лучше, чем та случайная попутчица в поезде, делавшая мне минет в туалете.

— Ну как, понравилось, сынок? Я не всем это делаю, а только тем, кто меня хорошо ебёт. И ты попал в их число. - капитанша подняла голову, слизывая с губ капли моей спермы, и вопросительно смотрела на меня.

— Конечно, понравилось, тётя Оля. Спасибо большое. - ответил я женщине и было хотел ее поцеловать, но она отстранилась, сначала вытерла губы платочком и только потом позволила себя целовать.

Мне нравились ласки с этой зрелой и приятной во всех отношениях женщиной. Особенно по кайфу перед сексом с ней было ласкать ее крупные груди и сосать на них соски.

***

Свое обещание продержать меня в госпитале подольше Ольга Ивановна выполнила, за это время мы ещё встретились с ней один на один в процедурном кабинете и провели несколько страстных ночей в объятиях друг друга. А потом ей пришлось меня выписать. Да и встречаться мы больше не могли, так как ко мне в палату положили офицера, и при нём я, естественно, не мог выйти вечером в процедурный кабинет для порева с заведующей отделением. На этом мое знакомство с Ольгой Ивановной закончилось, я ее больше не видел, да и капитанша рассталась со мной без особого сожаления, так как на мое место она всегда найдет себе молодого парня солдата, которого так же приласкает во время осмотра, а их в госпитале было пруд пруди.

***

Хотя ещё долгое время в части, я вспоминал ночи, проведенные с пышногрудой брюнеткой в процедурном кабинете, и был благодарен ей за то, что она меня всему научила и сделала мужчиной.

С Пашкой, моим корешем в армии, мы ещё сильнее сдружились и вместе переносили все тяготы армейской службы. И однажды во время очередного дежурства на аэродроме по охране вертолетов, сидя в караульном помещении, мы с ним завели разговор о женщинах, и я рассказал другу, что у меня была связь с врачихой в госпитале, когда я там лежал. А Пашка, сначала взяв с меня слово о том, что сказанное им останется строго между нами, признался мне, что перед армией переспал с родной матерью.

— Ни фига себе. Ты что, серьёзно, друг. И как она тебе дала? Меня моя мать близко к себе бы не подпустила, да и не нравилась она мне как женщина. - с недоверием сказал я другу, думая, что он меня разыгрывает.

— Она у меня молодая, ей тридцать четыре года всего. А выглядит ещё моложе. Стройная, симпатичная. Все ее за мою сестру принимают те, кто нас не знает. Мы с ней без отца вдвоём живём. Моя мать никогда не была замужем, а меня родила в шестнадцать лет от приезжего в наш город строителя шабашника, он и не знает, что у него сын родился. - развеял мое недоверие друг и после минутной паузы, затянувшись сигаретой, рассказал мне о сексе с матерью.

— Мамаша сама меня на себя, можно сказать, затащила. По пьяной лавочке. Мою мать все у нас в городе знают, она в магазине продавщицей работает, её Лена зовут, но люди за глаза называют ее Леонорой, потому что она блядь. Только мать с простыми работягами в постель не ложиться, возле нее все время или бандиты или мужики с деньгами крутились. Она сама центровая, очень видная и ладная, и предпочитала состоятельных мужчин. Но домой к нам никогда никого не приводила. На стороне все время еблась. Порой не ночевала дома, за мной бабка присматривала, а когда она умерла, мы стали жить с матерью вдвоём. У нас частный дом на окраине города. - Пашка замолк, видно собираясь с мыслями, и от охватившего его волнения закурил следующую сигарету, едва докурив первую.

— Это на восьмое марта случилось перед армией. Мою мать с работы пьяную привезли на машине её знакомые, с кем она вместе работает. Они сами пьяные были и просто выгрузили её из машины, словно мешок с картошкой. В дверь позвонили, я вышел, а она на пороге сидит вся растрёпанная и что то бормочет себе под нос все время какого то Ваню звала. Я ее поднял и кое-как в спальню на кровать уложил. Потом сходил, дверь на замок закрыл, чтобы к нам никто не зашёл, и вернулся к матери, стал ее раздевать.

