Записки репортёра (Записки проститутки)

Человек после депрессии похож на ребёнка. Еще вчера, такой страшный, покрытый зыбучим песком из насилия мир, для него, снова превращается в место удивительное. Полное надежд.

Таким человеком стала Лида, журналистка местной редакции. Лида не была добропорядочным человеком и часто выпивала. Это бы никого бы не смутила, если бы данный процесс не происходил бы в одиночестве, с подушкой в обнимку.

Работником она была ценным и опытным, за что её не могли уволить, хотя проступки были.

Никто не знал, что таиться в этой странной брюнеткев бордовой куртке и порванных, серых джинсах. Она всегда была холодна и отстранена в обществе коллег, хоть и могла иногда ущипнуть дерзким наблюдением кого-то из них Тем не менее, её уважали, хоть и не любили. Уж очень надменной она казалась. Впрочем, её это не волновало.

Интервью Лида брала крайне профессионально и просто. До сих пор, начальство вспоминает о её подвиге коллегами, когда в очередной раз, нужно сделать что-то сверхъестественное и неординарное, желательно с отличным результатом.

— Эй, королева заик, задание пришло — процеживала сквозь зубы пышногрудая блондинка с голубыми глазами по имени Настя.

Настя была любовницей босса и была главным центром влияния среди коллег в редакции. Даже мужчины сотрудники её остерегались и в основном не спорили с ней, выполняя задания как получится.

Однако, если Лиду уважали, то Настю, иногда не могли терпеть даже её подручные гиены-полруги, которых она часто унижала и чморила, чтобы ставить в стойло.

Лида как им всегда молчаливо подходила к Насте за очередным поручением.

— Ну что ? Светочь всех немых заик ? Готова работать ? Или снова вискарем затянешься ? — проговорила с едкой иронией Настя, малюя толстые губы перед монитором дорого макбука.

—Готова. — Проговорила безэмоциональное Лида, поправляя локоны своих чудесных черных волос, которые слезали прямо на глаза, создавая особый шарм девушки.

— Надо же ! Ну сегодня точно снег растает. Короче, берешь Павлика и идёте в дом ветеранов снимать репортаж об отваге и силе русского духа. Желательно, чтобы было проникновенно как в Голливуде, и не сильно дорого как в Каннах. Так же, возьмите интервью у их родственников, ну типо, с бойцами их семьи, в их сердцах. Посыл понятен ? — проговорила Настя, поправив бретельку своей дорогой, коричневой блузке от дольче.

— Как обычно в общем.

— Сечёшь фишку. И кстати, хотя бы в этот раз надень что-нибудь нормальное. — произнесла Настя, поправляя свою элегантную укладку волос.

— А что не так с моей одеждой ?

— Выглядишь не как журналистка, а как тётя Вера из цветочного. Надень платьице какой нибудь или юбчонку, глядишь и мужика с деньгами как раз найдёшь и бухать перестанешь. Короче, поменяй лук, мы же модное издание.

— Без проблем. Одежду я поменяю, когда мода на шлюх пройдет. — произнесла гордо Лида и пошла к отдел к операторам.

Настя осталась недовольной таким неоднозначным заявлением.

В отделе операторов сидели не только они, но и монтажёры, которые монтировали сюжеты на старых компьютерах, которые издавали звук, похожий на шум прибоя в тихом океане.

Сидящая там, розововолосая Алиса с модным каре, где одна часть головы была побрита в области висков, а другая была с длинными волосами, корпела там над сюжетом с фермером у которого всё хозяйство залило водой во время наводнения из-за резко тающего снега.

— И вот скажите мне, какого хера этот дед у вас так всрато снят ? Вы линзы на камерах меняли когда-нибудь ? Мне что, для тех у кого глаукома или которакта монтировать ?— Изящным и мелодичным голосом цедила Алиса, добавляя свои фирменные рабочие словечки по типу "Шейдер, фрейм".

— Всем привет. — проговорила Лида, ища взглядом оператора.

— Хай. — Произнесла Алиса продолжая обсирать операторов, которые курили около окна в двух метрах от Алисы.

— Кто нибудь, Остермана видел ?

— Ты про того, который Екатерину вторую на престол посадил ? Хахах — рассмеялась гогочущая по любому поводу толпа мужиков операторов — Поищи в Петропавловском соборе.

— Спасибо за ваше умение шутить — произнесла Лида вполне серьёзно, так как юмор для неё был основным индикатором её работы с интервьюримами. Павла никто не видел ?

— А, ты про этого маменького сынка ? Так он голубцы в столовке греет. — произнесла Алиса, прокричав затем громко «Ес» после того, как ловко смонтировала то, как дед ловко надел носки.

— Спасибо коллеги.

— Главное, что не калеки — проговорил старый оператор Николай Николаевич Кравченко.

В окне шел печальный, как и в большинстве городов России, безмолвный, серый, тоскливый как замершая слива, день.

