Папина дочка Ч1. Второй Ленкин оргазм. И по-прежнему целка (4). Глава Мама и дочка страпон

Второй Ленкин оргазм. И по-прежнему целка.

... Вадим, расстёгнутый и развязанный, сидел, широко развалив ноги и, наклоняясь над чмокающей и хлюпающей ртом девушкой, лениво копался ручищей в её заднице, которую она старательно оттопыривала как можно выше, чтобы ему удобней было копаться.

Вадик с удовольствием рассматривал её гибкую спину, перечёркнутую узкой полоской смятого топа, похлопывал её широкий и гладкий, симметрично раздвоенный зад. Ему нравились её бледные округлые ляжки в весёлых цветных чулках. Он улыбался, и рассматривал, и похлопывал, и копался. Черпая смазку в вагине, щедро лил её на копчик и с любопытством наблюдал, как она ручейком стекает в распаханную его пальцами ямку ануса...

Ленка, окатываясь сонмом сладких мурашек, думала о том, как он наблюдает, что он видит - и ещё сильнее окатывалась. Балдела, девочки... Старательно выпячивая попу, мелкими незаметными движениями расслабленного ануса помогала его пальцам пропихиваться внутрь - понимая, что это нравится любимому мужчине. И от этого окатывалась мурашками ещё восхитительнее...

Сдвинув резинку трусов ниже крупных, чисто выбритых яиц, охваченная восторгом Ленка увлечённо сосала залупу Вадика, находя, что формой и цветом она похожа на крупный спелый плод. На сливу размером с апельсин. И такая же сладкая, кстати!

«Хуй любимого мужчины - лучшая вещь на свете, девочки! »

В безжалостной манере Кинг-Конга Вадик поддел пальцем нижний край топа и разодрал его до подмышек. Топ распался надвое и канареечного цвета обрывками порхнул с Ленкиной спины куда-то вниз. Вадик залюбовался проклятой рыжей сыпью, окинувшей спину Ленки от лопаток до ягодиц. Ленка почувствовала и это – она по отношению к Вадику сделалась чутка как кошка.

Она выпустила залупу изо рта и пожаловалась:

— Ва-адик! Не смотри! Мои веснушки... ненавижу их.

— Тогда иди сюда. Повернись ко мне жопой, прыгай сюда!

— Ты же не кончил, Вадик! Кончи мне в рот! – Ленка, галчонком распахнув губастый клювик, вытянулась снизу вверх к любимому мужчине. – Хочешь, можно на сиськи! Ну?

Щёлкнула пряжка ремня. Раздалось шуршание и глухой стук.

— Ва-а-адик! Брюки упали!.. Чо ты? Помнутся брюки-то!.. Дорогущие... Запачкаем... Дай я их сложу... И трусы...

— Забей. Лезь ко мне! - подхватив Ленку за бока, голый Вадик развернул её и, покачивая на весу, будто малую девочку, прижал к кубикам своего пресса узкой бледной спиной. Не обращая внимания на её повизгивания, разъял руками ляжки и усадил жопкой себе в пах - так что палка его хуя, проскользнув под Ленкиной жопой, прочертив залупой по губам пизды, высунулась снаружи – она, палка эта, была восхитительна! И длинна, и толста, и крепка! О чём ещё мечтать девушке, когда у её мужчины такой хуй?

Счастливая Ленка наездницей расселась на хую Вадика, прямо-таки верхом - губками пизды ёрзая по покрытому венами стволу, а клитором стараясь коснуться залупы. Она нагнулась и упёрлась руками в колени Вадика, чтобы сидеть надёжнее и касаться сильнее. И заёрзала тоже сильнее. Очень сильно.

— Ишь как! Сразу третью космическую влупила! – одобрил Вадик, приподнимая Ленку за блестящие смазкой полупопия. Вадик, позволяя ей делать всё самой, почти не помогал ёрзать. Из пизды Ленкиной лило в три ручья, так что она скользила вообще без проблем. Зато разогрелась, занялась весёлым потом в упорной работе.

