Клиника по лечению запоров. Часть 25

25. Опорожнение соседки на всеобщее обозрение

«А-а-а-а, муж, а-а-а-а, нет, Сёко, я, я сейчас кончу! » - простонала Сёко-сан.

Сексуальное возбуждение, вызванное наркотическим веществом, было не подвластно ее воле. Разрываясь между похотью и сильнейшими позывами к дефекации, Сёко-сан извивалась, словно в бреду, и, наконец, достигла оргазма.

(…Похоже, кончила. Наверное, действие афродизиака скоро пойдет на спад…) - подумал я.

«Н-нет… Не хочу-у-у… Больше не могу-у-у… А-а-а-а-а! » - внезапно закричала Сёко-сан. Когда действие афродизиака начало ослабевать, позывы к дефекации усилились многократно.

«Ну что, готовы, Сёко-сан? Выпускайте все это грязное дерьмо, что накопилось у вас в животе. Я буду здесь и внимательно за вами наблюдать», - сказал я.

Конечно, невозможно так долго терпеть, когда в животе скопилось пятидневное содержимое кишечника и литр клизменной жидкости. Сдавшись под натиском неумолимых позывов, Сёко-сан, прижимая руки к животу, повалилась на табурет для сидения.

«Пожалуйста, дайте мне покакать, муж! П-пробку, снимите пробку с моей попы, п-пожалуйста! » - взмолилась Сёко-сан.

«Неужели? Вы же понимаете, что произойдет, если я сейчас сниму пробку, Сёко-сан? » - сказал я, словно напоминая Сёко-сан о реальности клизмы.

Сёко-сан, находясь на пределе терпения, замотала головой, давая понять «нет-нет», но в ее движениях не было былой уверенности. Безысходность ситуации заставляла ее смириться. Через некоторое время она тихонько кивнула и проговорила:

«У-у-у-у, муж, п-пожалуйста, смотрите на меня до конца, до самого конца… С-смотрите, как я какаю…»

Сёко-сан, казалось, смирилась со своей участью. Она снова села на табурет и, взяв поводок от анальной пробки, протянула его мне.

«Похоже, вы решились», - сказал я.

«Д-да», - ответила Сёко-сан.

В подобных ситуациях женщины на удивление легко соглашаются. Так было и в больнице. Стыд отступал перед мучениями, и на первый план выходила «бегство от реальности».

«Ну что ж, снимаю! » - сказал я.

Но «бегство от реальности» длится лишь в моменты сильных страданий. Стоит только почувствовать хоть малейшее облегчение, как тут же возвращается сознание, и захлестывает волна неумолимого стыда.

Когда я резко дернул за поводок, анальная пробка с легким сопротивлением «ж-ж-ж, бульк! » выскользнула из ее напряженного сфинктера и упала в тазик.

«А-а-а-а, нет, нет, не надо, все-таки не надо! Не смотрите, не смотрите на меня! » - закричала Сёко-сан.

«Уже поздно, Сёко-сан. Вон, уже пошло, смотрите! » - сказал я, указывая на первые признаки дефекации.

Из ее ануса начали выходить первые порции жидкости и кала. «Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, буль-буль-буль-буль, б-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…» - раздались характерные звуки клокочущего содержимого кишечника.

«Н-нет, н-нет-нет-нет! Помогите-е-е-е! » - взвыла Сёко-сан.

«И анус, и вагина – все видно в камеру! » - сказал я, проверяя изображение на мониторе видеокамеры. На экране крупным планом были видны ее ягодицы, разведенные в стороны, обнажая зияющий анус и влажную от возбуждения вагину, все это в деталях фиксировала камера.

«Н-не надо-о-о-о, п-перестаньте снимать, а-а-а-а, не могу больше терпеть, нет-нет-нет! » - причитала Сёко-сан.

«Теперь уже поздно отступать, Сёко-сан. Смиритесь и покакайте как следует! » - скомандовал я жестким тоном.

Выпуская мощную струю клизменной жидкости, Сёко-сан изо всех сил пыталась сдержаться, чтобы хотя бы не показать куски кала, но это было бесполезно. Под напором жидкости ее анальное кольцо раскрылось, обнажая слизистую прямой кишки, анус широко раскрылся, и…

«Н-нет, н-ни за что, ни за что не смотрите-е-е-е-е! » - закричала Сёко-сан, и вывалила толстую, внушительную кучу кала длиной около 20 см. Из ее разверзшегося ануса изверглась плотная фекальная масса, формируя толстую колбасу кала, падающую в тазик.

«О-о-о, вылезло, какое солидное! Руки уберите и посмотрите сюда. Вот так, вот так. Если будете прятать лицо, кто же узнает, чьи это какашки? » - насмехался я, наслаждаясь ее унижением.