— Она в дубленке была, в свитере, и у нее меховые сапоги на ногах надеты. Я сначала сапоги у матери с ног стянул, потом дубленку и решил свитер с нее снять, в доме жарко было. И как только начал его снимать, так мать словно протрезвела сама, руки кверху подняла, чтобы мне удобнее было. Получилось так, что я с неё стянул через голову свитер вместе с блузкой, и мать в лифчике и в юбке на кровати осталась. - друг затянулся сигаретой от волнения, глотая слюну, видно вспоминая те приятные моменты наедине с пьяной матерью, и продолжил свой рассказ.

— Я испугался, когда ее в лифчике увидел, думал, она меня ругать начнет. Леонора хотя и блядью была, но дома при мне никогда в нижнем белье не ходила. А тут сама попросила.

— Свитер снял, теперь юбку с меня снимай. Как я в таком виде спать буду. - сказала мне мать, и я стащил с нее юбку, правда, с молнией намучился, она у нее фирменная, джинсовая была, на молнии сбоку.

— Юбку стащил, а под ней колготки капроновые черного цвета оказались. Они у матери были до пупка натянуты, и через них белые трусы просвечивались. У меня хуй моментально встал, но я боялся что-либо предпринять, просто стоял и смотрел на лежащую на кровати мать в ожидании, когда она от себя прогонит.

— Что, уставился? Хочешь меня? Я сегодня всем даю. И тебе обломиться. - сказала мне мать и, схватив за руку, потянула к себе на кровать, а я и не сопротивлялся, сам лег к ней в постель и отдался в ее руки.

— Леонора раздела меня до гола, а я ее раздел, стащил колготки вместе с трусами и лифчиком. Она блядь и со многими мужиками у нас в городе спала, но тело у нее, как у молодой девушки, упругое и сиськи не размятые. Мать сама сверху на меня залезла и, можно сказать, спьяну изнасиловала. А потом я уже освоился и сам засадил ей, лег на нее, но ебал уже спящую, Леонора вырубилась по ходу секса с ней и храпела, когда я в нее спускал.

— В общем, ночь я с ней с голой провёл в постели до утра. Мать первой проснулась и чуть меня не прибила, увидев голым рядом с собой в постели. Оказывается, она ничего не помнила о вчерашнем вечере, и как ее домой пьяную с работы привезли, и как она меня в постель к себе затащила.

— Значит, я тебя совратила? А ты помалкивай, сынок. Это наше с тобой дело, и никто об этом не должен знать. У меня голова после вчерашнего раскалывается. Пошли на кухню, там в холодильнике бутылка водки должна стоять. - сказала мне мать спокойным голосом, будто между нами ничего сверхъестественного не произошло.

— Она встала с кровати и пошла на кухню голая, виляя на ходу попкой, а я за ней, хуй у меня стоял колом, я, считай, всю ночь не спал, ждал, когда она проснётся, не решался ее пьяную ебать.

Бутылка водки оказалась на месте, мать себе и мне налила по полстакана, мы с ней выпили, закусили, и я ее прямо на кухне отодрал на столе. Леонора легла животом на стол, и мне пришлось ее через жопу драть, а попка у нее словно мячик накаченная.

— С того раза мы с ней стали жить как муж с женой, мать даже бухать меньше стала, только дома выпивала. И налево от меня не ходила, всех своих ебарей от себя отшила, только со мной еблась. - закончил свой рассказ Пашка, докурив сигарету до фильтра и затушил ее в самодельной пепельнице, когда уголёк стал обжигать ему пальцы.

— Пиздец. У меня хуй встал после твоего рассказа, кореш. Повезло тебе с матерью. А фото у тебя её есть. Охота на нее посмотреть. - возбужденным голосом спросил я у друга, без преувеличения заинтригованный его реалистичным рассказом, и у меня действительно поднялся член в штанах.