Довольный её усердием Вадик всё же, что б не замедлялась, время от времени довольно чувствительно бил её по прыгающим перед ним ягодицами - ловя моменты, когда они приподнимались к нему, весело подмигивая расположенным посередине тёмным глазком ануса, пузырящимся смазкой.

— Бамм! – плюха ожигала ягодицу Ленки, стреляя пистолетным выстрелом. Принимая удар, Ленка не старалась увернуться, съёжиться или протестовать. Ещё чего! Напротив, она ещё бойчей ёрзала, стоная не от боли, а от азарта, и тёрлась пиздой о Вадиков хуй ещё проворней. Она радовалась боли, воспринимая её как предтечу той, грядущей, которой столько пугала себя – боли и крови при разрыве девственной плевы. Сейчас Ленка с радостью думала о том, как перестанет наконец быть девственницей. В том, что Вадик сделает её женщиной, она не сомневалась. И это воодушевляло её.

— Бамм! - она старалась, используя чувствительный импульс, сотрясший попу, тельцем клитора как можно резче проехать по всему стволу Вадикова хуя от корня до маслянистой тяжёлой залупы, о которую, завершая «поездку», надо было успеть чиркнуть кончиком клитора. И до очередного «бамм» вернуть попу Вадику. И, подняв её, предъявить любимому.

— А-а-а-ааа! Бамм! – ладонь Вадика обрушивалась на ягодицу.

«Пиздюли от любимого мужчины, девочки - это охуительно! »

Обе её крупные тяжёлые груди раскачивались, исполняя восьмёрки и сосками касаясь колен Вадика – так низко она нагибалась. Вадик любовался её выпрыгивающим вверх глазком и старался, плюнув, попасть в него слюной. Расшлёпанные уже порядком ягодицы Ленки пылали малиновым цветом и ощутимо опухли.

— Бамм! – Ленка проехалась, чиркнула клитором, вернула попу... Надавив ей на спину, Вадик вместо очередного шлепка, которого она ожидала, вдруг решительно нагнул её вперёд, сиськами почти до пола. Он надавил на неё так сильно, что она не удержалась и, уперев ладони в пол, пукнула – будто сырую тряпку разорвало напополам:

— Пррррух!

— Ой! Вадик! Прости!..

Помогая ей выпрямиться, поглаживая её пылающую попу, Вадик засмеялся с видом чрезвычайно довольного собою человека:

– Перди ещё, Лен, мне в кайф!

Чтобы ускользнуть от обсуждения стыдного казуса, приключившегося с ней, Ленка дождалась нового шлепка, проехала клитором до залупы и, хихиканьем скрывая стыд, перевела тему:

— Ну и как ты нас нашёл? Хи-хи!.. Сурен помог? Да?..

— Да, Сурен ваш. Привезли его к Папе... Даже пытать не пришлось! Обосрался и всех слил. И мамку, и тебя, рыжая...

— Ну, ссука! – с закрытыми глазами улыбнулась Ленка. – А мне ни слова!.. Что меня ищут... И чёрт с ним! Зато ты меня нашёл...

— Да уж, нашёл целку... на свою голову! Теперь колись, рыжая: кто те лохи, с кем вы так хорошо отдыхали? Те, что на фотке с висячими болтами?

– Это мамины друзья, по работе. – получив новый «импульс», поехала пиздой возбуждённая и радостная Ленка. – Ещё! Ёбни мне... ёбни, Вадя-а-а... та-а-а-ак!.. Ещё!.. Слушай, они старые оба, ничего уже не могут... Ещё! Ах!.. Мы мылись - и всё. Без этого...

– Без этого! А Сурен? Чо, тоже без этого?

— Сурен? – Ленка, изнемогая, ёрзала клитором по залупе. – Он... просто банщик... его ж сауна! Он... только фоткал! Ай!..

