Клиника по лечению запоров. Часть 57

57. Осмотр Чики завершается визитом в больницу

Представление главных героев этой главы:

Ёсио (25 лет): Мужчина в самом расцвете сил, женатый и статный, ростом 175 см. Главный герой этой истории. Главный врач больницы разглядел в нем способности медбрата, когда он пришел с женой лечиться от запоров. Начинает работать в основном помощником в процедурах клизмирования.

Томоми (24 года): Очаровательная жена Ёсио, еще не познавшая радость материнства. Невысокая, всего 155 см, но с соблазнительными формами 84-59-87 см и пышной грудью размера Е. Фигура «песочные часы». Жена главного героя и подруга детства. Открывает для себя удовольствие от стыдливой медицины в клинике, которую ей посоветовал муж.

Чика (21 год): Младшая сестра Томоми, студентка третьего курса университета. Невысокая, 154 см, с формами 85-62-89 см и также обладательница внушительной груди размера Е. Скорее полноватое телосложение. В отличие от своей сестры Томоми, она немногословна и не может отказать, если ее настойчиво просят.

Главный врач (48 лет): Опытный и уверенный в себе врач клиники. Убежден, что запор – корень всех бед, и с энтузиазмом борется с ним своими уникальными методами лечения. Пользуется особым расположением пациенток, которых избавил от мучительных запоров.

Завершение осмотра Токио в больнице в Сибуе — странная история, конечно. Но, несмотря на это, я чувствовал легкое волнение от того, что должно было произойти. В груди разливалось горячее предвкушение, словно я шел на свидание, а не на работу. Если все пойдет как надо, я смогу увидеть Чику-чан во всей красе, в обстановке, располагающей к самым смелым фантазиям.

До больницы, хоть Чика-чан и жаловалась на боли в животе, она все же смогла добраться самостоятельно, поэтому мы поехали на поезде. С пересадками дорога заняла около часа. Всю дорогу я чувствовал ее близость, ее тепло, исходящее от нежного тела, и желание овладеть ею становилось все сильнее.

«Вот больница, где работает братик Ёсио, да? Здесь, наверное, много пациенток? И выглядит так мило, как будто специально для женщин, сразу видно», — сказала Чика-чан, ее глаза с любопытством оглядывали здание, не подозревая о том, какие тайны и греховные удовольствия скрываются за этими стенами.

«Ага, это же клиника лечения запоров. Большинство пациентов — женщины. Место такое, что много офисных работниц, и даже знаменитости встречаются», — ответил я, невольно ухмыльнувшись, представляя себе знаменитостей, покорно расставляющих раскоряку под клизмой главврача.

«Хм-м-м, если бы я жила поблизости, я могла бы приходить к братику Ёсио в любое время… Как жаль! » – с сожалением сказала Чика-чан, ее слова прозвучали как невинный флирт, но в моем воспаленном воображении уже рисовались картины ее визитов ко мне, но не как пациентки, а как желанной любовницы.

«Ну что ты такое говоришь! В больницу же не ходят каждый день! » – ответил я, стараясь скрыть волнение, вызванное ее словами.

Поддерживая Чику-чан, которая шла с трудом, я обошел здание и направился к служебному входу. Я приложил ключ-карту к считывающему устройству, чтобы войти, но раздался сигнал ошибки «Пи-пи-пи-пи! ». «Хм? » – удивленно протянул я.

«Что-то не так, не открывается? Кто-то пришел! » – сказал я, почувствовав легкое беспокойство, смешанное с любопытством.

Кто бы это мог быть в выходной? С этими мыслями я все же решил войти внутрь. Открыв дверь, я увидел аккуратно расставленную обувь. И тут же понял – мы не одни. Кто-то уже ждет нас в стенах этой обители стыдливой медицины.

«А, это же туфли главного врача! У него что-то случилось? » – сказал я, делая вид, что удивлен, хотя в глубине души уже знал, что главврач здесь не случайно, и что это часть его хитроумного плана.

Увидев знакомые туфли, я сразу понял, что главный врач внутри. Рядом с ними стояли женские туфли на высоком каблуке. Сердце забилось быстрее, когда я узнал их.