— Есть одно, но только оно маленькое. - Пашка полез в боковой карман хэбэ и, достав из него военный билет, нашёл среди его страниц фотокарточку своей матери и дал ее мне в руки.

— Это что и есть, Леонора! - удивлённо воскликнул я, держа в руке фотографию молодой девушки, блондинки с голубыми глазами.

На вид мать Пашки ни как не походила на образ центровой бляди, развратной продавщицы. С небольшой фотокарточки на меня смотрела молодая девушка лет двадцати пяти с наивным, почти детским лицом и глазами, как у куклы Мальвины.

— Она самая. Ты не смотри, что она так выглядит. Леонора у себя в магазине здоровенных алкашей мудохала. И матом может при случае покрыть, мало не покажется. - ответил мне Пашка, забирая из моих рук фотографию своей матери.

— А ты не хочешь со мной породниться, кореш? Женись на Леоноре, и мы будем жить втроем. Дом у нас большой, всем места хватит. Рядом река, на рыбалку станем с тобой ходить, Костя. - неожиданно предложил мне Пашка, а у меня от его предложения даже челюсть отвисла.

— Как это жениться? А разве твоя мама захочет за меня замуж? Разница в возрасте, да и потом, как мы будем жить втроем? Она что, с нами с двоими станет спать в одной постели? - с недоумением переспросил я у друга, думая, что он шутит.

— Еще как захочет Костян. Ты, Леоноре понравишься. Она молодых ребят любит. Мать мне сама говорила, что если бы нашелся парень, который принял наши отношения с ней, она бы с удовольствием вышла бы за него замуж. Так что с этим проблем не будет. И ты не пожалеешь Костя, она ебется как швейная машинка Зингер и в рот свободно берет, и даже в попу мне дала попробовать. Напиши ей письмо, я дам адрес и отправь. Я тебя уверяю, она ответит положительно. - сказал мне друг, закуривая третью по счету сигарету, и пальцы у Пашки тряслись.

Ещё бы, он только что сосватал свою мать другу, с которым, если все пройдет гладко, будет вместе ее ебать. При всем раскладе Пашке была выгодна моя женитьба на его матери. В таком случае никто ничего не заподозрит, и он просто станет жить с нами под одной крышей и потихоньку поебывать мать.

***

Утром, вернувшись с аэродрома в казарму, я первым делом написал письмо Пашкиной матери, в котором сообщил ей, что служу вместе с ее сыном в одной части, и то, что у меня нет девушки. И я хотел бы с ней переписываться. В письме я уважительно назвал мать друга по имени отчеству Елена Викторовна и вложил в конверт свою фотографию, сделанную тут, в армии. Пашка, соответственно, написал матери своё письмо, в котором расхвалил меня перед ней. Оба письма мы отдали почтальону в этот же день, и они отправились одновременно с Урала в Тульскую область к красавице Леоноре, центровой бляди с глазами, как у куклы Мальвины.

Я, честно сказать, особо не надеялся на положительный ответ от матери друга, но каково было мое удивление, когда через две недели почтальон вручил мне конверт с письмом от Леоноры, в котором взрослая женщина сообщала мне, что согласна стать моей девушкой и переписываться со мной во время службы. Так же в конверте, помимо письма была вложена цветная фотография Пашкиной матери, сделанная, судя по всему, в салоне. На ней красавица Леонора стояла во весь рост, одетая в фирменную джинсовую юбку и в блузу из под короткой юбки у женщины выглядывали стройные ножки, а под блузкой выпирали среднего размера груди.

И вновь с фотографии на меня смотрела молодая женщина с детским невинным лицом и с голубыми глазами, как у куклы Мальвины, про которую и не подумаешь, что она спала в постели с родным сыном и теперь хочет переспать с его другом, а иначе зачем она мне ответила и прислала свое фото.  