— Фоткал, да? – Вадик с невозмутимостью «истинного арийца» ввёл ей палец в попу, вынул - понюхал и, довольный «ароматом», сунул палец Ленке в рот – облизнуть. Она безропотно подчинилась. Палец был весь покрыт коричневой слизью. Но Ленке было всё равно. Она облизала. Комната наполнилась жидким чавканьем.

«Неужели я люблю этого дикаря? - подумала Ленка. – Вот дура! Но люблю же. Разумеется, люблю! »

— Ва-а-адик! Я тебя... люблю!

— Любишь, рыжая? Эх, беда!.. Там не одна фотка-то... Там их... Короче, сдал тебя банщик. Сурен твой. Хорошо что не Папе сдал. Мне... Я Папе-то не показал, как вас с мамой пялят, рыжая!.. Как во все дыры вас... обеих!.. Папа других-то фоток не видел...

— Нифига! – отчаянно заупиралась Ленка. – Меня не пялили!

— Я издрочился в хлам, пока рассматривал! – Вадик пёр буром, в возбуждении возя её по залупе пиздой. – Я, рыжая, давно на тебя глаз положил. Считай влюбился! Бля буду! Но вы же с мамой! Мне блядей любить западло!

— Я не блядь! Я вообще девочка! Ты же видел сам - девочка! Ва-а-адик! Ты же видел! Ты же фотографировал!

Пизда Ленки дружелюбно чавкала, гуляя по залупе и задевая её натянутыми краешками плевы.

— Целка! А как же Сурен? Он же тебя там во все дырки! На тех фотках... С поляроида...

— Не-е! – хрипя, извивалась гибкой спиной Ленка. – Это... инсценировка-а! Дядя Серёжа пробы делал для театра! Инсценировка!

— Постанова? – качок, приподняв Ленку, переместил рыло залупы к её анусу. Надавил, придерживая за бёдра... Ленка с удивлением ощутила, как тугой сфинктер легко раздвинулся и принял, кажется, совершенно без боли громадную залупу Вадика. Но дальше не шло ни в какую. Понажимав застрявшей залупой, Вадик резко выдернул её из чавкнувшей задницы. В анусе фукнуло. Вадик ухмыльнулся и повторил трюк, войдя в Ленку. Снова и снова.

— Уй!.. Вадя! Вадя-Вадя!.. – частила Ленка, содрогаясь при мысли о том, что момент её дефлорации близок как никогда.

«Щас как переткнёт хуй чуть ниже – и всё... »

Поощряя любовника, она усердно двигала задницей, стараясь не замечать всплески неприятной рези в заднем проходе:

— Вадик! Мама... актрисой была! Днём в театре, у Сергей Петровича, ночью тоже... Только в ночном... театре! Уй! Назывался «театр Порнай»! Не слышал разве? Как у древних византийцев!..

— Порнай? У византийцев? Гонишь!

— Уййй!.. Не гоню! Не надо так резко... в попе! Помедленнее!

— Базарь за Порнай! Не отвлекайся, девчуля!..

— Уй! Ну... Порнай – там актрисы... в древности... голыми играли! Их там... факали! Непонятно? Зрители. Деньги знаешь какие платили? Не считая!.. Греки придумали, а Сергей Петрович у нас в городе... возродил!.. Уй!.. Это ж... покруче Колизея!.. там по полтыщи женщин сразу – с гладиаторами, неграми... Порнай, короче!

— Где ж твой Петрович полтыщи блядей набрал?

— Да не! У него всего десятка два актрис. Зареченский Порнай!

— От Порная и слово «порно» – ага? – сообразил Хитрый.

— Наверно! – прохрипела Ленка. Залупа Вадика, разогрев сфинктер до лютого жара, сделала его почти нечувствительным. Ленке сейчас казалось, что хуй тупым рылом изнутри достаёт ей до пупка, хотя по-прежнему лишь одна залупа помещалась в ней. И ещё была, оказывается, в жопе одна проблемка. Вместе с залупой.