«Н-нет-нет-нет, не надо, не надо снимать! » - взмолилась Сёко-сан.

«Да-да, отличный ракурс! Личико Сёко-сан и свисающая какашка – все отлично попало в объектив видеокамеры! » - похвалил я, любуясь картиной ее позора на экране.

«У-у-у-у-у-у-у…» - простонала Сёко-сан, уже не в силах сопротивляться происходящему.

Дефекация продолжалась бурным потоком. Количество экскрементов было настолько велико, что казалось невероятным, что это вышло из женского тела. Потоки фекалий извергались из ее ануса, заполняя тазик горячей, влажной массой. Они заполнили тазик почти до краев.

Соразмерно количеству кала в ванной распространился удушливый запах дерьма. Вонь фекалий заполнила все пространство ванной, раздражая слизистую носа и горла. На данный момент я нарочно не включал вытяжку, чтобы она могла в полной мере насладиться запахом собственного кала.

«К-как воняет! Почему так воняет-то-о-о-о? Больше не могу-у-у-у, как стыдно-о-о-о-о! » - запричитала Сёко-сан, от стыда закрыв лицо руками.

«Даже у красавицы, похоже, дерьмо пахнет одинаково. Ничего себе, сколько же дерьма у вас в животе накопилось, раз так воняет», - сказал я, стараясь задеть ее самолюбие. Затем я подтянул к себе переполненный тазик и в упор уставился на содержимое. Я пристально рассматривал ее фекалии, изучая цвет, форму и консистенцию вышедшего.

«Ж-ж-ж-ж, ж-ж-ж-ж, ш-ш-ш-ш…! » - вдруг раздался звук льющейся воды, словно хлещущей по полу. «Моча? » - подумал я, услышав звук струи жидкости, ударяющейся о кафель.

«И-извините, п-простите меня, я не заметила, что тазик сдвинулся… М-мне так стыдно, простите, пожалуйста», - пролепетала Сёко-сан.

Сёко-сан, закрывавшая лицо руками, видимо, не заметила, что тазик сдвинулся с места. Мощная струя мочи яростно ударила в пол и брызнула во все стороны. Горячая моча хлестала мимо предназначенного тазика, заливая пол и стены ванной комнаты.

Началось мочеиспускание, словно завершающий аккорд. Из ее зияющей вульвы хлынула обильная струя желтой жидкости. Мочиться, конечно, тоже было стыдно, но, по сравнению с тем, что меня уже видели какающей, это, видимо, уже не казалось ей таким уж постыдным.

Наблюдая за тем, как Сёко-сан с наслаждением льет мочу, я тут же начал готовиться к уборке. В голове созрел новый план унижения – заставить ее собственноручно убирать следы своего позора.

«Э-э-э, уборку я, я сама сделаю, п-пожалуйста, просто оставьте там», - предложила Сёко-сан.

«Ну что вы, это же какашки, которые Сёко-сан для нас выдала! Нельзя же так небрежно к ним относиться! » - возразил я с укоризной.

«Н-ну что вы, они же вонючие и грязные, мне так стыдно…» - пробормотала Сёко-сан, отводя взгляд в сторону.

Когда другие убирают твои экскременты – это унизительно. Сёко-сан всячески противилась этому, но это был важный элемент пост-игрового ритуала клизмы.

Какашки Сёко-сан я решил завернуть в пищевую пленку, чтобы они не потеряли форму, и положить в банку на хранение. Видеозапись и эти какашки позволят мне принуждать ее к клизменным играм еще долгое время.

Пока я занимался уборкой, Сёко-сан принимала душ. Я мельком заглянул в ванную. Живот, который так сильно вздулся, опал, и она снова обрела свою стройную фигуру.

Сёко-сан в душе… Ее заколотые шпилькой волосы, открывающие шею, выглядели очень соблазнительно. Мысль о том, что эта прекрасная женщина только что накакала у меня на глазах, снова разожгла страсть в моей паху, когда я смотрел на ее пышную попу. Ее округлая попа, влажная от пара и воды, выглядела особенно аппетитно.

Па́р и запотевшие окна постепенно скрыли от меня обнаженную женщину. Я с сожалением вернулся в гостиную и занялся уборкой клизменных принадлежностей.

Вскоре из раздевалки вышла Сёко-сан, закончив принимать душ.

(…О-о-о-о, она что, нарочно так одевается в чужом доме? Ну и штучка же эта баба…) - подумал я, пораженный ее видом. Ее новый образ был поистине провокационным.

Это было что-то невероятно соблазнительное. Сёко-сан появилась, обернувшись всего лишь одним банным полотенцем. Полотенце едва прикрывало ее тело, открывая взору соблазнительные изгибы.

