Дети чистилища, глава 6. Из книги Эро рассказы дети

Бенни облокотился на маленькую полочку сбоку киоска, поедая довольно вялое соевое блюдо, приправленное овощной пастой. Он бы еще больше засомневался, если бы не увидел, как несколько человек едят то же блюдо и уходят, очевидно, невредимыми. Доян следила за его спиной, пока он ел, и точно так же следил за ее спиной. Коридоры на десятом уровне были узковаты по меркам Темпердиса.

По коридорам ходили слухи, что на «одном из уровней ниже десятого» открылась еще одна химическая лаборатория, что в переводе означало «на дне Дыры». Тот же слух утверждал, что лаборатория была построена с двойными стенами из пластмора. Подобные расходы означали, что в чанах готовится что-то важное и неприятное. Со времени последней аварии на нижних уровнях открылось пять химических лабораторий, что означало пятикратное увеличение риска для получения большой прибыли. Какая-то организация готова была финансировать эти лаборатории. Если у одной семьи могло появиться достаточно средств, чтобы открыть семейный бизнес с такой химической лабораторией, то пять семей сразу было невозможно. Если какая-нибудь из этих лабораторий располагалась за пределами семейных анклавов, в одном из промышленных районов, это служило доказательством того, что финансирование поступало сверху. Никто не верил, что в лабораториях варят конфеты для детей.

Доян, которая была из них более общительной, была послана патриархом Нагалой для поиска дополнительной информации. Бенни не повезло стоять на улице, когда Доян искала человека, который мог бы охранять ее спину. Он гордился тем, что она выбрала его, но в тот вечер ему хотелось заняться другими делами. Он сделал последний глоток безвкусной жижи и обернулся к ней, молча давая понять, что с него хватит.

У них уже не было причин стоять у киоска. Несмотря на то что пешеходное движение было таким же интенсивным, как и на уровнях выше, здесь стоящие рядом незнакомцы привлекали внимание. Секретность достигала своего апогея на нижнем уровне, где семейные анклавы и их бизнес были самыми темными.

На десятом уровне было мало прямых коридоров и много коварных перекрестков, где тропинки разбегались во все стороны. Семьи, жившие на этом уровне, были небольшими и, как правило, более параноидальными, если такое вообще возможно. У многих был небольшой семейный бизнес, но большинство из них были известны тем, что использовали или хранили опасные материалы. Диски легко доставались тем, кто готов был пойти на такой риск, и многие готовы были терпеть опасность. Доян выбрала этот киоск в центре в надежде увидеть знакомое лицо. Будучи охотником за электронными жучками, Доян имела доступ к местам и людям, которых большинство жителей Темпердиса никогда не видели. И хотя силовики редко спускались так далеко, у них было много приспешников, которые ставили для них жучки в самых недоступных местах Дыры. У нее были клиенты на десятом уровне.

Не повезло: знакомые лица держались в тени. Что-то нарушало привычный поток движения, заставляя завсегдатаев выбирать иные, непрямые пути. Сам по себе новый поток движения был полезной информацией. Доян прекратила поиски и вернулась к женщине в киоске. Владелица киоска получала реальный доход, выполняя функции менеджера по безопасности близлежащих семейных анклавов; она была первым из привратников. После нескольких минут бурного обсуждения Доян купил у едва убежденной женщины две кодированные вкладки. Если бы они увидели знакомое лицо, то сэкономили бы деньги, необходимые для того, чтобы купить вход в гостеприимную семью.

Бенни взял на себя роль телохранителя, поскольку это была работа Дояна; он следил за ее спиной. Она шла быстро, сворачивая в темные туннели чаще, чем Бенни мог сосчитать. Когда они подошли к узким воротам, он уже не знал, как вернуться к тому месту, откуда они начали путь. Он нервничал. Доян передала два жетона, и их ввели в небольшой загон с еще одной массивной дверью в четырех шагах от ворот. Доян подала Бенни знак оставаться на месте, когда она одна вошла в дверь.

Он ждал, держа руки на виду и ничего не предпринимая.

Через целую вечность мрачная Доян вернулась и дала ему знак следовать за ним. Ни один из них не произнес ни слова в потоке людского движения. Как только они оказались по ту сторону собственных ворот, Доян привалилась к стене.

— Все так плохо? - спросил Бенни.

Доян кивнула.

— Дембер был прав. Возможно, очень скоро нам придется использовать новый полимерный барьер. Семьи на десятом этаже сотрудничают, чтобы добавить в свои коридоры барьеры с быстрой герметизацией. Сотрудничать семьями, особенно на десятом, - плохой знак.

— Химия?

— Биохимия. Вторая фаза биохимии, если быть точным – они работают с живыми гадами. Контракт заключается в улучшении потенции.