– Ва-а-адик! Я ж не готовилась! - характерный запах содержимого прямой кишки уничтожал остатки самолюбия Ленки.

— Чо? Жопу не мыла? Да мне по барабану, рыжая! Я чо, эстет, пидор? Я на мягких лапках, аккуратенько... Не ссы, короче... За постанову базарь, за Порнай! Чтоб я поверил, что ты не блядь...

— Ну, меня... в Порнай Сергей Петрович позвал. Пригласил к маме в пару... Уй!.. Мы с мамой так обрадовались!.. Там актриса... если её хорошо ебут... она за вечер тыщ сто собирает... чистыми! Иногда и больше!

— Ну? Баксов?

— Рублей, ты чо!.. Сергей Петрович обещал... Ва-а-адик!.. не так си-и-ильно!.. я лопну щас!.. Уй!.. он, Сергей Петрович... говорит, меня возьмут... к маме... но фотки должны быть крутые! У них... в Порнае, типа, совет... директоров... Они всех... кандидаток... когда принимают... ебут всех скопом!..

— А не дохуя им, толстопузым?

— Нет! Так... заведено. Уй!.. они неспособных... актрис... отсеивают. И всех... факают... под запись... на видео... А мне Сергей Петрович... по блату... фотосессию... организовал, будто факают... Из-за мамы... Там в реале девочек... жутко ебут!.. изврат вообще лютый!.. Ссут на них, прикинь, и глотать заставляют... Мы с мамусей так не хотели... Вот и сняли... Уй!.. постановку, типа всё... по-настоящему! Меня там по-всякому: и раком, и таком... Сурен снимал. Но всё подстроено! Ва-а-а-адик!..

— Складно пиздишь!

— Уй! Не пижжю я! Ва-а-а-аааадик! Уййй!

Лады, пусть постанова... А мамку - её пялили, там чётко видно – так не подстроишь! Сурен твой и пялил! Шалава мамка твоя!

– Он женился же! На мамусе! Она не шалава! – изнемогала Ленка. Анус жгло противным гадким наслаждением.

— Ва-а-ади-и-ик! Стра-а-ашно-о-о!.. Я боюсь!.. Щас ты кончишь... давай лучше целку рвать!.. Пока я готова... Давай?..

— Как скажешь, девчуля! Ах, жо-о-опа! Ништяк, рыжая!

Ленка, обречённо ахая, извернулась гибкой лаской и дважды куснула его в плечо:

— За рыжую тебе!.. Вадик! А-а-а-а-аааххххх!..

— Вставай раком, ладно! Ломать целку будем.

Ленка встала с колен Вадика, развернулась и, запрыгнув на диван, упёрлась лбом в спинку дивана.

— Я готова. Ломай, милый! - в широко раскрытом анусе её легко и просторно гулял воздух. Ноги дрожали. Нутро ёкало.

Огромная залупа тяжело боднула её в губки вагины.

— Вадик! Дай мне его! - резкий мужской запах волновал её до умопомрачения. Сунув обе руки себе в пах, она нашла залупу и попыталась сделать «вжик-вжик», сдвигая крайнюю плоть. Как Сурену. Напрягая мускулы, она упорно пыхтела, ладоши соскальзывали с головки. - Ва-адик! Какой он! Огромный!

— Чо, малыш мой - неплох?

— Шутишь? Неплох! – сплёвывая между ладошек и шоркая ими по залупе, ахала Ленка. – Огромный како-о-ой! Ничо себе... хуище-е-е! Ах!.. Ва-адик. Честно! Я никогда... Ах!.. Ужас!..

– Не ссы. Я добрый-добрый серый волк, и в красивых девчулях... – Вадик, убедившись, что её вагина готова, приподнял её задницу повыше. Залупа ушла из её ладошек. -.. . знаю толк!

— Пиздец! – Ленка в жутком предчувствии зажмурилась. Жопа её зависла в воздухе, раскрытую пизду одолевали мурашки. Выступивший пот заливал лоб, капли стекали по вонючей коже дивана.