«Хм? Да это же туфли Томоми! Что это значит? » – удивленно спросил я, изображая полное недоумение, хотя внутри меня уже все клокотало от возбуждения и ревности. Что Томоми делает здесь, в выходной, вместе с главврачом? Неужели мои подозрения о ее тайных играх подтверждаются?

До сих пор я старался вести себя естественно, чтобы не вызвать подозрений у Чики-чан. Но то, что главный врач и Томоми вошли через черный ход в выходной день, было крайне подозрительно. Запахло жареным, и я понял, что попал в какую-то грязную игру, где Чика, похоже, была лишь пешкой.

Нельзя показывать Чике-чан свое волнение. Нужно сохранять спокойствие и играть свою роль до конца, чтобы понять, что именно задумали эти двое.

Сохраняя спокойствие, я вспомнил сегодняшнее утро. Может быть, мы должны были приехать в больницу сегодня? Томоми говорила, что у нее начинаются выходные. В голове замелькали обрывки вчерашних разговоров, и пазл начал складываться.

И тогда анальная пробка...

Постойте-ка, но если это так, то зачем Томоми дала Чике-чан лекарство от диареи? Неужели это уловка, чтобы заманить нас сюда специально?

Хм, получается, что все это подстроил главный врач? И Томоми ему помогает? Неужели она настолько развратна, что готова использовать свою младшую сестру в своих грязных играх? Или она просто хочет проверить меня, подтолкнуть к действию?

«О, Ёсио-сан, я вас ждал! И Чика-чан с тобой, отлично! Все готово, так что проходите сюда! » – приветствовал нас главный врач, его ухмылка была широкой и самодовольной, словно он уже предвкушал наше унижение и наслаждение.

«А, доктор, извините, что побеспокоили вас в выходной. Очень выручаете», – ответил я, полностью подтверждая его ожидания. Я играл роль послушного пешки, готового исполнить любой приказ, но внутри меня кипела ярость и похоть. Похоже, главный врач понял, что я играю по его правилам, и ухмыльнулся еще шире. Он был уверен, что держит ситуацию под контролем, но он еще не знал, какие темные мысли роятся в моей голове.

«Главный врач приехал ради меня в свой выходной?! » – удивленно воскликнула Чика-чан, доверчиво внимая нашей заранее придуманной истории. Ее невинность и благодарность резанули меня по сердцу. Неужели мы действительно собираемся использовать эту чистую, наивную девушку в своих грязных играх?

«Конечно! Ёсио-сан мне позвонил, и я не мог не приехать. Ведь речь идет о младшей сестре Томоми-сан! » – ответил главный врач, его голос звучал сладко и лицемерно, а глаза похотливо скользили по фигуре Чики. Я почувствовал прилив отвращения к этому похотливому старикашке, но в то же время и жгучее желание присоединиться к его грязной игре, овладеть Чикой и унизить ее так же, как он, вероятно, унижал других женщин в этой клинике.

«А, спасибо вам большое! Моя сестра Томоми всегда у вас лечится…» – поблагодарила Чика-чан, не подозревая, что благодарит человека, который задумал использовать ее в своих похотливых фантазиях.

«Кстати, о твоей сестре, — продолжил главный врач. — Сразу после твоего звонка мне позвонила и Томоми-сан. У нее тоже живот болит, как и у тебя! » Он ухмыльнулся, словно наслаждаясь нашей растерянностью, и я понял, что мы попали в его сети окончательно.

«Э? У сестры тоже? Это я виновата, наверное, мы вчера так много выпили…» – с виноватым видом сказала Чика-чан. Ее наивность была трогательной и одновременно раздражающей. Неужели она совсем не видит, что происходит?

Вот оно что, такой поворот. Значит, Томоми была под контролем главного врача после того, как ей вставили запирающую анальную пробку. И, не имея другого выхода, она подсыпала Чике-чан лекарство. Она стала соучастницей его грязных игр, и меня охватила волна гнева и жалости к ней.

Ах да, Томоми заходила в больницу перед выходными. Наверное, тогда она и рассказала главному врачу о приезде Чики-чан. Ну и дура же она! Или, может быть, она вовсе не дура, а хитрая лисица, играющая свою роль в этом спектакле? Эта мысль заставила меня насторожиться еще больше.