Спустившись на первый этаж в столовую, Лида увидела лишь пустые столы, громких и полных поварих и учуяла старый и добрый смрад от рыбных котлет из минтая.

В гурте пустых и пластиковых столов, в центре, как товарищ Ким ир сен, сидел Остерман, Павел Феликсович.

Высокий, в недорогой фиолетовой рубашке и типичной жилетке с ромбиками, он сидел и наслаждался мамиными голубцами, посреди одиноко кочующей столовой, прямо в центре пропагандистского зла.

— Приятного аппетита — произнесла неожиданно интеллигентно Лида подойдя к Павлику.

— Ой, Лидочка, здравствуй. Ты покушать ? Будешь ?

— Не, я по делу, нам с тобой мымр.. — чуть не выскочило из острого как бритва рта — Мыморёва дала задание на сегодняшний день. Нужно в дом ветеранов заехать и сделать сюжет, ну, как и всегда про "Гойду". Нас поставили вместе.

— Прекрасно Лидочка. Сейчас я доем и помчимся делать великие дела — проговорил без иронии Павлик, поправив толстую оправу своих очков.

Вообще-то Павлик был самым что не есть интеллигентом. Мама филолог, какой-то там профессор, а папа спился — классика жанра.

В среде коллег, Павлика называли просто и в тоже время обидно "Пряник". Все время думающий, рефлексирующий человек, который пребывал в воздушных, почти Прустовских интенциях, он был не от мира сего и был попран. Но не для Лиды.

Он, как и она, был выдающимся профи, которого просто не принимали.

— Слушай, Лид, у меня скоро день рождения, не хочешь с нами посидеть ?

Лида, посмотрев на аппетитные и в отличие от рыбных котлет, изнывающие вкусным мясным соком голубцы взяла два.

— Извини.. Просто... Не ела — проговорила с полным ртом еды Лида, запивая чаем Павлика. — Мм, пальчики оближешь просто

— Хехе, спасибо, мы с мамой вчера готовили

— Мы ? Ты тоже умеешь ?

— Да, моя мама меня многому научила. Жаль, что только не жить. —Проговорил опечалено Павлик, допивая чай.

— Да ладно тебе, какие твои годы ?

— Тридцать четыре уже. — с грустной улыбкой произнёс Павлик — все ещё с матерью живу.

— Знаешь, лучше жить с матерью, чем с тремя детьми хер знает где. А кто будет на дне рождении.

— Хотел позвать кого-нибудь с отдела кадров, операторов ну и вас, журналистов, правда, знаю, что там у вас обо мне не очень молва идет.

—Забей. Я приду.

— Спасибо.

— Да ладно. Мы же... — чуть запнувшись и не выронив такое дорогое и ценное слово на букву «Д» хотела произнести Лида, но подобрала синоним — Товарищи.

Взяв с собой нужную аппаратуру, Лида и Павлик отправились в дом ветеранов. На улице стал крошить мелкий снег с дождём.

В пускай небольшом, но очень оживлённом городе пролистывались машины.

Кругом шли обозлённые жизнью люди, а рядом, потерянные и еще особо не знающие жвала реальности.

Лида, смахнула с кармана своей кожаной куртки снег и взяла красную сигарету

— Будешь ? — спрашивал положив в зубы медленно действующий яд.

— Не.. Спасибо.

Дом ветеранов находился на другом конце города, а так как редакция особо не сильно была заинтересована в служебном транспорте для журналистов, в особенности, для внештатных, то добирались они, как обычно, на своих двоих.

Не, чисто фактически, транспорт был, какая то недорогая японка малолитражка, но где она, до сих пор остаётся тайной.

— Лид — начал Павлик.

Журналистка лишь махнула головой в его сторону.

— Можно вопрос личного характера.

— Рискни-ка — докуривая до фильтра произнесла брюнетка.

— А почему ты выпиваешь ? Ты извини, я бы просто не спрашивал, просто...

— Просто что ?

— Просто, обычно люди пьют в разных компаниях, как например наш охранник дядя Гена, ну или как алкаш наш, во дворе, спиваются в общем-то. Но ты... Ты же не алкоголичка... Да и работник от бога, я до сих пор помню, как ты ловко взяла интервью у заикающегося мальчика которого избивала мать и травили в школе. Самый проникновенный репортаж был.

Лида шла как и обычно с каменным, почти непроницаемым лицом, наблюдая за ходом мысли Павлика.

— Я просто так живу. Не надо делать из меня героиню. Делаю что могу, иногда получается, иногда нет. Давай закроем тему ? А то работать невыносимо будет. Ты, если честно, единственный с кем мне комфортно работать.

— Правда ?

— Абсолютно.

— Спасибо — чуть порозовев произнёс Павлик.

— За правду спасибо не говорят, Паш — произнесла Лида. Пришли кстати.