— Пизду открой! – рыкнул качок. – Пизду держи двумя руками!

— Да! - захваченная безумием похоти, Ленка растянула в стороны влажно истекающие губки - будто только тем и занималась, что подставляла пизду бандитам. – Сама-сама, знаю!..

Распахнутую, готовую, истекающую смазкой «девочку» ожидаемо и страшно распёрло нечто - твёрдое, тяжкое, горячее.. .

Ленка засучила пятками, трусливо «уворачивая» попу. Но тяжеленные лапищи сдавили бёдра и медленно надели Ленку пиздой на хищно вздрагивающее, пульсирующее кровью рыло.

Жирно хлюпнуло и стало невыносимо туго, томно. Больно!

— Уй-уй-уй!.. – жалко завыла Ленка. – Ва-а-а-адик!

— Девчуля! Не ссы! – в пизде сделалось так туго, что Ленка почувствовала себя мухой, надетой на булавку - правда, булавка была толщиной с дерево. Она с удивлением поняла, что хуй Вадика, разумеется, ощущается, но не так уж и больно. Что, оказывается, вагинка её уже некоторое время сама собой, совсем по чуть-чуть, елозит на залупе. Ровно столько, чтобы не повредить плёночку целки.

«Меня ебут! – осознала она. – А я ещё целка... подмахиваю! »

«Подмахиваю! – в чувственном экстазе она облилась новым сонмом мурашек – от макушки до болтающихся в воздухе пяток. – Настырный... Умелый! Куда там Сурену!.. Спину кусает, зверь!

— Лен! – погудел качок. – Качни пиздой! Насядь сама! Я целок не рвал! Прикинь, даже мне стрёмно! Во какой пиздец! Сама давай!

— Ах-х! – фыркнула Ленка. – Что - сама-сама? Есть, сэр!..

Залупа в пизде, расталкивая узкий вход, медленно клевала тупым рылом перегородку плевы. Страшно и томно. – Ах-х!

— Ты потихоньку, рыжая! Мы вместе... потихоньку... Давай!..

— А-а-а! - Ленка вцепилась ногтями себе в соски. Залупа ощущалась настолько тяжко, что, казалось, кости таза под её давлением расходятся в стороны, и щас Ленка лопнет... Вот-вот!..

— Ахххх! – она дрогнула от напряжения, в попе вновь звучно лопнул пердок. Клитор мучительно и сладко ныл – его в эпицентре прижатых друг к дружке тел изнутри раздражала толстенная залупа Вадика, а снаружи укалывали волоски курчавого мужского паха.

Звёзды вспыхнувшего наслаждения расцвели перед глазами.

Ленка, толкая клитор в жёсткое, застонала неизвестным ей самой «тёлочьим» грудным тембром. – О-х-х! О-о-ох! О-о-охххх!

— Лен! Стукни жопой. Резко! И всё будет чики-пики! Яволь?

— Не-е-е! – захрипела Ленка, выгибаясь и крюча пальцы ног и рук. - Не по-о-о-оооняла-а-аааа! А-а-аааа! А-а-аааа!

Мучительно содрогаясь, пустив вязкую струну, она выкатила глазки на жестокого мучителя и бессильно задёргалась в оргазме. В глазах пыхали зелёные молнии и в мозгу взрывались петарды.

— А-а-аааа! А-а-аааа! А-а-аааа!

— Ну нихуя себе! Только вставил... Да ты бомба, рыжая!..

…Пальцы Вадика осторожно пощупали пахучее, слезящееся липкой бабской кончой мясцо в распахнутых настежь губках Ленкиной пизды, дружелюбно пощекотали анус и замерли, не делая больше никаких попыток никуда лезть и ничего не тревожить.

— Кончила?

— Вадик!.. Сама не поняла... да... кажется, кончила... Не знаю... Второй раз в жизни это у меня!.. Ух ты!.. Круть!.. Кончила-а!..