Подойдя ко мне, она села на колени и глубоко поклонилась.

«Спасибо вам большое за сегодня. Было очень стыдно, но зато я почувствовала себя намного лучше. Если вы не против, я бы хотела… еще раз… как-нибудь», - сказала Сёко-сан.

Конечно, у меня не было причин отказываться, и я легко согласился.

Халат – это одно, но обычное банное полотенце не могло скрыть всего женского тела. Приоткрытая грудь и дельта внизу, едва прикрытая полотенцем, не давали мне покоя. Края полотенеца соблазнительно раскрывали верхнюю часть ее груди и деликатно очерчивали линию ее паха. «Неужели она без белья? » - подумал я, загораясь желанием узнать наверняка.

(…Сёко-сан сказала: «Еще раз, как-нибудь». Неужели ей было недостаточно?..) - задумался я, обеспокоенный ее словами.

Мне стало интересно, что она на самом деле думает, и я решил проверить.

«Ну что ж, давайте посмотрим, насколько чист ваш кишечник. Сделаем ректальное обследование, хотите? » - предложил я, с хитрой улыбкой наблюдая за ее реакцией.

«Да! » - ответила Сёко-сан на удивление бодро. Она даже выглядела оживленной. Неужели ей и правда понравилось?

Сёко-сан, сидевшая на коленях, приподняла колени, и банное полотенце, словно повинуясь невидимой команде, «порх» упало на пол. Как я и думал, под полотенцем она была совершенно обнаженной. Ее обнаженное тело предстало передо мной во всей красе, не скрываемое ни единой ниточкой одежды.

«Муж, на четвереньках будет достаточно? » - спросила Сёко-сан.

«Нет, на этот раз давайте подложим подушку под поясницу и примем положение лежа на спине с разведенными ногами. Знаете, что это за поза? » - спросил я.

«Э-э-э, д-да, конечно, знаю», - ответила Сёко-сан. Ее щеки слегка порозовели от смущения, но в глазах читалось покорное согласие.

Поскольку она, похоже, этого хотела, и я был уверен, что она примет даже самую постыдную позу, я заставил Сёко-сан принять самое унизительное положение, которое только можно представить. Я намеревался заставить ее раскинуться передо мной, демонстрируя все самые сокровенные части своего тела.

«Ноги держите крепко, вот так, вот так, раздвиньте их как можно шире! » - скомандовал я.

«Муж, м-мне так стыдно в этой позе…» - пролепетала Сёко-сан. Ее голос дрожал от неловкости и унижения, но позу она исправно держала.

«Я хотел как следует рассмотреть ваше больное место, вагину, но густые волосы мешают. Сёко-сан, может, побреем ваши мохнатки? » - предложил я.

«Э-э-э? П-пожалуйста, только не бритье, умоляю вас…» - взмолилась Сёко-сан. В ее голосе слышался искренний ужас при мысли о бритье интимной зоны.

Я снова завел разговор о бритье. Сёко-сан крайне негативно относилась к бритью волос на вагине. Это был ее обет верности любимому мужу, и она была готова стоять на смерть, но не нарушить его.

«Да, пожалуй, вы правы. Тогда ведь все ваши постыдные места будут как на ладони», - сказал я, стараясь перевести разговор в другое русло. Я отступил от темы бритья, намеренно оставляя ее в напряжении и неопределенности. Это был один из приемов, которым меня научили в больнице. Не нужно дожимать до конца, иногда лучше что-то оставить недосказанным.

«П-простите меня, муж… Я сделаю для вас все что угодно, только не это», - пролепетала Сёко-сан. Ее глаза смотрели на меня с мольбой и готовностью пойти на любые другие унижения.

(…А-а, вот оно что. Стоит только заикнуться о бритье, как она тут же готова на все, эта баба…) - подумал я, удовлетворенно отмечая ее готовность к подчинению.

«Ну раз вы так просите… Ладно, Сёко-сан, уговорили», - сказал я, делая вид, что уступаю.

«Спасибо вам за понимание. Взамен, пожалуйста, используйте мою попу, анус, как вам заблагорассудится», - сказала Сёко-сан, словно благодаря меня за то, что я не стал настаивать на бритье. В качестве компенсации за избавление от бритья, она предлагала мне полную свободу действий со своим анусом. Она еще шире развела ноги, выпятив вагину и анус. Ее половые губы раскрылись, обнажая влажный клитор и зияющий вход во влагалище, а анус предлагался для моих утех. Я слегка прикоснулся средним и безымянным пальцами к ее анусу и начал массировать. Мои пальцы нежно скользили по ее нежной коже вокруг ануса, вызывая легкое дрожание ее тела.