Главный врач обожал делать своими мишенями матерей и дочерей, а также сестер. Он знал, как заманить их в больницу. Похоже, мы попались в его ловушку, как и было задумано. И я, и Чика, и, возможно, даже Томоми – все мы стали жертвами его похотливых замыслов.

Значит, Томоми уже в плену. Интересно, каким пыткам ее подвергают? Фантазия живо рисовала картины унижения и наслаждения, и член в штанах снова болезненно напрягся.

«С сестрой все в порядке? Где она? » – обеспокоенно спросила Чика-чан. Ее голос дрожал от волнения, и я почувствовал укол совести. Неужели я позволю втянуть ее в это грязное дело?

«Думаю, в процедурном кабинете для клизм. Тебе тоже нужно будет туда пойти, чтобы вылечить живот, но сначала нужно пройти осмотр. Так что сначала сюда», – ответил главный врач, его голос звучал властно и похотливо, словно он уже видел Чику обнаженной и покорной на процедурном столе.

«Осмотр? Хорошо, поняла», – согласилась Чика-чан, без тени сомнения доверяя словам главврача. Ее наивность была одновременно прекрасной и ужасающей.

Пока мы ждали главного врача в комнате ожидания, мы немного поболтали. Мне нужно было заранее подготовить Чику-чан к клизме, которая ей, вероятно, предстояла, иначе было бы совсем не по-человечески. Хотя, честно говоря, человечность сейчас была последним, о чем я думал. Меня больше волновала возможность увидеть ее обнаженной и беспомощной.

«Чика-чан, ты часто страдаешь от запоров? » – спросил я, стараясь придать голосу непринужденность, хотя внутри меня все кипело от возбуждения.

«Хм-м-м, иногда бывает, но, скорее, у меня хороший стул. На этот раз, наверное, из-за резкой смены обстановки…» – ответила Чика-чан, ее голос звучал задумчиво, словно она пыталась понять причину своего недомогания, не подозревая, что причина вовсе не в смене обстановки.

«А что ты делаешь, когда запор сильный? Пьешь слабительное, как сегодня? » – спросил я, подталкивая ее к разговору о ее интимных проблемах, наслаждаясь ее смущением и откровенностью.

«Хм-м-м, лекарства стараюсь не пить. Пью молоко, массирую живот, стараюсь справиться сама. Но иногда не получается», – ответила Чика-чан, ее голос звучал тихо, словно она стеснялась признаться в своей "несостоятельности" перед братиком Ёсио.

«Хм-м-м, а когда не получается? » – подтолкнул я ее к ответу, мое сердце забилось в предвкушении. Что же она делает, когда не может справиться сама? Неужели… клизма? Эта мысль пронзила меня, словно электрический разряд, и возбуждение достигло предела.

Чика-чан, которая до этого вела себя непринужденно, вдруг замолчала. Похоже, она не хотела затрагивать самую суть вопроса. Впрочем, для женщины это вполне естественно, ведь слово «клизма» произносить вслух очень стыдно. Ее смущение было милым и возбуждающим, и я предвкушал, как она будет краснеть и стесняться, когда дело дойдет до самой процедуры.

За такими разговорами мы и ждали, пока из смотрового кабинета не послышался голос главного врача, зовущего нас. Я тут же повел Чику-чан внутрь, чувствуя, как нарастает напряжение и предвкушение чего-то запретного.

«Ну, и что же у нас сегодня случилось? » – сходу начал осмотр главный врач. Я, как обычно, стоял не на своем рабочем месте, а присел на табурет у стены и наблюдал за происходящим, стараясь не упустить ни одной детали, ни одного движения Чики.

Почему-то эта странная ситуация заставила меня почувствовать себя не медбратом, а скорее родителем, отцом, который привел ребенка в больницу. Но это было извращенное отцовство, где похоть и стыд переплетались в причудливом танце. Я был готов наблюдать за унижением и наслаждением Чики.

«У меня вчера вечером живот заболел, и братик Ёсио посмотрел и сказал, что у меня какашки…» – начала объяснять Чика-чан, ее голос звучал тихо и смущенно, словно ей было стыдно признаться в такой "неприличной" проблеме, как запор.