— Как они получают сырье? Такое дерьмо не может путешествовать на движущихся платформах в целости и сохранности. Бенни выпустил вопрос изо рта, когда в его голове щелкнули два маленьких кусочка данных. Он сам ответил на свой вопрос:

— Сверху спускается новая канализационная труба.

Доян проводила его долгим медленным взглядом, изучая факты в своей собственной информационной базе. Тумблеры перебирали возможные варианты: анализировали, отбрасывали и пересматривали сценарии. Радиацию можно было удержать в стенах плазмотрона, как и плазму, по крайней мере в течение нескольких минут, необходимых для того, чтобы люди успели убежать в случае утечки. Однако ротовирусы и другие биологические угрозы, созданные конструкторами, способны проскользнуть мимо сигнализации до того, как удастся возвести барьеры. Примерно двадцать пять циклов назад седьмой уровень потерял половину населения из-за биооружия, которое вызывало в пищеварительном тракте волдыри, наполненные гноем. Бенни тогда еще не было в живых, но люди до сих пор рассказывали о жуткой смерти, которая отмечала тело от кончика языка до сморщенного ануса. Они оба на мгновение задумались над этим страхом.

Доян сказала:

— Определенные семьи не преминули бы пригрозить прорвать эту трубу, чтобы вымогать деньги за защиту, Бенни. Отравление может произойти на любом уровне. Мы должны придумать, как обезопасить семью.

Бенни пожал плечами. Говоря «мы», она имела в виду Нагалу. Они трахались циклами, но все еще были близки. Ее заявление означало, что Бенни больше не нужен. Откланявшись, Бенни направился к двери Дембера, надеясь застать его на выходе или при выходе. Поскольку вечер был поздним, на улице было полно родственников, которые усложняли его план разговорами, сплетнями и тому подобным. Вырвавшись из лап нетерпеливой и любопытной семьи, он направился к входу Дембера, но внезапно остановился перед Симой, которая вышла из-за занавески.

— Он спит, - сказала она.

Бенни попытался скрыть свое разочарование за нейтральным фасадом, но ему это не удалось.

— В последнее время он много спит.

— Они много работают над ним. Кое-что ускоряется по срокам, и они заставляют всех торопиться. На ее лице отразилось беспокойство, как будто она что-то подозревала, но не была уверена и не могла получить подтверждения.

Она сказала:

— Дембер – хороший человек. У него золотое сердце, и он любит тебя. Она заколебалась.

— Я не хочу жаловаться, но в последние несколько дней он меня немного расстраивает. Не хочешь сыграть со мной в «Кладовую»?

— В кладовую? Как ты играешь в кладовую? вмешался Корба. Корба был невысоким мужчиной со шрамами от прыщей на обеих щеках. Его черные волосы и зеленые глаза немного раздражали, но больше всего выделялась его назойливая склонность вклиниваться в разговор в любое время. Очевидно, он приберег эту самую раздражающую черту для семьи: любой другой наверняка всадил бы ему клинок между ребер.

К ужасу Бенни, Сима, похоже, была готова дать ему прямой ответ. Сказать Корбе что-либо было равносильно тому, что вывесить информацию на стене для всеобщего обозрения. Он уже собирался сделать шаг между ними, когда на его плечо опустилась знакомая рука. На мгновение он почувствовал, что тает.

— Шаса, как дела? - спросил Бенни, не оборачиваясь и не теряя из виду своей непосредственной цели.

— В порядке, - ответила она.

— Нам нужно поговорить в твоей комнате, сейчас же.

Бенни наблюдал, как глаза Корбы снова загорелись, на этот раз от намека на то, что Бенни и Шаса отправились к Бенни на матрас. Корба выбирал для секса только мужчин. Ему было наплевать на всех женщин, но драма и сплетни стоили для него целого кармана дисков; Корба жил, чтобы писать мыльные оперы, основанные на правде. Не то чтобы кто-то мог говорить о его блядях; его личные дела были под запретом. Однако все остальные и их связи были достойны того, чтобы он часами рассуждал и разбирал их.

Бенни повернулся к своей комнате, надеясь, что у мужчины появятся язвы на заднице. Держа руку на его плече, Шаса последовала за ним по пятам.

Прежде чем он успел сесть, она остановила его. При взгляде в ее глаза вся надежда на секс рассеялась, когда он увидел решимость в ее глазах. Он пожалел, что не принял предложение Симы в тот момент, когда она его сделала. Конечно, все осложнялось тем, что она была блядью Дембера, а сердечные друзья не делились с ним без спроса. Но Бенни все же надеялся, что Шаса будет его, и... Она выглядела рассерженной.

Она спросила:

— Почему Сима здесь?

— Ты приняла ее в семью.

Глаза Шасы вспыхнули, когда он уклонился от ответа. Она не собиралась оставлять это без внимания, скрестив руки под грудью.

Она спросила:

— Почему она трахается с Дембером?