(…После дефекации, наверное, больновато. Может, использовать вазелин, чтобы не было так больно?..) - подумал я, заботясь не о ее комфорте, а о том, чтобы продлить игру и получить максимум удовольствия.

Почувствовав, что анус расслабился, я «ж-ж-ж» ввел в него два пальца сначала один, затем второй, постепенно углубляясь до самого основания. Затем я накрыл ладонью ее вагину полностью, ощущая теплоту и влажность ее половых губ и слегка коснулся клитора подушечкой большого пальца. Мой палец нежно надавил на ее чувствительный бутон, вызывая легкую дрожь по ее телу.

«А-а-а-а, ой, больновато! » - простонала Сёко-сан, блаженно закатив глаза. Ее губы приоткрылись в полустоне, а дыхание участилось от нарастающего возбуждения. Наблюдая за ее мучениями и наслаждением, я продолжал массировать ее прямую кишку пальцами, ощущая ее внутренние мышцы, пульсирующие в ритме ее возбуждения и вагину ладонью, нежно поглаживая ее клитор. Теплота ее вагины приятно согревала мою ладонь. Влага пропитывала мою руку, усиливая тактильные ощущения.

Через некоторое время Сёко-сан вдруг тихонько заговорила. Я прислушался, пытаясь понять, что она говорит.

«Можно… Еще клизму, пожалуйста? Мне кажется, у меня еще немного кала осталось внутри…» - прошептала Сёко-сан едва слышно, словно боясь нарушить интимную атмосферу.

Вот так сюрприз! Только что она приняла литровую клизму, а уже снова просит еще!

(…Да нет там никакого кала, это же понятно… Ну, Сёко-сан, дает…) - подумал я, но решил подыграть ей.

«Неужели? Пальцами не чувствую. Давайте-ка попробуем использовать расширитель[Примечание 1]», - предложил я, демонстративно указывая на блестящий металлический инструмент.

«Расширитель[Примечание 1]? А-а, нет, нет, что вы… Мне просто кажется, что что-то осталось… Н-не нужно так уж…» - запротестовала Сёко-сан с испугом в голосе, отшатнувшись от вида расширителя.

Сёко-сан, видимо, никак не ожидала, что у меня здесь окажется этот ужасный инструмент для разрывания ануса. Она начала отчаянно сопротивляться. И ее можно было понять. Даже мужчину бросит в дрожь при виде расширителя[Примечание 1]. Вид этого инструмента, предназначенного для грубого раскрытия ануса, мог испугать кого угодно.

«Сами раздвигайте ноги пошире, чтобы мне было удобнее вводить! » - скомандовал я, не обращая внимания на ее жалкое лицо. Мой голос звучал безапелляционно, не оставляя ей выбора. Сёко-сан, словно поняв, что лучше не спорить, приняла позу с широко разведенными ногами. Она покорно развела ноги, обнажая свою вагину и анус для осмотра.

«Ой, больно! О-о-о-о-о… Все, больше не могу, ноги не раздвигаются…» - простонала Сёко-сан сквозь стиснутые зубы, чувствуя растяжение мышц в паху.

Расширитель[Примечание 1] может расширить анус до 15 см, но анус Сёко-сан, даже после дрессировки, не мог раздвинуться так широко. И все же, когда я развел ее ноги до предела, в анусе образовалось отверстие диаметром около 5 см. Ее анус раскрылся, как бутон цветка, открывая вид на розовую слизистую прямой кишки.

«О-о, да тут кал виден, в самой глубине! Сёко-сан, а я говорил, что там еще что-то осталось! » - воскликнул я с притворным удивлением, глядя на ее раскрытый анус.

«Фу-у-ух, как хорошо…» - выдохнула Сёко-сан с облегчением, почувствовав себя избавленной от стыда.

Конечно, это была ложь, но Сёко-сан, видимо, почувствовала облегчение от моих слов, потому что ее лицо вдруг залилось краской. Ее щеки зарумянились, а глаза заблестели от смущения и возбуждения. Еще бы, ведь ее анус был так широко раскрыт, и я заглядывал прямо к ней внутрь. В этот момент она показалась мне особенно милой. В этот момент ее уязвимость и покорность сделали ее невероятно привлекательной.

«Ну что ж, раз так, давай-ка сделаем еще одну клизму! » - предложил я.

«Д-да, конечно, пожалуйста», - ответила Сёко-сан послушно, готовая к новым испытаниям.

Примечание 1) Расширитель = Инструмент для расширения анального канала, также называется анорасширителем. Представляет собой лезвия из нержавеющей стали, которые вводятся в анус и раздвигаются на максимальную ширину 15 см при скольжении по направляющей. Фиксирующие винты на лезвиях позволяют зафиксировать анус в раскрытом состоянии и держать прямую кишку открытой.