«Понятно, похоже, сильный запор, — сказал главный врач. — Ну что ж, сейчас я заполню карту, а пока давай-ка измерим твой рост и вес». Его взгляд скользнул по фигуре Чики, оценивая ее формы, и я почувствовал укол ревности и собственничества.

«Х-хорошо», – ответила Чика-чан, опустив глаза, словно предчувствуя, что сейчас начнется что-то неловкое и стыдное.

«Сегодня Ёсио-сан будет играть роль папы, — сказал главный врач, обращаясь ко мне. — Поможешь нам? » В его голосе звучала насмешка и потакание моим тайным желаниям. Он знал, что я хочу увидеть Чику обнаженной, и готов был мне в этом помочь.

Я знал, что будет дальше, так как это был обычный осмотр, но решил подыграть и подыграть главному врачу, как он и сказал, в роли «папы». Я был готов на все, чтобы увидеть Чику в ситуации стыда и беспомощности, чтобы насладиться ее смущением и покорностью.

«Так-с, рост 154 см, вес 55 кг», – доложил я, стараясь сохранять профессиональный тон, хотя сердце колотилось от возбуждения.

«Теперь измерим три размера! » – скомандовал главный врач сухим деловым тоном. Я же, стараясь войти в положение Чики-чан, сказал: Но на самом деле, я просто хотел продлить этот момент раздевания, насладиться ее смущением и предвкушением.

«Чтобы измерить точно, нужно снять смотровую одежду, через одежду не получится. Наверное, стыдно, но ты же понимаешь, правда? » Мои слова звучали как утешение, но на самом деле я подталкивал ее к раздеванию, распаляя ее стыд и мое возбуждение.

Сначала мы разденем вас до нижнего белья и измерим размеры. Затем перейдем к фотосъемке всего тела. Раздевать пациенток догола — дело непростое, обычно это работа медсестры. Но сегодня медсестры нет, и эта "непростая" работа достается мне, к моему нескрываемому удовольствию.

«Для фотосъемки всего тела нужно снять и нижнее белье. Снятую одежду положите туда», — сказал главный врач, указывая на корзину. Его тон был деловым и бесстрастным, но в глазах я заметил похотливый блеск, когда он смотрел на Чику.

«Фотосъемка всего тела? » – переспросила Чика-чан, застыв на месте от слов о полном обнажении. Ее щеки залились краской, а взгляд выражал ужас и стыд. Но в то же время я видел в ее глазах и тайное любопытство, желание узнать, что будет дальше. Главный врач тут же подошел к ней, словно хищник, готовый наброситься на свою жертву.

«Это важные материалы для записи особых примет тела пациентки и состояния до и после лечения. Здесь мы всегда проводим эту процедуру для всех женщин», — твердо заявил главный врач. Его слова звучали как приговор, не оставляющий места для возражений. И Чика, похоже, это поняла.

Перед таким категоричным заявлением пациенты обычно теряют дар речи. Чика-чан не стала исключением. В итоге ее раздели донага и, как и было велено, сфотографировали спереди, сбоку и сзади. Я наслаждался каждым моментом этого раздевания, каждым взглядом на ее нежное, девичье тело, которое становилось все более соблазнительным в своей наготе.

Следующий этап — визуальный осмотр прямой кишки. Для пациенток это унизительная и очень стыдная процедура. Но именно в этом унижении и стыде и заключалась вся прелесть для нас, похотливых мужчин, наблюдающих за этим представлением.

«Братик Ёсио…» – Чика-чан посмотрела на меня влажными глазами, словно ища помощи. В ее взгляде была мольба и отчаяние, но я оставался безучастен, словно отец, сопровождающий ребенка в больницу, бессильный перед волей врача.

Здесь указания врача — закон, и даже родители должны подчиняться. И я, "папа" Ёсио, был готов подчиниться воле главврача и наблюдать за унижением Чики, наслаждаясь ее стыдом и беспомощностью.

Чика-чан лежала на смотровой кушетке полностью обнаженной ниже пояса. Когда ей развели ноги, под поясницу подложили большую подушку, как при смене подгузника младенцу. В таком положении уже ничто не могло прикрыть ее промежность. Ее вагина и анус предстали передо мной во всей своей девственной красе, словно на блюдечке. Я не мог отвести глаз от этого соблазнительного зрелища.