Бенни уселся на матрас и испустил вздох покорности.

— Может, она нравится Демберу.

— Не морочь мне голову, Бенни. Она вцепилась в Дембера, как только вошла в ворота. Сима не знала, кто он такой, но сразу же направилась к нему. У Дембера не было ни единого шанса.

Бенни хотел бы, чтобы у него был шанс. Он придержал язык.

— Ты заключил сделку с Симой? - спросила Шаса.

— Не пытайся мне врать, я вижу любую твою ложь насквозь.

— Я устроил семейное представление, и Сима согласилась стать блядью Дембера, или, по ее словам, скорее веселой блядью.

Лицо Шасы покраснело.

— Ты не имеешь права!

— Я не имею права? - спросил Бенни.

— Ты не имеешь права!

Бенни потерял самообладание. Правильно или неправильно, вверх или вниз – все, что он делал для Дембера, он делал как друг сердца. Никто не имел права сомневаться в его мотивах сердечного друга; то, что он сделал для Дембера, было вне всяких упреков. Он вскочил на ноги и приблизил свое лицо на миллиметры к ее сверкающим глазам.

— Сима следит за ним. Сима следит за тем, чтобы Дембер был в безопасности... потому что я не могу. Ты не можешь. А она может.

— Он мой сердечный друг, - сказала она.

— Она мешает ему, и у него нет времени на меня.

Бенни решил замять тему, чтобы еще больше ее разозлить.

— Ты расстроилась из-за того, что я предложил ему кого-то другого, а не тебя? Я тоже его сердечный друг.

— Ты придурок.

— Я его сердечный друг. Я стараюсь изо всех сил, чтобы он был в безопасности в эти дни; это то, что делают сердечные друзья. А что ты делаешь для этого? Ничего, - сказал Бенни.

Шаса растерялась. Она тяжело дышала, и воздух вырывался через нос со слышными приступами негодования. Она спросила:

— Ты хочешь сказать, что мне наплевать на Дембера?

— Я хочу сказать, что дело не в твоем сердечном друге. Ты злишься, потому что у Дембера есть блядь, и это не ты.

— Мы с ним одной крови! - прошипела она.

— Мы не можем стать блядями.

— И в этом вся суть, не так ли? - сказал Бенни.

Бенни колебался на грани истинного обвинения. Его досада на нее уже убеждала его в необходимости вонзить в нее нож, но до этого момента он сдерживался. Нож он всегда брал на мушку, так почему же теперь он должен менять тактику?

Он сказал:

— Ты никогда не будешь принадлежать Демберу, а вот Сима может пройти через ворота и в одно мгновение заполучить Дембера в свое распоряжение. Ты ревнуешь.

— Нет.

Бенни настаивал на своем.

— Ты ревнива и слепа. Ты хочешь того, чего никогда не сможешь иметь, чего никогда не будет. Мы с тобой должны заниматься сексом. Я хочу тебя, а когда ты не гонишься за невозможным, ты хочешь меня.

Шаса ответила:

— О, я поняла, что ты сделал. Ты заставил Симу забрать у меня Дембера, чтобы я стала твоей шлюхой. Ты такой придурок, раз решил, что сможешь манипулировать мной на своем матрасе. Ты никогда не получишь меня, Бенни. Никогда.

Бенни не дал ей возможности увидеть шок на его лице. Все мышцы его конечностей пришли в спокойное, расслабленное состояние, готовясь к атаке. Его колени слегка согнулись, а стойка переместилась на пятки. Он больше не чувствовал гнева, потому что ярость заставляла человека двигаться неосторожно и сражаться безрассудно. Он стоял перед своим врагом.

Едва слышно, Бенни прошипел сквозь зубы:

— Убирайся.

— Я еще не закончила... Шаса замолчала, увидев оба ножа в руках Бенни. Она в мгновение ока оказалась за дверью; занавеска едва колыхнулась.

Прошли считанные мгновения, пока Бенни не вышел из своей стойки. Глубоко вздохнув, он убрал ножи и позволил мышцам спины напрячься и задвигаться. Он бы прирезал ее, и сделал бы это без сожаления. Из всех людей она не имела права оспаривать решения, которые он принимал от имени Дембера. Думать, что он поставит свои гениталии выше нужд друга, было не просто немыслимо, это был акт предательства. Она покусилась на самую сердцевину его верности ради собственного тщеславия. Предателей предавали смерти, особенно если они были членами семьи, рассудил он.

Следующие полтора часа Бенни практиковался в бою с любым членом семьи, готовым провести с ним несколько раундов. Он был жесток и злобен, но ни один из его кипящих выходов не имел значения. Он не находил никакого облегчения от своих мыслей. Весь в синяках, царапинах и десятках ран, он погрузился в сон без сновидений.

Возможно, завтра он решит, что делать с Шасой.