— Ну что я тебе говорил? Леонора, зачетная телка. Не пожалеешь, Костя, что женишься на ней. - обрадовано сказал мне Пашка, когда я показал ему письмо от его матери и фотографию.

****

Всю зиму, весну и часть лета я переписывался с Леонорой и даже заочно признавался ей в любви. И она отвечала мне взаимностью в письмах, у нас с ней возникли платонические чувства. Я хранил фотокарточку Леоноры в военном билете и часто доставал её, чтобы полюбоваться женщиной, на которой собирался жениться, а к этому все шло, по крайней мере, в письмах друг к другу. И вот в августе Пашкина мать написала мне, что у нее скоро намечается отпуск на работе, и она намерена приехать к нам на Урал для того, чтобы повидать сына и заодно встретиться со мной со своим заочным женихом.

— Паш. Охуеть. Твоя мать пишет, что скоро приедет к нам в отпуске на Урал. - поспешил обрадовать я друга, так как в последнее время Леонора писала больше мне, чем ему.

— Если приедет, то она должна хату снять в деревне. А мы сможем к ней в самоволку ходить по очереди. - обрадовано воскликнул кореш, в отличие от меня, он не пробовал в армии женщин и соскучился по материнскому влагалищу.

***

Станция Ива, а рядом с ней и деревня под аналогичным названием, находилась на расстоянии с километр от нашего аэродрома, где базировалась вертолетная эскадрилья. И я несколько раз ходил туда по тропинке через тайгу за водкой в деревенский магазин по поручению старослужащих Асламбекова и его земляка Шарипова.

У " дедов " была припасена гражданская одежда, джинсы, рубашка, кеды, я переодевался в нее на аэродроме, брал рюкзак и по тропинке шел по тайге на станцию за водкой. Оба раза мои похождения в деревню прошли удачно, хотя был риск нарваться на патруль и загреметь на " губу".

И вот сейчас нам с Пашкой нужна была " гражданка " для будущих походов к его матери, когда она приедет сюда на " десятую площадку " и снимет домик в деревне. В военном городке снять квартиру было трудно, да и шансов нарваться на патруль тут было больше, чем в деревне.

К этому времени мы с Пашкой прослужили около года и уже основательно обтерлись в части и знали все ходы и выходы. И у нас на аэродроме, в старом заброшенном " кунге " от сто пятьдесят седьмого ЗИЛа, оставшегося от находившегося тут ранее автодрома, была припрятана " гражданка", спортивные штаны, ботинки, кеды, рубашки и пиджаки. Все это мы достали в военном городке в клубе, когда туда привозили призывников.

В каптерке у старшины мы набрали старого хэбэ, предназначенного для работы в казарме, и обменивали это рваньё на гражданскую одежду у призывников. Им все равно будут выдавать в части форму, и многие охотно переодевались в тряпье, отдавая нам свою одежду. Но правда, находились и такие, особенно москвичи, кто не хотел переодеваться и менять одежду на рваные хэбэшки.

***

Все последующее время после получения письма от Пашкиной матери, в котором она писала, что вскоре приедет к нам на Урал и по большей части для встречи со мной, своим будущим мужем, я не находил себе места и буквально считал дни до того момента, когда встречусь с матерью друга вживую.

Нужно было заметить, что Пашкина мать общалась больше со мной и только мне она писала письма, а сын для красавицы Леоноры отошёл как бы на второй план. Эта испорченная жизнью, но миловидная блондинка с детским лицом хотела выйти замуж за молодого парня, каким был я, и поэтому больше уделяла внимание мне, чем со своему ребёнку. Пашка не обижался на мать, он понимал, что так надо, да и место ему в нашей будущей " шведской семье" все равно найдётся.

— Кость. Леонора, приехала она на КПП сейчас. Мне командир увольнительную дал на целый день до вечера. - огорошил меня Пашка, когда я вернулся утром с дежурства на аэродроме в казарму, друг был одет в парадную форму и собирался в город.