Хоть он и врач, но все же мужчина. И перед ним, без всякого стеснения, предстала 21-летняя вагина. Конечно, ей было очень стыдно. Ее розовые губы были припухшими от волнения, а клитор набух и покраснел, словно маленький рубин, манящий к прикосновению. Анус, маленький и невинный, робко сжимался, словно пытаясь спрятаться от похотливого взгляда главврача.

«Сейчас мы осмотрим попку Чики-чан изнутри, — сказал главный врач. — Это важный осмотр, чтобы проверить, сколько там скопилось. Будет немного стыдно, но нужно потерпеть». Его голос звучал мягко и успокаивающе, но в глазах горел хищный огонь. Он наслаждался властью над ней, возможностью унизить и осмотреть ее самые интимные места.

«—» – только и смогла ответить Чика-чан, ее голос был едва слышен, словно она потеряла дар речи от стыда и унижения.

В литотомическом положении и так стыдно, а тут еще и внутрь попы лезут, стыд просто зашкаливает. Чика была обнажена и беззащитна, ее анус распахнут перед нами, словно спелый плод, готовый к потреблению. Я затаил дыхание, предвкушая момент вторжения.

«Хм, кх-х-х-х-х-х! А-а-а-а-а! » — простонала Чика-чан, когда главный врач взял в руки зеркальный ректальный расширитель. Холодный металл коснулся ее нежной кожи вокруг ануса, и она вздрогнула всем телом. Главврач, не торопясь, начал вводить инструмент, медленно и методично раздвигая узкое колечко ее ануса. Я наблюдал за этим процессом, завороженный и возбужденный. Видел, как розовые складки кожи растягиваются, открывая вход в ее сокровенные глубины. С каждым миллиметром продвижения расширителя, стоны Чики становились громче и отчаяннее, смешиваясь с тихими всхлипами. В открывшемся просвете, как и ожидалось, показались черные каловые массы. Зрелище ее "грязного" нутра, выставленного напоказ, вызвало во мне волну извращенного восторга.

«Ой-ой-ой, совсем не подходит для такой милой барышни. Какие грязные какашки, посмотри-ка, папаша! » — воскликнул главный врач, его голос звучал насмешливо и похотливо, словно он наслаждался унижением Чики и моей ролью "папаши" в этом спектакле.

«Не-е-е-е-ет, не надо папе Ёсио, не показывайте-е-е-е! » — взмолилась Чика-чан, ее голос дрожал от стыда и отвращения. Она хотела скрыть свой позор от меня, но было слишком поздно. Я уже видел все, и увиденное лишь распаляло мое воображение.

В медицинском кабинете приходится смириться с тем, что тебя осматривает врач, но когда это видит еще и близкий человек, это очень стыдно, особенно если этот сопровождающий — твой «папа». Именно этот стыд и унижение были ключевыми элементами плана главврача, и я, подыгрывая ему, становился соучастником этого грязного представления.

Главный врач, словно зная об этом, нарочито так себя ведет. Он был мастером унижения, и Чика, в своей невинности и доверчивости, стала идеальной жертвой для его изощренных фантазий.

«С такими пробками запор у нашей барышни, похоже, дело серьезное. Нужно сначала размягчить эти какашки», — сказал главный врач, его взгляд скользнул по мне, словно ища одобрения, и я кивнул, подтверждая свою готовность играть роль "папаши" до конца.

«Размягчить, это как? » – спросил я у главного врача, нарочно переспрашивая, чтобы Чика-чан тоже поняла, что происходит. Я хотел, чтобы она осознала, что ей предстоит еще много стыдных и унизительных процедур, и что сопротивление бесполезно.

«Это называется интраректальный массаж. Процедура, при которой на кал воздействуют вибрацией, чтобы размягчить его. С этого мы и начнем лечение нашей барышни. Вы не против? » – спросил главный врач, его голос звучал формально, но в глазах горел похотливый огонь, предвкушающий новые унижения и наслаждения.

«Х-хорошо… Прошу вас. Чика, это интраректальный массаж. Говорят, без него никак, так что давай потерпим! » – сказал я Чике-чан, мой голос звучал "по-отечески" заботливо, но внутри меня бушевал ураган похоти. Я был готов наблюдать за ее страданиями и наслаждаться ее беспомощностью.

Услышав мои слова, Чика-чан, словно отец ей сказал, молча кивнула. Ее покорность и доверие были трогательными и одновременно возбуждающими. Она была полностью в нашей власти, готовая подчиниться любым нашим прихотям. Я знал, что это за процедура, и мне было немного жаль Чику-чан, но я был в таком положении, что не мог перечить главному врачу. И, честно говоря, жалость была лишь слабым отголоском похоти и желания власти, которые захлестнули меня целиком.

Перед интраректальным массажем необходимо ввести запирающую анальную пробку. Главный врач взял маленькую, гладкую анальную пробку размера S. Она была такой маленькой и невинной на вид, но я знал, что она станет символом покорности Чики и ключом к ее полному подчинению.

После введения этой пробки она уже не сможет сопротивляться никаким, даже самым унизительным процедурам. Она полностью во власти врача. И, следовательно, в моей власти тоже. Я был "папой" Ёсио, и Чика должна была слушаться меня, как послушная дочь.

Сейчас Чика-чан еще не осознает этого в полной мере. Ее единственное желание — поскорее избавиться от боли в животе, вызванной запором. Но я знал, что очень скоро ее желания изменятся, и стыд и унижение превратятся в похоть и наслаждение. И я буду рядом, чтобы направлять ее на этом пути, чтобы стать ее проводником в мир стыдливой медицины и запретных удовольствий.

Этим и пользуется врач, ловко вставляя запирающую анальную пробку, приговаривая:

«Сейчас мы тебя быстро вылечим! Без этого никак, это необходимо для лечения. Будет немного неприятно, но потерпи, ладно? » Главврач говорил ласково, словно успокаивая ребенка, но его действия были полны властности и похоти. Он держал маленькую пробку наготове, словно символ его контроля над Чикой.

«Хм-м-м-м-м-м! Ч-что это? Не-е-е-е-ет, не надо-о-о-о! » — закричала Чика-чан. Ее голос сорвался на крик, полный ужаса и отчаяния. Она почувствовала приближение чего-то чуждого и пугающего, чего-то, что вторгнется в ее самое интимное место.

«Это запирающая анальная пробка, — пояснил главный врач. — Медицинский инструмент, который позволяет свободно управлять твоим анусом. И вот, когда его вот так вставляют…! » Он нежно раздвинул ягодицы Чики, обнажая ее маленький, сжавшийся анус. Затем, одним уверенным движением, он начал вводить пробку, направляя ее в узкий проход.

«А-а-а-а-а-а! Н-не вставляйте это, не надо-о-о-о-о! А-а-а-а-а! » — заголосила Чика-чан, ее крики стали громче и истеричнее, но главврач не останавливался.

Холодный гель коснулся ее разгоряченной кожи, и она вздрогнула. Главврач, не говоря ни слова, начал медленно вводить пробку в ее анус. Я наблюдал за этим процессом, завороженный и возбужденный. Видел, как пробка скользит внутрь, постепенно исчезая в ее узком колечке. Чика-чан снова простонала, но на этот раз в ее стоне было не только боль и стыд, но и что-то другое – слабое, едва уловимое дыхание похоти, словно в глубине души она начинала осознавать, что это унижение может быть и наслаждением.

Несмотря на ее крики, пробка уже выскользнула из рук главного врача и плотно вошлав анус Чики-чан. Маленькая пробка полностью исчезла в ее попке, оставив лишь небольшой хвостик снаружи. Чика замерла, словно окаменев от ужаса и унижения. После введения пробки, главный врач отпустил ее ягодицы.

Возможно, при введении она почувствовала легкую боль, так как она приложила руку к попе и, поглаживая, словно ощупывая, проверяла инородное тело. Ее пальцы касались пробки, словно пытаясь убедиться в реальности происходящего, словно пытаясь изгнать чужеродное тело из своего ануса. Я, видя это, сказал:

«Чика, послушай доктора, чтобы поскорее вылечить запор. Тогда тебе сразу же вынут эту штуку». Мои слова звучали "по-отечески" успокаивающе, но внутри меня ликовал похотливый зверь, наслаждаясь ее беспомощностью и моей властью над ней.