Мой кореш в этот раз со мной не попал в наряд, его припахал прапорщик для ремонтных работ, Пашка до армии работал столяром и сейчас ремонтировал каптерку у старшины.

— Привет ей от меня передай и заодно договорись, как нам встретится. - сказал я корешу, завидуя ему дикой завистью за то, что он сейчас увидеться с прекрасной Леонорой и, возможно, с ней переспит.

— Само собой, передам. Она ведь не ко мне, а к тебе, по большей части приехала. Но я не могу с тобой местами поменяться. Ты ей никто, и тебя не отпустят в увольнение. Но я узнаю у нее насчет места для встреч. Леонора баба, битая не зря в торговле работает и сделает все как надо. - заверил меня друг и поспешил на свидание с матерью, которую порол до армии.

Пашка ушел, а я стал обдумывать варианты, как мне лучше смотаться из части для встречи со своей будущей женой, если Пашкина мать найдет место для встречи. И самым лучшим вариантом уйти в самоход это был аэродром. Он находился вдали от военного городка, на краю за ним начиналась тайга, и занимал место бывшего автодрома.

Друг отсутствовал в увольнении до вечера и явился в казарму перед вечерней поверкой.

— Ну как, видел мать? Она обо мне спрашивала? - засыпал вопросами я кореша, выйдя с ним вечером после отбоя на умывальник.

Хотя мы с ним ещё не были " дедами " и даже не " помазками", так как отслужили около года, но наш призыв составлял большинство в части, а самые отмороженные старослужащие уже уволились в запас, и мы чувствовали себя вольготно.

— Видел, конечно. А где я, по твоему, был целый день. Мы с ней в кафе в городке посидели, а потом пошли в деревню, мать там дом сняла. Она ещё вчера приехала и с ходу стала насчёт места для встреч беспокоиться. Я тебе говорил, что Леонора баба пробивная. Она все четко сделала, и сегодня мы можем к ней в самоход свалить.

— Пашка на секунду умолк, в умывальник зашёл дневальный набрать воды и когда тот ушёл, сказал.

— Представляешь, Костя. Леонора мне не дала. Мы с ней одни в доме были, я хотел ей засадить, но мать на это не повелась. Сказала, что сначала тебе первому даст. Так что на тебя одна надежда, друг. А так мне матери не засадить. - тихим голосом произнес Пашка, боясь, что наш разговор услышит дневальный, стоящий невдалеке на тумбочке.

— Сегодня Красный дежурит. А он, как всегда у себя в кабинете, бухой закрылся и до утра вряд ли из него выйдет. Так что самый удобный вариант в самоход из части свалить. Только фонарь нужен. Я дорогу знаю, но ночью не найду тропинку в лесу. - так же шёпотом сказал я другу, горя желанием побыстрее встретиться с его матерью, несмотря на существовавший риск заблудиться ночью в тайге.

На дежурство по части заступил капитан Краснов, большой любитель бухнуть, и он частенько приходил на службу пьяный. Лицо у капитана, после того, как он принимал на грудь, становилось красным, что полностью соответствовало его фамилии, за это солдаты прозвали его Красным. Мужик он был безобидным, не службистом, и в его дежурство " деды " часто ходили в самоволку.

— Фонарь не проблема. У старшины в каптерке есть фонари, могу пару штук взять. Он мне ключи оставил. Я ему сказал, что ночью буду стеллажи делать. Как нельзя лучше нам с тобой фартит кореш. Короче, после отбоя свалим из казармы через окно в каптерке. Оно как раз на пустырь выходит. А там доберемся до аэродрома. Мать нас в деревне будет ждать. Я ей сказал, что мы ночью придём. - произнес Пашка, как обычно, глотая слюну от возбуждения.

Ему не терпелось засадить матери, тем более в моем присутствии, и от этого он был не на шутку возбужден.