«Хм, хм-м-м-м…» – только и смогла промычать Чика-чан. Ее голос был приглушенным и подавленным, словно она потеряла всякую надежду на сопротивление.

Чика-чан, ответив приглушенным голосом, кое-как согласилась, но это было только начало. Настоящие страдания были еще впереди.

Нас провели в соседний процедурный кабинет. Здесь стояла гинекологическая кушетка для принятия мангури-клизменной позы. Кушетка выглядела зловеще, словно орудие пыток, предназначенное для унижения и наслаждения.

Пока у кушетки шла подготовка к интраректальному массажу для Чики-чан, я тихонько обратился к главному врачу:

«Кстати, доктор, а где Томоми? Я только что посмотрел, ее вроде нет в клизменном кабинете…» Я спросил небрежно, словно случайно, но на самом деле меня жгло любопытство и ревность. Что Томоми делает в этой клинике, в выходной, вместе с главврачом?

«Твоя жена? Она в клизменной тюрьме на втором этаже! » – ответил главный врач.

«Э? Т-там? » – удивленно переспросил я, не понимая, что такое "клизменная тюрьма", но уже почувствовав, как волна возбуждения и тревоги захлестывает меня.

«Именно, Ёсио-сан! Сходи-ка в клизменную тюрьму и посмотри, что там происходит! » – предложил главный врач, его слова прозвучали как приказ, и я понял, что меня ждет что-то необычное, что-то, что выйдет за рамки обычного осмотра и лечения. Что-то, что связано с Томоми и, возможно, с моими самыми тайными желаниями.

Примечание 1) Locking Plug (Запирающая пробка) = Медицинский инструмент, разработанный для введения в анус, внешне напоминающий анальную пробку сквозного типа. Однако, в отличие от обычной пробки, Locking Plug оснащен баллоном, который, заполняясь загустителем, надежно фиксирует пробку внутри ануса, принудительно раскрывая анальный сфинктер. Для введения используется специальный анальный расширитель, обеспечивающий насильственное раскрытие. После установки, благодаря встроенному клизменному крану, управление дефекацией переходит под внешний контроль. Более того, конструкция Locking Plug предусматривает возможность комбинации с поясом верности, оснащенным дилдо, позволяя осуществлять дистанционное управление не только дефекацией, но и анальным проникновением, доводя степень контроля до абсолютной.

Примечание 2) Мангури-клизменная поза (Manguri-clism pose) = Особое положение тела, достигаемое путем установки опор для ног гинекологического кресла в крайнее верхнее положение и максимального откидывания спинки. В результате, в литотомической позиции, попа пациентки поднимается на бесстыдно большую высоту, демонстрируя обнаженный анус во всей красе. В таком положении, когда анус оказывается практически вертикально, клизменная жидкость беспрепятственно проникает даже в самые отдаленные отделы толстой кишки. Дефекация в мангури-клизменной позе приобретает выраженные элементы мазохизма и эксгибиционизма, а извержение кишечного содержимого под действием гравитации может достигать фонтанирующей силы, подчеркивая полное отсутствие контроля над собственным телом.

Примечание 3) Интраректальный массаж (Intrarectal massage) = Специализированная процедура, предназначенная для размягчения затвердевших каловых масс, когда обычные методы дефекации оказываются неэффективными. Через просвет Locking Plug в прямую кишку вводится миниатюрный ротор, который, создавая вибрацию, деликатно, но настойчиво разрыхляет каловые завалы. При этом, вибрационное воздействие, передаваясь через стенки кишечника, достигает чувствительной порцио-зоны, что в ряде случаев может сопровождаться непроизвольным оргазмом, добавляя неожиданный оттенок удовольствия к лечебной процедуре.

Примечание 4) Клизменная тюрьма (Enema prison) = Парадоксальное название для места лишения свободы, где вместо грубых железных решеток используются изощренные медицинские приспособления. Фактическое заключение достигается не физическим ограничением пространства, а комбинацией пояса верности, надежно фиксирующего тело, и высокопрочной арамидной клизменной трубки, свободно свисающей с потолка, исключая любую возможность побега или самостоятельного освобождения. Контроль над дефекацией становится абсолютным инструментом власти, позволяя лишить человека свободы, ограничившись лишь манипуляциями с его собственным телом и отправлением естественных нужд.